Читать онлайн «Волга (июль 2007)». Страница 2

Запомнив этот стишок сразу и на всю жизнь, как я могу считать Пригова «авангардистом», «постмодернистом», производителем «артефактов» etc? Для меня он подлинно лирический поэт, чьи лучшие тексты, моментально заучиваемые наизусть, утверждают как раз все то, что отрицает «современное искусство» и к чему с такой иронией относился сам Дмитрий Александрович как теоретик - прямое и чувственное авторское высказывание, вдохновение и затейливая, неожиданная нежность и метафизический масштаб, отчетливо видный сквозь нехитрые ширмы иронии или «концепта».

Послушайте, к примеру:

Примечательно, что лет двадцать назад эти строчки вполне могли бы восприниматься как нечто ерническое, рационалистически «сделанное». Но время расставило все по местам еще при жизни Дмитрия Александровича - и Господь, поднимающий крышу блочной, наверняка, коробочки, выглядит под его пером устрашающе, нежно, величественно, как угодно, но только не пародийно. Возможно, концептуализм как «направление» в каком-то смысле проиграл, потерял актуальность; но произошло это именно в силу того, что Пригов как поэт, и поэт истинный, - победил, и ровно таким он навсегда с нами останется.

Его физическая жизнь, меж тем, оборвалась трагически рано, ибо его всегда хотелось представить и 90-летним, но по-прежнему бодрым и неутомимым. Но, увы, как сказано в еще одном его тексте:

Впрочем, и живой его образ - важен ничуть не меньше, чем обаяние его дивной, стоически невозмутимой лирики. Дмитрий Александрович Пригов был исключительно тонким, умным и обходительным господином, умел не только говорить, но и слушать, и с каким-то редким, старомодным уважением относился к любому, даже и вполне случайному собеседнику. В этом смысле его непременное обращение ко всем по имени-отчеству только на первый взгляд казалось все тем же «концептом», а в действительности было жестом заинтересованного почтения и глубокого такта, с которым Дмитрий Александрович воспринимал нашу бурную и печальную реальность.

Лет семь назад, во время встречи Нового года в одном из московских артистических заведений я, слегка подвыпив, рассказал Пригову о том, что категорически не согласен с решениями литературных жюри, обошедших в тот год его мемуары «Живите в Москве» (замечательные, к слову) каким-то очередным букером.

- Ну вот вы вырастете большой и дадите мне все премии, - отвечал он, улыбаясь.

И вот я вырос - но не успел этого сделать.

Дмитрий Ольшанский

Проводница чебоксарского поезда смотрит в паспорте страницу с пропиской, извиняющимся тоном спрашивает, можно ли переписать адрес. «Начальник поезда просил… ничего страшного… опрос клиентов… качество обслуживания». Но на заботу о качестве не похоже: проводница не заикается о чае, не спешит стелить постель (а поезд, что называется, «фирменный»), зато немедленно подсаживает в наше «женское» купе безбилетную пару. Я не в обиде, но противоречивые изыски корпоративного внимания - тот еще детектив.

Риторика достижений задвигает риторику катастрофы. Читаю: «В Архангельской области действуют 23 пожара». Хочется добавить: «…федеральной программы… целевого финансирования…»

Почти 36% призывников Алтайского края забракованы медкомиссиями. У пятой части из них обнаружены психиатрические заболевания, у 17%- неврологические. Орел или решка: волна отмазов или, напротив, алчная военкоматская длань простерлась аж до населения психоневрологических интернатов? Монетка, как всегда, падает на ребро, а правды нет и выше.

Жалоба с форума: «Даже представители тoп-менеджмента ведущих компаний Северо-Запада зачастую не умеют пользоваться электронной почтой - элементарно принимать и отправлять письма». Счастливые, здоровые, независимые люди! Интернет-невежество должно войти в пакет признаков здорового образа жизни: не пьет, не курит, не употребляет интернет.

«Деньги для Олимпиады - это деньги святые», - сказал сенатор Валерий Федоров. Зачем же так откровенно? По-моему, граждане политики сошли с ума. А деньги на ДЛО не святые?

А деньги пенсионного фонда, ОМС, ветеранских госпиталей, детских клиник, онкологических больниц? Как будто шеренга политиков, чиновников, промышленников стоит навытяжку перед олимпийской кубышкой, клянутся хором: не уворуем! Час мужества пробил на ихних часах. Зубы сожмут, зажмурятся, из кожи вылезут, забьются в падучей у кассы, помрут от небывалого напряжения - но не украдут, из последних сил не украдут. «Святое», нельзя. А остальное - как обычно, в рабочем порядке.

СМИ формируют очередной «ажиотажный спрос». В Подмосковье, на юге России и на Дальнем Востоке на три рубля подорожал хлеб, власти всех регионов заверяют, что зерна в избытке, - и чем громче заверяют, тем быстрее растут запасы муки в кладовках (подобная потребительская истерика имела место в начале позапрошлого года - хорошо организованный «соляной кризис»). Такие фокусы проходят только с продуктами «первой необходимости», бьют по архетипическому («ежедневная работа на табак, на хлеб, на соль»), - притом, что почти ежемесячное удорожание, например, мяса публичной паники не вызывает. Тут же подоспевает вциомовский опрос с почти сенсационными результатами: 19% населения не исключают голода в России в течение ближайших десяти лет. Самое интересное, что большинство из них полагают причиной возможного голода природные катаклизмы (засуху, наводнение) и только 3% - экономические потрясения. Значит, стихия и экономическая политика так определенно разведены в сознании? Но это, кажется, легкомысленно.

Вспомнилось горьковское, мобилизационное: «Чудеса на земле творит разум, только он и никто больше. Засуху необходимо уничтожить, и она будет уничтожена». В победу разума все еще верят, но засуха уже непобедима.

Не могу отделаться: выражение «Петров день» носит неистребимый пионерлагерный оттенок. Почему-то полагалось похабничать (невинно - как умели советские пионеры) и при этом истово мандражировать перед вторжением «пьяных деревенских». Загадочные «деревенские» работали коллективным Годо. Наутро было положено, возбужденно сверкая глазами, рассказывать о бесчинствах: сожженном тракторе, поножовщинке и «дивчонках», которым насильно вливали в рот самогон.

Позднее наложение точного смысла - День великих апостолов, конец поста - так и не сумело перебить этот восторженный детский ужас перед иными формами жизни, такими близкими, такими недоступными.

Лингвистическая экспертиза Брянского государственного университета посчитала экстремистской листовку «Россия наша страна!» (в компании с «Жуковка для русских» и «Русский порядок или война»). Это феномен нынешней охранительной лингвистики: контекст главнее текста, криминал не в содержании, а в репутации говорящего, назначенная коннотация - руководство к оргвыводам.

Праздник у ребят: губернатор Курской области распорядился выдать ветеранам и инвалидам Великой Отечественной, чья пенсия не превышает 6 тысяч рублей, единовременную помощь в размере 1 тысячи рублей. Вот так рассыпаются мифы о благоустроенных и обласканных властью «последних героях»: шесть тысяч, нужда, разовые подачки. Самое забавное свойство административной благотворительности - она фокусирует взгляд «между кадрами». Фанфарный отчет о раздаче супа для обездоленных заставляет задуматься о том, что будут есть обездоленные на следующий день; радостное известие о том, что фонд соцстраха города Артема на средства, собранные во время благотворительного марафона (!!!), закупит 27 слуховых аппаратов для ветеранов войны, вызывает вопросы уже не к соцстраху, а к прокуратуре. Унтер-офицерская вдова, как и прежде, сверкает задницей.

Парфюмерная сеть «Ив Роше» называет свои продукты летними лакомствами. Слюноотделение у потребительниц должны вызывать скраб-мыло «Персик», «бальзам для губ с ароматом земляники» и прочее плодово-ягодное. Но почему не учитывается стойкая ассоциация с суровым советским мылом «Земляничное» грязно-розового цвета? Оно в нашей памяти премногих лакомств тяжелей и аппетит убивает напрочь.