Читать онлайн «Столетие тайн и загадок: XVIII век в историко-приключенческих романах М. Н. Волконского». Страница 1

Словно забавляясь и соревнуясь друг с другом, легко, остроумно, весело пробуют перья в изящном сочинительстве высокородный князь Михаил Николаевич Волконский, его жена Мария Васильевна и его теща Екатерина Николаевна Кондрашева, избрав для печати один и тот же псевдоним — «Михаил Волконский». Однако вскоре из несерьезной забавы этих блестяще образованных интеллигентов восьмидесятых годов прошлого века вырастает глубокое, страстное, захватившее их всецело увлечение писательством, ставшее для них занятием профессиональным и — призванием. Мария Васильевна вошла в историю литературы под псевдонимом К. Маривэ, глава семьи — под своей княжеской фамилией.

Первые плоды своей впоследствии шумной славы князь вкусил совершенно неожиданно и вовсе не по заслугам. В 1885 году журнал «Русский вестник» опубликовал за подписью «Михаил Волконский» повесть «Отчего?», которая тотчас же вышла и отдельным изданием, поскольку пришлась по вкусу и читателям, и взыскательным критикам. Михаил Николаевич, принимая поздравления друзей, расшаркивался с лукавой усмешкой и отвечал весьма странно: «Чувствительно благодарен… Екатерине Николаевне будет приятно… Весьма признателен… Екатерина Николаевна будет счастлива…» Как оказалось, повесть, привлекшая всеобщее внимание, принадлежала перу его тещи Е. Н. Кондрашевой.

Не эта ли казусная ситуация обязала Волконского задуматься и решить, как быть дальше с семейным увлечением и общим домашним псевдонимом? Раздел авторства прошел полюбовно, но как именно — мы и доныне не знаем. Потому-то все написанное литературным трио до 1890 года и напечатанное в журналах «Задушевное слово», «Русский вестник», «Неделя» и других за подписью «Михаил Волконский» представляет для литературоведов интересную загадку. Кое-что в ней явственно разгадывается. В частности, без тени сомнения можно утверждать, что вещи драматургические безусловно созданы Михаилом Николаевичем. Смолоду завзятый театрал, он уже в 1886 году становится одним из активнейших членов литературно-артистического кружка при знаменитом Александринском театре. На сцене Александринки в 1887 году состоялся успешный дебют спектакля, поставленного по его драматическому этюду «Перламутровый веер с кружевами». Сама же пьеса была опубликована в апреле 1888 года в качестве литературного приложения к журналу «Гражданин». Увы, только с этой публикации мы можем определенно и безошибочно начинать отсчет литературного пути будущего самого популярного исторического беллетриста конца XIX — начала XX века.

Родился Михаил Николаевич Волконский в Петербурге 7(19) мая 1860 года в семье знатной, древнего русского рода, но давно обедневшей. В тридцатом томе Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона о его родословии читаем:

«Волконские — русский княжеский род, происходящий от св. князя Михаила Всеволодовича Черниговского (ум. 1246), младший сын которого получил в удел Тарусу. Правнуки последнего, Константин, Иван и Федор, переселились в Алексинский уезд, где приобрели вотчины на берегах р. Волкони и от имени ее стали называться князьями Волконскими… Стольник Никита Федорович Волконский был придворным шутом при Анне Иоанновне. Сын его Михаил Никитич (1713—1786), генерал-аншеф, отличился во время семилетней войны и в 1764 году командовал корпусом, вступление которого в Польшу ускорило избрание в короли Станислава Понятовского…»

А вот потомок именитых князей Михаил Николаевич довольствоваться принужден был весьма малым. В 1882 году юноша окончил училище правоведения и получил чин губернского секретаря. В течение последующих десяти лет он сперва исправно исполняет обязанности помощника делопроизводителя в канцелярии Главного управления государственного коннозаводства, а затем служит чиновником особых поручений при министре народного просвещения. Эта часть его жизни была существенной и важной хотя бы потому, что кормила его и его семью. Была и вторая сторона повседневного быта сиятельного, но скромного чиновника, мало кому видимая, но именно она являлась главной для него, поскольку была жизнью его духа, его одаренной личности, честолюбиво стремившейся к творческому самовыражению.

Если жизнь первая у Волконского шла размеренно-однообразно, заполняя дни рутинным канцелярствованием, то вторая его жизнь наполнялась многоцветьем раскрепощенного богемного времяпрепровождения, о котором у нас и доныне сохранилось весьма превратное представление как о каком-то пустом и бесцельном бездельничанье. Ничего подобного! Вглядитесь, например, как протекали дни у титанов XIX века Пушкина и Тургенева, Достоевского и Толстого — в сосредоточенном миросозерцании и размышлении, в чтении, в общении с себе равными, а также — и это главное — в счастливом самоистязании муками слова за письменным столом… Это был особый образ жизни российских (и не только российских!) интеллигентов — внешне, да, богемный, но на самом деле труженический, исполненный высокого смысла и значения. Это была непонимаемая, трудно воспринимаемая обывательским сознанием и потому им презираемая и коримая самопожертвенная работа высокоразвитого интеллекта и чуткого, восприимчивого к радостям и горестям сердца.

Михаил Николаевич Волконский не оставил нам документальных свидетельств о том, что более всего подвигло его, уже тридцатилетнего, без всяких сожалений оставить в конце концов службу, к коей готовился с юношества. Отныне он отправил себя в плавание по морю житейскому, водительствуемый одним только компасом — верой в свой талант, убежденностью в том, что именно словом лучше всего послужит людям.

Что этот путь им избран верно, Волконский убедился довольно быстро. И был этим обстоятельством, конечно же, немало обрадован. В 1891 году один за другим выходят два романа, положившие начало его громкой славе как первого исторического беллетриста, как истинного «русского Дюма». Это были произведения еще малоизведанного в русской литературе историко-приключенческого жанра «Мальтийская цепь» и «Князь Никита Федорович». Их напечатал самый популярный журнал того времени «Нива», только что переживший взлет небывалого читательского интереса благодаря увлекательным романам Вс. С. Соловьева: тогда тираж «Нивы» рекордно поднялся с двадцати до ста тысяч экземпляров. И вот новый бум: число подписчиков «Нивы» опять резко пошло в гору, на этот раз благодаря романам Волконского. (Попутно заметим, что как раз в эту пору Михаилу Николаевичу было предложено возглавить «Ниву».)

В чем же таилась их особая прельстительность? Ведь русский читатель XIX века был, надо заметить, немало избалован именно исторической беллетристикой. В этом жанре, популярном во все времена, успешно потрудились М. Загоскин, В. Вонлярлярский, Вс. Крестовский, Г. Данилевский, Е. Карнович, Н. Костомаров, Д. Мордовцев, Н. Каразин, Вс. Соловьев… А еще — несть числа тем, кто талантом поменее: К. Массальский, А. Апраксин, А. Красницкий, Н. Северин, А. Соколов, Н. Гейнце, Л. Жданов…

В этом многообразии имен и дарований легко ли было сыскать свое место? Но нашлось оно просто — как бы само собой явилось. Дело в том, что и в детстве, и в юношестве Михаил Николаевич с дотошливой пытливостью увлекался рассказами и книгами своего двоюродного дяди по материнской линии — выдающегося русского историка и романиста, блестящего знатока российского средневековья Евгения Петровича Карновича. Ныне это имя — в числе тысяч незаслуженно забытых… И тут в очередной раз невозможно удержаться от сожалительного и гневного восклицания: как много растранжирила, растеряла, замолчала и в беспощадном заблуждении вычеркнула из народной памяти наша держава, наша первая в мире по утопической идеологизированности и политизованности страна победивших фанатиков, попытавшихся в 1917‑м своевольно изменить естественную поступь истории. Только сейчас пришли к нам возможность и право возвращать в российскую сокровищницу культуры все то, чем она еще так недавно гордилась, чем восхищала другие народы и страны.

В числе возвращаемых — и Евгений Петрович Карнович. Во второй половине XIX века не было такого, кто, интересуясь российской историей, не знал бы его знаменитых книг «Московские люди XVII века», «Замечательные и загадочные личности XVIII и XIX столетий», «Русские чиновники в былое и настоящее время», «Родовые прозвания и титулы в России и слияние иноземцев с русскими», «Замечательные богатства частных лиц в России», «Очерки и рассказы из старинного быта Польши»… Уже одна только тематика и проблематика этих незаурядных книг говорит нам и сегодня об их первооткрывательской новизне и оригинальности, сразу приковывающих к себе внимание неравнодушных к истории и всех любознательных.