Читать онлайн «Война, какой я ее знал». Страница 49

6-го я собрал в штабе армии командира 3-го корпуса генерала Милликина и командира 90-й дивизии Ван Флита, чтобы разработать детальный план наступления 90-й на участке 26-й в северо-западном направлении по дороге, проложенной к югу от Вильтца. Одна штурмовая бригада 26-й должна была атаковать по обоим флангам 90-й, в то время как 3-й штурмовой бригаде предстояло заменить правофланговую штурмовую бригаду 35-й и продвигаться в северном направлении. Высвобожденная таким образом штурмовая бригада 35-й поддержала бы наступление 6-й бронетанковой [186] дивизии на юго-восток, чтобы в результате соединиться на возвышенности с 90-й дивизией.

По нашим расчетам, наступление должна была поддержать тысяча пушек калибра от 105 мм и крупнее. Огонь предстояло вести в дух направлениях: примерно половина орудий стреляла бы по ходу движения 90-й, а другая половина – под прямым углом, что увеличивало площадь обстрела и предоставляло нам дополнительные преимущества. Я очень гордился этой идеей, поскольку она принадлежала мне и больше никому. Кроме всего прочего, стреляющие под прямым углом орудия могли обрушить свои залпы на горный хребет к северо-востоку от реки Вильтц.

Чтобы сбить с толку немцев относительно передвижений 90-й дивизии, мы использовали разведгруппу корпуса связи, оставив ее на бывшем командном пункте 90-й для ведения радиопереговоров, так, словно там по-прежнему находился командный пункт. Из захваченных впоследствии документов мы смогли сделать вывод, что немцы купились на наш трюк. Вводя в действие свои орудия, 90-я дивизия выполнила один очень разумный маневр. Когда артиллеристы расставили пушки на позициях и открыли огонь, такое же по численности соединение 26-й дивизии умолкло. Таким образом, мы могли не сомневаться, что противник находится в полном недоумении относительно прибытия в данный сектор новых частей. Естественно, 26-я дивизия держала фронт, так что никто из 90-й не мог попасть в плен. То, что со стороны противника было отмечено всего три, и притом не слишком отчаянных, контратаки, укрепило нас в уверенности, что немцы отводят свои войска.

Успешно развивая наступление через порядки 26-й дивизии, левофланговый полк 80-й дивизии сумел взять под контроль значительную территорию в предместьях Даля. Своими действиями они привели к ослаблению давления на правый фланг 26-й и способствовали более быстрому продвижению 80-й дивизии в северном направлении. Бросок 80-й оказался весьма успешным и обошелся нам сравнительно дешево, поскольку нам удалось подбить пять немецких танков и несколько самоходок ценой потери двух танков из вспомогательного подразделения дивизии.

Генерала Эдди беспокоили атаки к югу от Декирха, и хотя я не разделял его волнений, все же отдал ему единственный свой резерв – батарею противотанковых орудий с буксирами, прежде занятую охраной пленных, а затем приданную 12-му корпусу. Я также велел начплану 4-й бронетанковой (подполковнику Дж. Б. Салливану) и его коллеге из 10-й бронетанковой (подполковнику Дж. А. Маккристиану) провести рекогносцировку в зоне ответственности 12-го корпуса для быстрейшего развертывания их частей.

Полковник Конклин, командующий инженерными подразделениями армии, проверил состояние блокпостов и минных полей [187] перед позициями 12-го корпуса. Впервые за все время своей службы в армии мне приходилось использовать блокпосты и мины.

Начальство было настроено поторопить нас с наступлением на Гуффализ и начать его утром 8-го числа. Но поскольку нам сказали об этом не раньше 09.00, я отложил начало атаки на следующий день.

По пути в Арлон, где находилась штаб-квартира 3-го корпуса и куда я отправился, чтобы подготовить наступление, я проследовал мимо выдвигавшейся для атаки колонны последней штурмовой бригады 90-й дивизии. Люди несколько часов ехали на грузовиках при температуре ниже шести градусов и многие из них продрогли. На противоположной стороне дороги тянулся длинный хвост санитарных машин, отвозивших в тыл раненых. Несмотря на холод и усталость, завидев мою машину, солдаты 90-й дивизии поднялись и горячо меня приветствовали. Ничего так не трогало меня, как это приветствие, и мысль о том, что многих из этих парней вот так же повезут завтра в санитарных машинах, особенно обостряла мои чувства. На пути я встретил Гэффи и велел просигналить ему, чтобы он следовал за нами.

Расклад к 9 января выглядел следующим образом: от левого к правому флангу 8 корпуса размещались 87-я, затем 17-я воздушно-десантная, далее 101-я воздушно-десантная и 4-я бронетанковая; диспозиция 3-го корпуса – 6-я бронетанковая, за ней 35-я пехотная, 90-я и 26-я пехотные; и, наконец, 80-я дивизия 12-го корпуса. Всего девять дивизий. Поздно вечером мне позвонил Мидлтон и сказал, что 87-ю и 17-ю, которым изрядно досталось за день до того, лучше попридержать и не вводить в действие раньше десятого, что в равной мере относилось и к 4-й бронетанковой. Я ответил ему, что наступление пойдет так, как запланировано.

Весь тот день носились обраставшие все новыми деталями слухи о том, что немцы пошли или только пойдут в контратаку в районе Саарбрюккена. Главная причина возникновения этих слухов заключалась в том, что немцы просто должны были поступить таким образом, поскольку дорога из Саарбрюккена вела через Сент-Авольд прямо на Тионвилль, Мец и Нанси. Вследствие этого Сент-Авольд имел весьма важное значение – в зоне ответственности 20-го корпуса он выполнял ту же функцию, что Бастонь в зоне, контролируемой немцами в результате осуществленного ими перед Рождеством прорыва. Ввиду непрекращающихся слухов я позвонил Уокеру, командиру 20-го корпуса, и велел ему сделать все соответствующие приготовления на случай подобной неприятности, а также взял последнюю штурмовую бригаду 94-й дивизии, чтобы прикрыть Тионвилль.

Начало наступления 90-й дивизии едва не закончилось для генерала Ван Флита трагически. Когда он наблюдал за маршем головного батальона, рядом упал снаряд, выпущенный из немецкого [188] миномета, и спутники Ван Флита как справа, так и слева от него упали замертво.

Все распоряжения по ходу наступления делались устно и причем в очень сжатых выражениях, невзирая на всю сложность схемы действий, согласно которой дивизионная артиллерия генерала Гэффи и 4-я бронетанковая, приданная в настоящий момент 8 корпусу, должны были прикрывать огнем 35-ю дивизию 3-го корпуса, а последний, поддержав эту дивизию на начальном этапе сражения, затем бы последовал за 4-й бронетанковой к месту ее новой дислокации.

Несмотря на все взлелеянные нами надежды, атакующим колоннам удалось продвинуться в тот день на глубину не более трех километров, если не считать успехов штурмовой бригады «Б» 4-й дивизии, действовавшей в тандеме со 101-й воздушно-десантной и добравшейся до лесного массива к западу от Новилля.

Теперь вспомним, что высшее начальство требовало поднять армию в атаку не далее как 8 января. В 10.30 10-го, то есть спустя два дня, я получил распоряжение вывести из наступления одну танковую дивизию и оставить ее в резерве к югу от Люксембурга на случай возможного прорыва неприятеля на этом направлении. Два эти примера, к которым персонально Брэдли не имел никакого отношения, лишний раз доказывают, сколь неразумными могут оказаться решения, принимаемые военачальниками, находящимися слишком далеко от места проведения операции.

Получив приказ о переводе одной из частей в резерв, мы вместе с генералом Брэдли поехали в Арлон, где обсудили ситуацию с командованием корпусов, из состава которых пришлось взять требуемую дивизию. Единственной подходившей для выполнения поставленной задачи являлась 4-я бронетанковая – в тот момент в активных боевых действиях принимала участие только одна штурмовая бригада из ее состава. Два командира корпусов, я и командиры 4-й бронетанковой, 6-й бронетанковой и 101-й воздушно-десантной собрались в штаб-квартире 101-й дивизии в Бастони. Принимая во внимание увеличение концентрации войск неприятеля, мы пришли к решению сосредоточить на одном участке силы 6-й бронетанковой и 101-й дивизии одновременно с отводом частей 4-й бронетанковой.

Данный эпизод – еще один пример того, как легко было оперировать частями Третьей армии, при условии, что командиры не пугались передовой, поскольку только находясь там, можно понять, что же происходит в действительности. Приказ о передислокации дивизии мы получили в 10.30, и еще до наступления темноты две штурмовые бригады 4-й бронетанковой направились через Арлон в Люксембург. Предполагаемого прорыва неприятеля, ради которого и затевалась перестановка, так и не случилось.

На обратном пути в штаб-квартиру я нанес визиты в 35, 90 и 26-ю дивизии с целью предупредить их, что, когда на левом фланге продвижение [189] будет приостановлено, им надлежит продолжать наступление. Это нас всех устраивало, так как ребята уже изрядно продвинулись в тот день и были готовы развивать успех. Когда я прибыл в штаб-квартиру, до меня довели новый слух: теперь высшему начальству померещилось, что неприятель вынашивает гнусные планы атаковать нас из-за реки к северу от Трира. В то время я полагал – и впоследствии детальные разработки подтвердили правильность моих суждений, – что противник никак не мог готовиться к контратаке. У него просто не было в наличии необходимого числа свободных дивизий, а точнее, вообще не хватало людей для ведения активных действий – все германское наступление болталось на ниточке.