Читать онлайн «От Трумэна до Рейгана. Доктрины и реальности ядерного века». Страница 50

Подлинных фактов американец знает ничтожно мало. Даже буржуазная политическая наука, не желая того, не раз проговаривалась, что именно стратегия США была направлена на сокрушение Советского Союза, предельно откровенно высказывалась о воинственных вожделениях монополий, убеждала американцев в фатальной неизбежности войны. Бывший посол США в Москве Буллит писал в сентябре 1944 года в журнале «Лайф»[252], что поскольку «западной цивилизации угрожают орды захватчиков, идущих с Востока», то война вполне вероятна и даже неизбежна. Да что там послевоенное время! Еще в декабре 1919 года государственный секретарь США Лансинг писал президенту Вильсону, что «над этой машиной (Советской властью. — А. Я.) может одержать верх только сила»[253].

В 1947 году в США вышла работа «Борьба за мировое господство». Ее автор Дж. Бэрнхэм. Потом за ним признали авторство доктрины «освобождения от коммунизма», активно подхваченной Даллесом и Эйзенхауэром. В этой работе Бэрнхэм яростно пропагандирует необходимость третьей мировой войны ради достижения мирового «демократического порядка», разумеется, под эгидой США. Главная надежда в достижении этой цели — атомное оружие. Другой хорошо известный в США идеолог, Г. Файнер, в книге «Судьба Америки»[254] утверждает, что только США могут возглавить мировое государство. Поэтому не следует останавливаться ни перед чем, дабы завоевать власть над миром.

Правящей клике не терпелось поскорее использовать атомное оружие. Нужна была срочная обработка общественного мнения. Надо было до предела разжечь шовинистические чувства, сыграть на «неповторимости» момента, когда бомба жгла руки, сулила власть над миром. Предмет векового вожделения казался реальным. Идеологические пророки империи очертя голову бросились в омут атомных страстей.

Буржуазная политическая наука, став непомерно самоуверенной, начала убеждать мировое общественное мнение, что господство США — историческая неизбежность, даже благо. Таково, мол, провидение. Создаются работы, в которых утверждается, что сама по себе экспансия всегда отвечала и отвечает теперь национальным интересам США. Она оправдана историческим опытом[255].

Длинная цепь американских агрессий и интервенций всегда находила освещение в доктринах политологов. Например, известный историк Д. Перкинс в книге «Эволюция американской внешней политики»[256] рассуждает так. США никогда не стеснялись в средствах достижения своих целей. Если обратиться к основным доктринам, то суть их всегда была исполнена «разумного интервенционизма». Какое изящное словосочетание!

Доктрина Монро: единоличное господство в западном полушарии. Иначе — война с любым противником, который посмеет посягнуть на это право.

Доктрина Кливленда: любой спор европейского государства с американским передается на третейский суд США, другого арбитра быть не может.

Доктрина Хейса: любой водный путь из Атлантического океана в Тихий должен находиться под контролем США (напомним, что во время второй мировой войны У. Липпман модифицировал эту доктрину, заявив, что Атлантический океан должен рассматриваться как внутреннее американское море).

Доктрина «открытых дверей» — экспансия в Китае. Доктрины «большой дубинки» и «доброго соседа» — вариации доктрины Монро для латиноамериканских стран в конкретных исторических условиях. Доктрина Трумэна — вмешательство в дела любого государства, но под видом «помощи» и «борьбы с коммунизмом».

Добавим к Перкинсу: доктрина Эйзенхауэра — Даллеса — «отбрасывание» коммунизма и «балансирование» не грани войны. Доктрина Рейгана — «крестовый поход» против коммунизма, провозглашение огромных, пространств земного шара зонами «жизненных интересов» США, подлежащих военной защите, угроза первым ядерным ударом в целях достижения победы в войне против Советского Союза.

Трудно сказать, знал ли Д. Перкинс о «реалистической» доктрине Г. Моргентау, особенно о жалобах относительно преувеличения неких моральных аспектов в политике. Но в его изложении американская международная политика «морализмом» не страдала ни в коей мере, а ее характеристика Перкинсом куда ближе к истине, чем рассуждения о «легализме», «сентиментализме» и «морализме», присущих, по Моргентау, внешней политике США.

Согласно Перкинсу, интервенционистская политика США не является чем-то необычным. Без войн и агрессий США никак нельзя. Они принесли стране славу и величие. Значит, не следует колебаться в выборе дальнейшего пути. Ведь и Моргентау, тоже запутавшийся с туманными «измами», писал: морально то, что выгодно.

Но вернемся к тем временам, когда упорно насаждался американский тезис, что ядерная война может послужить эффективным средством сохранения капиталистического строя, лекарством от его неизлечимых болезней. К. Лондон в работе «Как делается внешняя политика»[257] считал, что США могут и должны использовать атомную войну в качестве средства национальной политики, пока у Советского Союза не было атомной бомбы, требовал усиления «холодной войны», дабы подготовить людей к войне «горячей». В книге В. Буша «Современное оружие и свобода человечества»[258] также утверждается, что, поскольку у Советского Союза нет атомного оружия, война не грозит США большими разрушениями и жертвами. Поэтому сложившуюся ситуацию следовало использовать для установления в мире свободы по американскому образцу. Отстаивая гонку вооружений, он всерьез заявлял, что милитаризация американской «демократии» вполне укладывается в понятие и рамки «демократического строя».

Г. Алмонд в книге «Американский народ и внешняя политика»[259] призывает не бояться последствий войны и начать ее немедленно во имя защиты «ценностей» демократии. Пусть человечество «не вознаградит ни любовью, ни уважением» за такую политику, утверждает Алмонд, но американский народ одобрит ее, как одобрит даже превентивную войну против СССР.

Все эти высказывания особенно примечательны тем, что формулировались они в годы, когда американские генералы активно плодили планы атомного нападения на Советский Союз. Если сравнить тексты директив Совета национальной безопасности по этому поводу и систему доказательств политологов в пользу войны, то явственно видны терминологические совпадения. Словом, «свободные» мысли под копирку Пентагона.

Для политологии начала 50-х годов характерна заметная вспышка шовинизма на волне «имперских» амбиций. Например, Дж. Киффер вещает: «Завтрашнее поле битвы — весь мир. А сегодня задача состоит в том, чтобы обеспечить в мире как можно больше стратегически важных пунктов и готовить наши войска к тому, чтобы они удерживали эти территории». Германию автор объявляет трамплином «для дальнейшего продвижения к Балканам и на Украину». Настойчиво советуя «смело применять в международном масштабе политику большой дубинки», автор, впадая в воинственный транс, изрекает: «Нам надо очень хорошо понять, что мы сейчас находимся в состоянии войны и что сейчас условия военного времени»[260]. Т. Дьюи тоже предлагает во внешней политике идти напролом, отбросить в сторону «робость» и «пойти на риск», полагаясь только и всецело на «политику силы»[261].

Но встречались и более завуалированные варианты поджигательской пропаганды. Ф. Бидл, например, в книге «Лучшая надежда мира»[262] трактует захватническую политику США всего лишь как переход от «традиционного изоляционизма» к «гуманной политике поддержания независимости других стран и их экономического возрождения». Другой автор, Г. Уильямс, начинает свои рассуждения о войне издалека, старательно затуманивая суть вопроса. Он пишет, что все этические нормы существуют только в рамках самосознания, поэтому хорошо все то, что хорошо для данного субъекта, будь то даже преступление. Уильямс пропагандирует идею «прогрессивной войны» и создания мирового правительства во главе с США. В этих условиях «успешная война может быть выгодной»[263]. И снова к войне, только теперь через «субъективное самосознание».

Ретивые трубадуры зовут к войне, обсуждают сроки нападения на СССР. По разработанным военным сценариям были созданы планы, известные под кодовыми обозначениями «Чариотер», «Когвилл», «Ганпаудер», «Флитвуд», «Дропшот». Это лишь то, что стало известно сейчас, 30 лет спустя. Причем обращает на себя внимание совпадение по времени предполагаемых сроков ядерной атаки против СССР и взлетами шовинистической пропаганды, оправдывающей и обосновывающей «имперские» амбиции США, необходимость их реализации через всеуничтожающую ядерную войну.

Итак, доктрина «сдерживания коммунизма» вступила в «добродетельный брак» с политикой атомного уничтожения «строптивой державы», посмевшей стать на пути США к мировому господству. Доктрина оказалась удобной, а диапазон ее толкования — весьма широким. И вообще американские внешнеполитические доктрины очень податливы к разного рода толкованиям, нередко противоположным, изворотливы, поэтому весьма удобны для практического употребления. Но их отбрасывают без особой жалости. Так, корейская авантюра прикрывалась доктриной «сдерживания» коммунизма, но, когда аппетиты американского империализма выросли, ее объявили «негативной», «пассивной», «трусливой», «недостаточно твердой».