Читать онлайн «Под флагом России». Страница 14

— Ушел во Владивосток! — радостно решил янки, чуть не захлебываясь от восторга — Право руля! — крикнул он рулевому.

Тот завертел штурвалом. Шхуна склонилась влево и быстро понеслась по ветру вдоль берега, с противоположной стороны котикового лежбища, скрывшегося за каменным плато, возвышавшимся посреди острова в виде правильного прямоугольника с отвесными почти сторонами. Верхняя часть плато, сплошь усеянная тысячами морских птиц, казалась опушенной светло-серой бахромкой. У подножия этой каменной глыбы виднелись деревянные постройки: небольшой домик и два сарая, предназначенные для вязки и соления котиковых шкур. Все эти здания были построены монопольной американской компанией для нужд промысла. Еще недавно оживленные двумя десятками алеутов-промышленников, они стояли теперь совершенно пустыми и никем не охраняемыми. Вокруг и вблизи не было видно ни одной человеческой души. Несомненно, остров был оставлен совсем, и хищникам представлялась полная свобода заняться недозволенным истреблением дорогих животных.

Вполне убедившись в отсутствии охраны, шкипер направил свою шхуну к хорошо известному месту якорной стоянки, расположенному в миле от берега. Не прошло и получаса, как загремела цепь отданного якоря. Шхуна, задержанная с носу, плавно описала кормой полукруг и остановилась, слегка покачиваясь на волнах. Промышленники, закрепив наскоро паруса, живо спустили на воду два приготовленных вельбота, уселись в них и торопливо направились к острову. На шхуне остались только трое вахтенных, которым было приказано зорко следить за горизонтом и дать вовремя знать, ружейными выстрелами, о приближении каждого более или менее подозрительного судна.

Вельботы, отвалив от шхуны, плавно закачались, подбрасываемые ровно бегущими волнами. Впереди, у совершенно открытого берега, ревели неумолчные буруны. Волна за волной набегали на плоское побережье, сердито завернув вперед пенистые гребни. Вдали слышался глухой, подавляющий нервы рокот разгневанного моря, мощного, всесокрушающего и грозного. Хищники-промышленники не смутились от угрожающего рокота величественного прибоя и смело неслись вперед на своих легких, но в то же время чрезвычайно крепких вельботах. В течение тяжелого промысла им приходилось десятки раз выбрасываться в бурунах на берег при всякой погоде и при разнообразных условиях. Они хорошо освоились со всеми практическими приемами подобного лихого маневра, рискованного и сопряженного со смертельной опасностью лишь для малоопытных новичков. Правда, промышленники могли бы подойти к берегу более осмотрительно, осторожно сдаваясь на брошенных вне бурунов верпах[62], но это отняло бы много драгоценного времени, Кроме того, подобный осторожный маневр мало согласовался с их хищничеством, обусловленным быстрым налетом, решительностью и почти безумной смелостью. Американцы хорошо сознавали, что каждая потерянная минута — деньги, в особенности при ожидании возможного появления у Тюленьего острова других хищнических шхун или, еще хуже, русского крейсера, оставившего свой сторожевой пост, может быть, только на время. Последняя мысль давила всех промышленников, словно тяжелый кошмар, и они спешили захватить с налету хотя сотню котиковых шкур и затем, возвратившись на шхуну с драгоценным грузом, высмотреть, оглядеться и вновь сделать смелый набег на беззащитное котиковое лежбище. Благодаря подобным действиям хищникам и в прежние годы удавалось истреблять котиков почти в виду русского сторожевого судна, уходящего от Тюленьего острова в силу каких-нибудь неотложных надобностей, весьма естественных в течение почти полугодового, бессменного крейсерства у голого камня. Вся цель хищников заключалась в том, чтобы ловить немногие часы временной отлучки русского крейсера, и в эти часы иногда они успевали создавать целое состояние, поголовно истребляя, сотнями и даже тысячами штук, добродушных, ценных котиков, случайно оставшихся без защиты.

Вельботы, высоко подбрасываемые волнами, смело вошли в рокочущие буруны. Благодаря дружной, энергичной работе сильных гребцов они подвигались к берегу чрезвычайно быстро, подталкиваемые с кормы постоянно набегавшими водяными громадами. Вельботы не шли, но положительно прыгали с одной вершины волны на другую, то взлетая под небеса, то зарываясь в раскрывающаяся перед ними водяные пропасти. Тучи крупных брызг обдавали промышленников с ног до головы ливнем. Море клокотало вокруг, напоминая сильно кипящий котел. Волны бежали на приступ к Тюленьему острову уже не правильными рядами, а какою-то беспорядочною массою, бурливою, пенистою и ревущею. Кругом стоял неумолчный рокот и стон, среди которых нельзя было расслышать человеческих голосов... Чем ближе к берегу, тем море становилось грознее и грознее. Крутые, пенистые волны казались воодушевленными; в каждой их капле ощущалась какая-то непостижимая, стихийная жизнь и сила. Водяные громады ревели, стонали, плакали и неистовствовали, сталкиваясь одна с другой и вздуваясь в целые горы пены и брызг. Закаленные в море промышленники выдерживали бешеный натиск разъяренных волн с несокрушимою отвагою. Спокойно, уверенно работали они своими длинными, крепкими веслами, при каждом взмахе которых вельботы, словно окрыленные, легко взлетали на вспененные вершины валов и стремительно скользили затем по их изборожденным крупными морщинами покатостям в зияющие бездны, ежеминутно готовые бесследно поглотить отважных пловцов. Вот шлюпки вдруг поддало почти на сажень кверху: они достигли наиболее опасного пункта, где волна встретила морское дно, и разом вздулась отвесной стеной, точно досадуя, что не в силах разрушить неожиданную, непреодолимую преграду своему грозному поступательному движению. Этот момент был наиболее критический. Промышленники с трудом удержали в мускулистых руках весла, едва не вышибленные разъяренной волной, чуть не залившей обе шлюпки. Смертельная опасность миновала, и вельботы понеслись дальше. Еще несколько сильных, энергичных взмахов веслами, и шлюпки коснулись килем о мягкий песчаный грунт. Опытные, бывалые промышленники, почувствовав этот ожидаемый удар, почти мгновенно выскочили в воду и, ухватившись за борта вельботов, быстро выволокли их на отлогий берег. Этот ловкий, лихой маневр был выполнен с такой удивительной сноровкой и быстротой, что набегавшая сзади волна, с седым совершенно гребнем, не успела даже накрыть смельчаков и смыть их обратно в море. С глухим рокотом отхлынула волна назад, столкнулась с вновь набегавшими валами, поднялась еще выше, и целой водяной громадой понеслась опять в атаку на берег, словно стремясь охватить промышленников своими холодными, мертвенными объятиями. Напрасное стихийное усилие! Добежав до прибрежья, волна рассыпалась вдоль последнего и, уже совершенно обессиленная, едва коснулась кормы вельботов, вытащенных в безопасное расстояние от клокотавших и ревевших бурунов.

Выбросившись на остров, хищники, не теряя золотого времени, немедленно вооружились заготовленными дубинками и начали осторожно огибать каменное плато, с целью атаковать морских котиков, беспечно гревшихся на своем излюбленном лежбище, расположенном с противоположной стороны плато. Шли молча. Казалось, по песчаному побережью двигались тени, а не люди, преисполненные нетерпения приступить к чудовищному избиению дорогих ластоногих животных. Шкипер пробирался к лежбищу наряду с прочими, как простой промышленник. Все хорошо знали, что предстояло им делать, и нс нуждались в указаниях и поощрении хозяина, всецело поглощенного мыслью о близкой наживе.

Выйдя на вид лежбища с подветренной стороны, хищники прилегли на песок и начали ползти, затаив дыхание, бесшумно, с чрезвычайной осторожностью, чтобы не спугнуть чутких животных. Промышленники старались обойти последних с берега с целью отрезать им путь отступления — в воду.

Морские котики, ничего не подозревая, лежали на плоском прибрежье плотной массой: в средине — самки, детеныши и молодые самцы, а по окраинам — громадные, совершенно седые секачи. Последние, по-видимому, охраняли лежбище. Высоко приподнявшись на передних ластах, секачи зорко осматривались, быстро поворачивая во все стороны свои небольшие, чрезвычайно подвижные головы... Несомненно, они чуяли что-то неладное и выказывали легкое беспокойство. Опытные промышленники, заметив возбуждение секачей, тотчас же растянулись на песке и положительно замерли, терпеливо выжидая, когда котики успокоятся. Это случилось не скоро. Подозрительные, бывалые во многих передрягах животные оглядывали окружающую местность, уморительно вытягивая свои толстые шеи, с настойчивым вниманием и усиленно втягивали расширенными ноздрями воздух, стараясь уловить в нем знакомый запах врага-человека. Между тем это было невозможно, так как враги подкрадывались с под-ветра, ловко притаившись в критический момент. Секачи, внимательно осмотревшись и не заметив ничего подозрительного, понемногу успокоились и предались, в свою очередь, сладостной неге. Промышленники поползли опять, распластавшись совсем на песке и стараясь скрыться от чутких ластоногих животных за каждым ничтожным бугорком или камешком. Прошло около часа. Котики, не чуя близкой опасности, продолжали беспечно лежать на своем излюбленном лежбище. Они лежали смирно, лишь изредка оглашая воздух могучим ревом, среди которого легко можно было различить густой бас секачей, сдавленный, отрывистый лай самок и едва слышное, нежное мычание детенышей, очень схожее с мычанием телят... Вдруг к этому реву дремлющих животных неожиданно присоединился какой-то ужасающий, пронзительный вой, от которого всполошились даже морские птицы, недвижно сидевшие на плато острова: это закричали промышленники, разом вскочившие на ноги и стремительно бросившиеся на ошеломленное котиковое стадо. На лежбище поднялся невообразимый переполох. Более ловкие, смышленые, опытные животные, лежавшие ближе к береговой черте, прорвали цепь промышленников и ушли в воду с поразительным проворством, совершенно, казалось бы, несвойственным таким неуклюжим ластоногим. Остальные котики, в числе нескольких сот штук, теснимые от воды, побежали или, вернее сказать, поскакали с большим перевальцем к скалистому плато, уморительно шлепая о песок жирными ластами. Промышленники, размахивая дубинками и оглашая воздух страшными криками, энергично теснили совершенно растерявшихся котиков к плато, хорошо зная, что именно там придется глупым животным пасть под беспощадными ударами. Действительно, котики, подскакав к отвесной стене плато, остановились в полном недоумении, не зная, что предпринять дальше, чтобы уйти от грозно надвигавшейся цепи озверелых хищников. Некоторые животные силились было подняться на какое-либо возвышение, наивно рассчитывая найти в нем свое спасение, но их усилия оказались напрасными. Видя полную невозможность избежать опасности, угрожавшей со стороны настойчивых, энергичных преследователей, котики разом упали духом и словно решили покориться своей злосчастной участи. Прижавшись к отвесной стене плато, они кротко ожидали приближения своих жестоких палачей, не проявляя даже намерения оказать хотя ничтожное сопротивление. Ластоногие животные совершенно присмирели. Недавний панический ужас у них сменился полной апатией. Промышленники неторопливо приблизились к очумевшему стаду, отделили от него, с краю, штук пятьдесят котиков и погнали их, словно баранов, несколько в сторону... Через несколько минут началось возмутительное и донельзя отвратительное побоище. Хищники-промышленники набросились на отделенных животных с каким-то диким остервенением и, не щадя ни самок, ни детенышей, начали жестоко бить по их головам тяжелыми дубинками. Удары сыпались на бедных котиков с ловкостью, достойной лучшего дела. От этих беспощадных ударов черепа котиков разлетались вдребезги, мозг брызгал во все стороны, глаза выскакивали из орбит. Ластоногие животные, точно подкошенные, падали на песок, тяжело храпя; из их горла текли ручьи крови. Некоторые котики, более крепкие, получив сразивший их удар, судорожно поднимали головы, умоляя о пощаде, но следующий взмах беспощадной дубинки добивал их окончательно... Картина побоища с каждой минутой становилась все отвратительнее!