Читать онлайн «Газета Завтра 216 (55 1998)». Страница 11

Россия в эту исламскую цивилизационную личность явно не входит. И между Россией и исламом образуется межцивилизационный шов. А внутри России тоже ислам. Как бы мы ни охлаждали шов, он все равно будет «греться». Но одни мы его охлаждать не можем. Будет ли это делать и ислам?”

Однако ведущему нужна была ясность по двум вопросам: “Кто виноват?” и “Что делать?“

Тогда был сформулирован второй тезис: “Виноват крах бинарного сверхдержавия и те, кто вел и привел к подобному краху. В мире межцивилизационных сшибок человечество не выживет! Подменять понятие сшибки понятием диалога просто уходить от сути дела. В этом мире швы будут греться, сколько их ни охлаждай. И энергии нагрева хватит, чтобы сжечь мир. Вывод надо уходить из “мира цивилизаций” в новый мир “взаимодополняющих сверхдержавностей”.

Ведущий увидел в этом «красный заход» и очень встревожился. Далее последовала серия вопросов и ответов.

Вопрос: Так во всем виноват СССР? А как же более ранняя эпоха, тот же Иран?

Ответ: Но мы же знаем, кто играл в «южное подбрюшье», и кто участвовал в игре!

Вопрос: Так значит, ислам это всего лишь пешка в чужой игре?

Ответ: Ну, почему пешка… Что Вы мне навязываете либо пешка, либо ферзь (смех в зале). Есть, например, конь, ладья. Или слон (по-старому, офицер). Ислам именно как политика это и есть тот самый офицер (громкий и напряженный шепот в зале).

Ведущий (с полным отчуждением): Так… Понятно…

Ни предварительные заявления о содержательном характере дискуссии, ни негативные реакции зала не побудили ведущего к тому, чтобы развить этот спор. Он точно знал, что этого нельзя делать. И, при всем своем самолюбии, предпочитал купаться в грубых проклятиях накаленной аудитории и “заваливать” очень нужную ему передачу.

История и странная, и показательная. И, учитывая трудность сегодняшнего русско-исламского диалога, постоянную оглядку сил, ведущих этот диалог, на окончания в фамилиях (а также повышенное внимание к вопросу: кто и чьим ставленником является), мы считаем нужным вести этот разговор по возможности на отстраненной, строго фактологической базе.

ВОСТОЧНЫЕ ИНВАРИАНТЫ

В диалоге, который был приведен выше, весьма существенна адресация к Ирану. Но эта адресация должна быть и обобщена, и конкретизирована. События в Иране начались в 1978 году. Они стремительно разворачивались. И в феврале 1979 года завершились тем, что называется «исламской революцией Хомейни».

С тех пор прошло около 20 лет. Но никто так и не сумел (или не захотел) до конца дешифрировать ту параполитическую игру, которая привела к подобному исходу в Иране. Только одно за это время выкристаллизовалось в полной мере и, видимо, не подлежит сомнению. Нет ни одного крупного, опирающегося на неповерхностную информацию об иранских событиях специалиста, который всерьез (а не под объективами телекамер, иногда слишком близки к иной “оптике”, наводимой на “возмутителей спокойствия”) утверждал бы, что в иранской революции вообще нет значимого (и даже ключевого) компонента параполитической игры самого высокого уровня.

Хомейни приехал из Парижа. Его достаточно рафинированные фундаменталистские рефлексии отнюдь не поверхностно соприкасались с иными традиционалистскими изысканиями. К этому моменту уже выкристаллизовались в Европе окончательно и понятие «третьего пути», и представление о «консервативной революции», и формула «двух врагов» СССР и США во всех ее гибких модификациях, в том числе и в базовой: «Преступный сговор ялтинских хищников», и взявшее все это на вооружение движение “новых правых”.

Уже в 1943 году Тегеран не случайно стал местом встречи держав антигитлеровской коалиции (вообще случайности в вопросе о выборе места встречи таких лиц, как Рузвельт, Сталин и Черчилль, полностью исключаются). Борьба Англии, США, России и Германии (в меньшей мере Франции) вокруг Ирана была острейшей.

Англия в 1921 году возвела на престол ту самую династию Пехлеви, которой в дальнейшем предстояло сыграть большую роль в геополитических коллизиях ХХ века. Тем самым Англия как-то скомпенсировала свой проигрыш в традиционно значимом для нее Азербайджане и выключила из игры «французский узел влияния», всегда определявшийся связкой Армении и Ирана.

Немцы на это смотрели болезненно, насыщая своей агентурой весь Ближний и Средней Восток от Египта и Судана до Турции, Ирана и Ирака. Вожделенная ось Берлин-Багдад (она же ось Берлин-Анкара) никогда и ни при каком уровне поражения не выходила из сферы суперприоритетного внимания Германии. Германия может быть кайзеровской, веймарской, фашистской или ужасно демократической. Но она всегда остается Германией. А значит, всегда будет строить свою игру в указанных приоритетных направлениях, концентрируя на этой игре большую часть имеющихся у нее на данный момент возможностей. Эти направления для нее, как говорят ученые, “инвариантны”.

Всегдашнее затруднение в подобной игре неминуемо синхронный интерес Германии к Турции и Ирану, этим антагонистам «Передней Азии». При этом единственный шанс для немцев состыковать между собой двух фундаментальных противников в том, чтобы накрыть глубинную вражду общей, менее глубинной и в каком-то смысле внешней идеологической картой. Из таких крупных карт во второй половине ХХ века могла быть использована только одна исламский фундаментализм.

Хорошо известно так же и то, каким видел себя русский интерес в этом регионе вне зависимости от того, о какой России шла речь царской или коммунистической. Всегда шла речь о выходе через Иран не только к теплым морям, но и к Индии. И неважно, кто этим занимался в тот или иной исторический период времени Троцкий или атаман Платов. Речь шла вновь об определенном инварианте. А этот инвариант фундаментально противоречил инвариантному же британскому интересу, который сторожил и будет сторожить Индию от русского и иного воздействия вне зависимости от того, что происходит в Великобритании, и какое (опять приходится адресоваться к поэтам) «у нас тысячелетье на дворе».

После второй мировой войны русские сумели обыграть Британию, поставив в Иране свое просоветское правительство Моссадыка. Но не извлекли из этого особой геополитической пользы. В 1953 году англичане (уже, конечно, при ключевом участии набравших огромный геополитический вес американцев) вернули в Иран династию Пехлеви. Назвать опыт этой династии сугубо негативным значило бы пожертвовать истиной в угоду советским пропагандистским прописям. Шах Ирана и вся его семья (состоявшая отнюдь не из никчемных фигур) пытались осуществить модернизацию Ирана.

Хрестоматийные суждения о том, что в этом своем модернизационном порыве они накопили слишком много фундаменталистского горючего и получили взрыв лишь отчасти справедливы. Да, накопили. Но это сработало лишь постольку, поскольку к второй половине 70-х годов стратегия догоняющей модернизации как средства привлечения к Западу новых союзников стала оспариваться и заменяться иной стратегией. Это было связано как с новым подходом к пониманию глобальных проблем (Римский клуб уже начал говорить о пределах роста и о недопустимости расширения группы модернизированных стран), так и с пониманием необходимости строить взаимодействие стран НАТО в их борьбе против СССР с контрастными, совсем-совсем недемократическими и даже (в этом новизна!) немодернизационными странами.

Именно наложение этих двух обстоятельств сформировало внешнюю рамку иранского процесса. Дальше сфера предположений. Видимо, шах Ирана перестарался в ориентации на дружбу с Израилем, не учтя специфических нюансов британского отношения к данной проблеме. Видимо, шах перестарался в стремлении создать индустриальный комплекс хотя бы при помощи Москвы («если другие так упорно игнорируют иранские интересы»). Видимо, конструирование «недемократического», совсем не модернизационного даже, компонента глобальной системы будущего “золотого миллиарда” к этому времени завершилось.

И завершилось оно с участием правых (не хочется говорить праворадикальных) элит США, Германии, Англии и Франции. Сразу оговорим, что это вовсе не означало, что внутри этого альянса конструкторов не было внутренних противоречий. (Не случайно германские и французские спецслужбы до сих пор на подозрении у ЦРУ в связи с “революцией Хомейни”). Видимо, в этот же период состыковались и образовали некое новое мировоззренческое и хозяйственное горючее две концепции «нефть за продовольствие» и «наркотики за оружие». И наконец, видимо, именно в этот момент согласовали интересы те группы западной элиты, для которых в борьбе с СССР не было «реакционного», правого ограничителя.

Шах при этом громоздил ошибки не без помощи своих западных консультантов, которые (вновь подчеркнем свое осторожное «видимо») просто «играли» Мохаммеда Реза Пехлеви «втемную» вместе с руководителем иранской спецслужбы САВАК, фигурами из близкого окружения шаха, частью иранской военной элиты. Вот почему тезис о том, что американцы «проспали» иранскую революцию, требует очень осторожного использования.