Читать онлайн «От Трумэна до Рейгана. Доктрины и реальности ядерного века». Страница 42

Между тем известно, что все войны и вооруженные конфликты нынешнего века порождены империализмом, борьбой за передел поделенного мира, за источники сырья и дешевой рабочей силы, поприща приложения капитала, за сферы влияния и господства, получение наивысших прибылей.

Еще в 1906—1907 годах английская дипломатия начала работать на сближение с Францией и Россией, чтобы вместе выбить из седла Германию, ставшую серьезным конкурентом на мировых рынках. Ее успехи в химии, электричестве, строительстве подводных лодок, торговых связях приобретали угрожающий характер для конкурентов. Конечно, империалистические хищники — и англо-франко-русской Антанты, и германо-австро-венгерского блока — искали «причины» войны в чем угодно, но только не в корыстных интересах монополий. Клялись в приверженности демократии, свободе, служении нации, звали к выполнению патриотического долга, защите «чести и достоинства» народа. Война принесла неслыханную наживу монополиям и 9 миллионов только убитыми — народам, не говоря о безмерных страданиях людей, разрушениях, неисчислимых бедствиях гражданского населения.

Практически сразу же после первой мировой войны началось организованное возрождение германского милитаризма, способного, по замыслу прежде всего американского империализма, «расправиться», если ему будет предоставлено «жизненное пространство» на Востоке, с коммунизмом. Уничтожение социалистической державы помогло бы, как планировалось, стабилизировать обстановку в капиталистическом мире. Все делалось для того, чтобы толкнуть фашистскую Германию против Советского Союза.

Впрочем, каждый из западных «игроков» имел свои цели и решал свои задачи. В частности, правящие силы американского империализма, тщательно взвешивая возможные итоги войны и хладнокровно наблюдая за тем, как все воюющие страны уничтожают людские и материальные ресурсы друг друга, выбирали момент своего вступления во вторую мировую войну. Они откровенно надеялись на роль арбитра в споре, покровителя угодных им стран, режимов и политических партий, филантропа, раздающего милостыни попавшим в беду, а в конечном счете — на положение государства, диктующего свою волю всем другим странам мира.

Очередная авантюра империализма стоила более 50 миллионов человеческих жизней, тысяч и тысяч разрушенных городов, заводов, фабрик, музеев, больниц и школ. И вновь золотой поток прибылей устремился в сейфы американских монополий.

Хорошо известно, что, вскормленные на деньги своих братьев по классу, заправилы германского империализма, нападая на Советский Союз, манипулировали банальными лозунгами «свободы», «демократии», «великой миссии народа» и, конечно же, мифами о «большевистской угрозе», «советской опасности» и т. д. Верно то, что правящим силам западного мира было о чем беспокоиться. Если до революции социализм был теоретической возможностью нового общественно-политического устройства, то партия большевиков, трудящиеся России приступили к практической ее реализации. Поэтому мировая, прежде всего американская, буржуазия усмотрела в молодом Советском государстве, его опыте по утверждению принципа социальной справедливости угрозу самому существованию капиталистической системы, системы частного предпринимательства, угнетения и эксплуатации. Наиболее оголтелую форму антисоветизм получил у идеологов и политиков американской буржуазии. В США морально-этические ценности и идейно-политические установки, тесно ассоциируемые с частным предпринимательством, сформировались и утвердились в наиболее «чистой» форме. Они стали интегральной частью американской национальной психологии. Именно эта особенность активно использовалась буржуазными идеологами в работе по нагнетанию враждебности к социализму. В сознание американцев вдалбливалась идея об исключительности путей общественно-исторического развития Америки и ее роли в мировой истории, об особом «предопределении судьбы», «явном предначертании» Соединенных Штатов, призванных облагодетельствовать мир повсеместным утверждением своих «несравненных» принципов демократии и свободы. И единственно, кто угрожает осуществлению этой миссии, — это социализм, то есть Советский Союз, который не только не приемлет этих принципов, в их американской трактовке, но и отвергает их.

По представлению правящей американской буржуазии, особенно благоприятные условия для реализации имперских целей сложились после второй мировой войны, из которой США вышли экономическим лидером капиталистического мира. Но американским расчетам на установление своего полного господства в «свободном» мире не суждено было сбыться, хотя правящим силам США и удалось резко ослабить и тем самым на время устранить своих главных конкурентов из Западной Европы и Японии. Однако заложенные в сложившейся экономической ситуации противоречия неизбежно вели к возрождению борьбы западноевропейских и японских монополий, равно как и других, за свое место под солнцем.

Теперь все членораздельнее говорят о том, что американский капитал находится в обороне, что его интересам серьезно угрожают. Подобные жалобы не лишены оснований. Действительно, американским монополиям сейчас не так уютно жить и не так легко наживаться, как это было еще 15—20 лет назад. Новые «центры силы» (Западная Европа и Япония) заявляют о себе как о равноправных и конкурентоспособных партнерах, а точнее — соперниках, отстаивают концепцию «многополюсности» мира, претендуют на увеличение своей доли в прибылях.

Ход событий затронул важнейшую болевую точку американских монополий — сверхприбыли, которые в значительной мере питают политику агрессии, милитаризм, идеологию исключительности и вседозволенности. Образовался многоплановый и глубокий конфликт, в основе которого лежат обостряющиеся межимпериалистические противоречия. С 1971 года правительство США, чтобы «насолить» своим конкурентам, начало тайком способствовать повышению цен на нефть. В июне 1972 года в Алжире состоялся 8-й арабский нефтяной конгресс. Представитель США Дж. Акинз заявил, что страны ОПЕК собираются поднять цены на нефть до 5 долларов за баррель. Другие участники конгресса услышали об этом впервые, да никто, кроме США, и не планировал подобное. Эта американская акция явилась мощным ударом по западноевропейской экономике, США начали широкомасштабную операцию экономического давления на Западную Европу с тем, чтобы сделать ее более податливой по отношению к американскому курсу на конфронтацию в противовес политике разрядки напряженности, которая всегда противоречила интересам правящей военно-политической и экономической клики США. Как известно, эта американская акция переросла западноевропейские рамки, она так или иначе вылилась в мировой экономический кризис.

В итоге в 1973—1974 годах произошел первый «нефтяной шок». По свидетельству американского журналиста, который собрал конфиденциальные высказывания по этому поводу, «целью Вашингтона было стимулировать разработку нефти и развитие, новых источников энергии путем установления высоких цен на нефть, нанести мощный удар по экономической конкуренции Японии и Европы — районов, сильно зависящих от импорта нефти, и увеличить американский экспорт в страны ОПЕК[210].

Цели американских монополий достигнуты не были, все дело приобрело неожиданный для США поворот. «Мы предали наш союз (имеются в виду Западная Европа и Япония), совершив оплошность космической важности»[211]. Более того, многое повернулось, в частности, против США. И хотя США быстрее других выкарабкались из кризиса, им не удалось навязать другим странам свои порядки на мировом рынке. Западная Германия не преминула использовать нефтяной кризис в собственных интересах, увеличив экспорт (главным образом оборудования) в страны ОПЕК с 2,2 миллиарда долларов, в 1973 году до 11,9 миллиарда долларов в 1978 году. Франция поддержала ФРГ во многих ее начинаниях; усилилась тенденция к самостоятельности японской экономической политики.

Убедившись, что конкуренты играют не по американским правилам, Вашингтон попытался весь мир превратить в своего заложника. Под рукой оказался и предлог — иранская революция. Американские нефтяные компании создали искусственную нехватку нефти, увеличив у себя ее стратегические запасы. Цены подскочили на 60 процентов, что подорвало усилия Западной Европы и Японии по обеспечению положительного сальдо своих платежных балансов, а европейская валютная система, задуманная как противостоящая доллару зона валютной стабильности, оказалась под угрозой краха.

Но вывернуться из кризиса США не удалось. В качестве выхода вырисовывалось повышение учетных ставок и взвинчивание курса доллара, рассчитанное на подстегивание бегства зарубежного, прежде всего западноевропейского, капитала в США. Момент был подходящим: конкуренты, пораженные вторым нефтяным шоком 1979—1980 годов, искали выход. Западноевропейские капиталы потекли в американскую экономику, вытаскивая ее из кризиса и в значительной мере финансируя милитаризм США. Здесь особенно отчетливо проявился механизм переплетения внутренней и внешней политики этой страны. Одни и те же силы — в основном финансовые круги — навязывают дефляцию и спад внутри страны и сразу же заменяют товарный экспорт (слабый доллар), который был главной ставкой в международной борьбе, привлечением капиталов (сильный доллар) из-за границы.