Читать онлайн «Журнал Наш Современник №1 (2004)». Страница 25

И здесь есть смысл вернуться к В. В. Розанову: “обрусение” и “обрусение”. Понятно, что формы “обрусения”, неприемлемые для Розанова, абсолютно исключены при антирусской, русофобской политике нынешних правителей России, откровенно проводящих курс американизации: в культуре, в образо­ва­нии, в общест­венной жизни, в морали... Но все же, могло ли так полу­читься, чтобы навсегда прекратилось постепенное и “беспрограммное” обрусение? Утратил ли сегодня свое влияние русский духовный мир?

Что ж... Вспомним, к примеру, как в начале 90-х в школьную реформу был заложен кардинальный проект изменения менталитета нации через систему образования, целиком переориентированную по западным образцам. С тем проектом так ничего и не получается. Сейчас, в связи с вступлением в ВТО, от России требуют принятия обязательств, касающихся сферы образо­вания, его унификации, отказа от традиционной для русской системы образо­вания фундаментальности, сокращения всего гуманитарного цикла школьных предметов, перехода исключительно на рыночные основы. Ответом стал рост русского культурного сопротивления. Я об этом писала в “Нашем современ­нике”. Русское культурное сопротивление развивается самопроизвольно, привлекая к реальному общему делу самых разных людей, и оно уже стало неформальной политической силой. Так что русофобам рано торжествовать победу, а нам вопиять о поражении, как это, к сожалению, делается в патриотических изданиях.

Выдающийся историк и замечательный писатель Дмитрий Балашов утверждал, что в России крупные исторические перемены нередко совер­шаются незаметно. Я помню одну из дискуссий начала перестройки. Чего там только не наговорили! А поднялся на кафедру Балашов и спокойно пояснил, что о подлинном значении исторического события следует судить не по ближайшим результатам, а по удаленным во времени итогам. По Балашову, значение Октябрьской революции можно было оценить разве что к концу XX века. Тогда о чем же говорить сегодня по поводу действий власти, история которой едва перевалила через одно десятилетие?

Так что вернемся к истинному обрусению, о котором писал В. В. Розанов: универсальный национальный синтез. В Казанском университете преподавал в позапрошлом веке русский язык татарин Ибрагимов, его учеником считал себя Сергей Тимофеевич Аксаков. А Лев Ибрагимов, автор слов популярного романса “Ты душа ль моя, красна девица...”, доводится сыном тому университетскому преподавателю. Среди авторов, которых Пушкин печатал у себя в “Современнике”, был и кабардинец Казы-Гирей. Пушкин сопроводил публикацию своим примечанием: “изъясняется на русском языке свободно, сильно и живописно”. О том, что для познания мира надо прежде всего постичь русский язык и русскую культуру, писал в XIX веке казахский поэт и философ Абай. Ну, а в наше время могло ли кого-нибудь удивить, что Руслан Хасбулатов говорит по-русски лучше Черномырдина? Нет, конечно. Все дело в образовании. На Всероссийском конкурсе на лучшее писательское и журналистское произведение “Моя малая Родина”, который проводился в минувшем году, была отмечена работа десятиклассницы Адили Зариповой из города Кимры Тверской области, она прислала на конкурс публицисти­ческое исследование истории кимрского Гостиного двора, написанное в защиту этого памятника русского зодчества.

В том-то и дело. Русская культура и русский язык, его словесное богатство (включившее в себя немало слов из лексикона народов России), его уникальная способность к саморазвитию — все это нужно не только самим великороссам. Вся многонациональная Россия терпит ущерб от чудовищной лексики реклам, от безграмотной речи политиков и журналистов, от всей этой варварской смеси ненормативной лексики, блатных словечек и англи­цизмов, от переименований Прибалтики в Балтию и т. п. Но скажу no-правде, что мне все равно, дозволят или не дозволят нынешние хозяева России принять Закон о русском языке. С ними и без того все ясно, они давно осво­бодили самих себя от исполнения законов. К примеру, у нас в Конституции есть статья о бесплатном образовании. Но вот в Эвенкии год за годом видят, что для выпускника из глубинки бесплатное место в вузе — практически недостижимая цель. И там принимают решение оплачивать высшее образование для своих ребят из местного бюджета. А ведь это значит, что юные эвенки к окончанию 11-го класса будут свободно владеть русским языком — иначе как им учиться дальше? В России можно услышать от борцов за права человека настоятельные требования, чтобы дети оленеводов учили только свой родной язык, это гарантирует, что они из тундры не уйдут, продолжат свой национальный промысел. Но это — игры политиков. Оста­ваться ребенку с родителями, занимающимися оленеводством, или продол­жать свое образование — право выбора родителей и его собственное. В Эвенкии заботились о своих национальных интересах, когда приняли решение обучать нужных специалистов на свои деньги, чтобы они потом обязаны были вернуться на родину и отработать вложенные в них средства, продолжили традиции эвенкийской интеллигенции, в том числе и в ее отношении к русской культуре. То есть хочет того власть или не хочет, но при всей сегодняшней слабости России, экономической и военной, постепенное и “беспрограммное” обрусение идет своим будничным путем.

Чего им дома не пожилось?

В Краснодарском крае, в поселке Мостовском, который находится в Кавказском предгорье, местные жители поставили на центральной площади стелу в честь русского языка и обратились к президенту В. В. Путину с предло­жением установить в России День русского языка. Инициативу проявило литературно-познавательное объединение “Зеленая лампа”, созданное Михаилом Семеновым, а средства собирали всем миром. Оттуда, с пред­горий, виднее, что надо сегодня делать.

Ну, а из Грузии сообщают — как о большой победе!— что новое поколение грузин уже не знает русского языка и — главное! — не хочет  знать. Да ради Бога! Ваша проблема, а не русская. Но если вы отказываетесь таким образом от давней традиции грузин продолжать свое образование в России, то вам придется подготавливать новые поколения грузин с малых лет для поступления в университеты, где преподавание ведется на английском, французском, немецком... Грузины — народ древней культуры. Но создать национальную математику или сепаратную биологию невозможно. В мире все языки равны, но лишь несколько служат рабочими языками в ООН, потому что, в силу условий исторических, один язык обогащался опытом государственных документов, международных переговоров, научных дискуссий, а другой в таком направлении не развивался, что не мешало созданию прекрасных произведений литературы. В Советской энциклопедии стоят рядом братья Орбели, оба академики АН СССР, один был директором Эрмитажа, другой — физиологом и генерал-полковником медицинской службы. Свои научные труды они не только писали по-русски, но, полагаю, и обдумывали не на грузинском языке. Ну не будет больше у Грузии таких, как Орбели. И вообще там в перспективе начнут и писать и думать на американском диалекте англий­ского языка. Впрочем, вот это мы еще поглядим. Известная грузинская певица живет в Москве и сказала в телевизионном интервью, что ее внук учится в московской школе и мечтает о поступлении в МГУ. Не собирается покидать Москву солист Большого театра Соткилава. С ним Россия приобрела — Грузия не потеряла. Именно так судили во все времена. А в газете “Завтра” (2003, № 14) я прочитала в интервью с Виктором Мержановым, знаменитым пианистом, президентом Рахманиновского общества, о выпускнике Москов­ской консерватории японце Садакацу Ичида, получившем первую премию на Международном конкурсе пианистов имени Рахманинова. Садакацу Ичида принял православие и не хочет уезжать из России. Он женился на своей сооте­чественнице, и она тоже приняла Святое крещение.

Но вернемся к заявленному в Грузии отказу от русского языка. Насколько это соотносится с отъездом в Россию значительной части грузин? Впрочем, переселение в Россию сделалось общей тенденцией в СНГ. К нам едут армяне. Азербайджанцев сегодня в России несколько миллионов — во всяком случае, так говорит президент Всероссийского азербайджанского конгресса Мамед Алиев. В Россию едут и украинцы, и молдаване, и таджики. В Омскую область — казахи. В центральные области — из республик Северного Кавказа...

Чего им всем дома не пожилось после освобождения от “имперского ига”? Без ответа на этот вопрос нам не разобраться, что же делать теперь отрезанным от России миллионам русских. Поэтому для начала уточним, при каких обстоятельствах были созданы в СССР вместо губерний нацио­наль­ные республики. Дело ведь не только в споре между Лениным и Сталиным. После окончания Первой мировой войны страны-победительницы сфор­мулировали доктрину “самоопределения на этнокультурной основе” , которая им потребовалась для развала имперских государств. С помощью механизма “национального самоопределения” разрезали на куски Австро-Венгрию и Османскую империю. Из одной выкроили Албанию, Венгрию, Чехию... Из другой — Иорданию, Ирак... Проектировалось и расчленение Российской империи, уже появились было “независимые” Украина, Белоруссия, Грузия... Но Российская империя сохранилась. Однако все же пришлось учитывать “национальное самоопределение” как международную норму государство­образования. Границы между союзными республиками нарезали без каких-либо референдумов. Ну, а в Европе кого-то спрашивали? Венгерское мень­шинство в Румынии, например, как образовалось? Курды почему оказались и в Турции, и в Ираке? А в СССР человек имел право ездить по всей стране. И снимались с родных мест не только русские. Большая часть татар живет в наше время не в Татарстане. Директор Института этнологии и антропологии РАН, доктор исторических наук Валерий Тишков пишет, что в России самый обруселый народ — татары (“После многонациональности. Культурная мозаика и этническая политика в России”. — “Знамя”, 2003, № 3).