Читать онлайн «Журнал "Наш Современник" #3 (2006)». Страница 4

Мы, дети,любили Никиту. С малых лет он носил нас на руках, пел украинские песни,рассказывал сказки, у него было столько интересных для нас вещей: старыепогоны, открытки, разные форменные пуговицы. Любил Никита и поухаживать засоседскими горничными и кухарками, но всему предпочитал выпивку и трактир.“Пьешь ты, как лошадь, — ворчал отец, — сопьешься до белой горячки”. “Никакнет, ваше благородие, — отвечал твердо Никита, — разве казак с Полтавщины отгорилки хворобу получит?”.

Никитасчитал, что пропустить случай взять на чай является личным ущербом. Пока отецбыл дома, он, как Цербер, сторожил у дверей, и если просители были, по егомнению, “приличными” и совали ему в руку синенькую или красненькую, слезноумолял отца принять их. “Ваше благородие, там до вас бедная госпожа пришла,плачет как русалка, обливается слезами”. “Ой, Никита, — сердился отец, — опятьбарашка в бумажке получил”. Никита истово крестился на киот: “Единственно изжалости решился до вас допустить”.

Но отецНикиту любил и не мог без него обойтись. Когда он тяжело заболел, только Никитамог ему угодить, ухаживал, как за родным сыном, просиживал ночи напролет упостели больного…”.

Большойрадостью для всей семьи были приезды в Петербург с Украины матери СтепанаПетровича Анны Нестеровны; рано овдовев, она не чаяла души в сыне. СтепанПетрович всегда сам встречал ее на вокзале. Она приезжала нагруженная кульками,мешочками, баулами с вареньем, сушеными фруктами, маринадами, грибочками,огурчиками, наливками и, конечно, украинским свиным салом… С приездомукраинской бабушки в петербургской квартире становилось теплее и светлее. Онасразу забирала в свои руки хозяйство, пекла чудесные пышки с маком, готовилааппетитные закуски, хлопотала над украинскими борщами и варениками”…

…Иногда вкругу семьи Степан Петрович любил вечерами почитать стихи. Модные в то времясимволисты и декаденты его не волновали. Чаще других он читал Пушкина, Лермонтова(всегда напоминая о его родстве со Столыпиным), Тараса Шевченко и Некрасова.Ольга Константиновна подсмеивалась над этим странным выбором, но судовольствием слушала мастерское чтение мужа. Тараса Шевченко он читалнараспев, прикрыв глаза, а “Железную дорогу” Некрасова — с обличительнымиинтонациями. Декламировал всегда наизусть. Память у него была фантастическая.Он запоминал не только стихи и поэмы, но и даты, события, имена, фамилии,номера телефонов, указы, инструкции, целые страницы служебных документов.Работая, почти не прибегал к картотеке или разным справочникам, все нужноепомнил и так. Это качество, чрезвычайно полезное на службе, сыграло в жизниСтепана Петровича поистине трагическую роль. Он чересчур много знал и всепомнил. Компрометирующие документы можно выкрасть, архивы сжечь. Но какзаставить “забыть” что-либо руководителя политическим сыском страны, зная егохарактер? Его опасались и либералы, и консерваторы, и революционеры. Бывшиемонархисты после февраля семнадцатого года вытирали ноги о царскую семью,выдавая себя за либералов, а некоторые “революционеры” после Октября скрывалисвои прежние взгляды, а порой и принадлежность к осведомителям Департаментаполиции. При новых режимах он был обречен…

Служба С.П. Белецкого на посту директора Департамента полиции тоже проходила непросто. В1913 году товарищем министра внутренних дел и командиром Отдельного корпусажандармов назначается В. Ф. Джунковский, слывший либералом и в известнойстепени заигрывающий с социал-демократическим движением. На пост директораДепартамента полиции у него, естественно, был свой человек. Однако СтепанПетрович уже год служил директором и до этого более трех лет вице-директоромдепартамента, при его способностях глубоко вошел в курс всех дел, пользовался авторитетом.Найти весомые аргументы в пользу его замены было сложно.

Белецкийбыл в курсе происходящего в социал-демократических кругax, в значительнойстепени через своих агентов. Одним из них был член ЦК РСДРП, депутат 4-йГосударственной Думы Роман Вацлавович Малиновский. Он информировал Белецкого,например, о том, как по поручению Ленина под именем Эйвальда ездил в село Зуевона границе Владимирской губернии приглашать депутатов от рабочих на конгресс вКракове. Речи Малиновского в Государственной Думе, составленные им самим,Лениным и другими революционерами, до произнесения читал и редактировалБелецкий — директор Департамента полиции. Степан Петрович считал это своимпрофессиональным успехом. Джунковский, как пишет он в своих воспоминаниях (Д жу н к о в- с к и й В. Ф. Воспоминания. Москва. Издательство им. Сабашниковых.1997, т. 2, стр. 80-81), узнав об этом, уговорил Малиновского оставить своедепутатство в Думе и заплатил ему 6 тысяч рублей (годовой оклад). В качествесекретного сотрудника Департамента полиции Малиновский получал 500 рублей вмесяц. Затем Джунковский отпустил его за границу…

…В июне1913 года при Департаменте полиции проходило Особое совещание для рассмотрениявопроса о мероприятиях по борьбе с преступностью, упорядочению уголовногосыска и развитию планомерности его организации. Степан Петровичпредседательствовал и вел заседания съезда. Участники обсуждали и проблемыполитического сыска, подготовки кадров, укрепления законности и прав личности.Решения съезда должны были лечь в основу готовящегося закона “Онеприкосновенности личности”.

Ежедневнодиректор департамента докладывал своему шефу о работе съезда. Несмотря на своенедоброжелательство к Белецкому, Джунковский был доволен. Однако конфликт междуними продолжал нарастать. К разногласиям прибавилось покровительство В. Ф.Джунковского иностранным промышленникам, особенно немецкого происхождения,имевшим германское подданство. Приближалась война с Германией, размещениеоборонных заказов именно на этих предприятиях казалось Белецкому недопустимым.Он был активным сторонником отечественного, русского предпринимательства.

Снаступлением нового, 1914 года Джунковский решил, как он пишет сам, “похоронитьБелецкого, для чего окончательно заручился поддержкой министра внутренних делМаклакова” (т. 2, стр. 283). Он хотел даже перевести ненавистного своегосоперника в низший класс Табели о рангах и отправить генерал-губернатором вВологодскую губернию. (Судьба порой совершает немыслимые повороты: именно вВологду сослали потом сына Степана Петровича — моего отца…)

Привестисвои планы в исполнение Джунковскому удалось лишь частично: Белецкого изДепартамента полиции перевели, но не понизили в звании, а назначили сенатором.Степан Петрович был недоволен, тосковал, сердился без причины на домашних. Онпривык жить в напряжении, азартно. Ему не хватало работы, ответственности и,наверное, власти, вкус которой он уже испробовал. Ему исполнилось только 42года, и он жаждал деятельности. Жаловался родственникам и знакомым: “Не могупримириться, что моя жизнь пройдет между сенаторским кабинетом и домашнимхалатом”.

…3 августа1915 года член Государственной Думы А. Н. Хвостов выступил со знаменитой речью“По поводу немецкого засилья и неправильных действий правительства вообще итоварища министра внутренних дел В. Ф. Джунковского в частности”. Хвостовзаявил, что фракция правых поручила ему создать две новые комиссии: по борьбе снемецким засильем во всех областях русской жизни и комиссию о постояннорастущих и ставших уже непомерными ценах на предметы первой необходимости. Онумело использовал свои козыри, приводя чудовищные факты о размерах немецкогоземлевладения в России, количестве промышленных предприятий, принадлежащихлюдям немецкого происхождения, немецких банках, о лицах германского подданства,которые, несмотря на военное положение, “остаются на своих pyкoвoдящиx мecтax,чeмy способствует политика охранных органов и самого товарища министравнутренних дел генерал-майора Джунковского”. Не буду более подробноостанавливаться на этой широко известной речи, встреченной в Думе бурнымиаплодисментами и поддержкой патриотически настроенного населения. Скажу толькооб итогах. Джунковского с позором снимают. Министром внутренних дел назначенХвостов, товарищем министра — Белецкий, Степан Петрович получает также в своеуправление корпус жандармов и Департамент полиции. Идет 1915 год.

Каквстретил мой дед свое новое высокое назначение? Что хотел предпринять, чтобыпереломить революционную ситуацию, сохранить монархию? Вот письменноесвидетельство его самого. “Время, в которое мне пришлось состоять в должноститоварища министра, было переходное. Война затянулась, надежды на скорое ипобедоносное окончание ее несколько затуманились, патриотический порыв поостыл,частые наборы влекли за собой некоторое раздражение в народных кругах;расстройство транспорта и падение рубля отразились, в связи с причинамиполитико-экономического свойства, на недостатке в крупных центрах предметовпервой необходимости, кое-где начались бабьи голодные бунты, пораженческое движениев рабочей среде увеличилось, недовольство мероприятиями правительства усилилооппозиционное настроение больших общественных кругов. Антидинастическоедвижение начало просачиваться в народные массы — даже в таких местах, где инельзя было ранее предполагать, как, например, в области войска Донского”.