Читать онлайн «За кулисами тайных событий». Страница 7

Было бы смело утверждать, что все рекомендуемые лордом Керзоном военно-политические меры в Средней Азии будут немедленно приведены в исполнение, (тем более, что в английском кабинете существует некоторая оппозиция увлечениям Керзона), тем не менее представляемая записка Керзона, более или менее несомненно, представляет собою программу Англии в Средней Азии на 1905 год. Более чем вероятно, что реорганизационные схемы лорда Керзона относительно перемены дислокации в Индии связаны с основными взглядами этой записки; разработка в Комитете обороны планов кампании против России, литера В и, вероятно, литера С, — точно также. Предположения относительно реорганизации афганских войск, об организации афганской иррегулярной кавалерии и перевооружении афганской артиллерии, об усилении укреплений Герата и Мазари-Шарифа, о занятии пограничных с нами пунктов, о проведении телеграфов из Афганистана в Индию, о постройке скрытых батарей в некоторых стратегических пунктах территории эмира Хабибуллы, наконец, вообще перемены во взглядах относительно передовой обороны Индии и мнение лорда Китченера о необходимости, в случае войны с нами, все сосредоточить для наступательного образа действий против нас в Средней Азии — все это, несомненно, истекает из того же источника — лорд Керзон и его записка.

Сводя все вышеизложенное к заключительным словам, позволительно высказаться, что в Средней Азии Россия становится лицом к лицу с небывалыми прежде и по существу крайне смелыми и опасными направлениями военно-политической работы англичан и что эта работа должна вызвать с нашей стороны энергичный политический отпор и целый ряд соответственных военных мероприятий на среднеазиатском театре.

Генерал-лейтенант Фролов.

Генерал-майор Поливанов.

24 января 1905 года.

Генерал-майор Целебровский[13].

Генерал-майор Христиани.

Многие места на полях отчеркнуты вертикальными линиями.

Имеются рукописные пометы на полях л. 1:

1) «Перевод «Наступательное движение в Афганистане» прошу передать мне. 30/IX».

2) «Прошу извлечения из этой записки послать: управляющему Морским министерством Его Императорского Величества Главнокомандующему войсками гвардии и Петербургского военного округа, командующему войсками и Туркестанским военным округом. Копию послать Министерствам иностранных дел и финансов. Сахаров. 29/I».

3) «Спешно исполнить. 31 января. Поливанов».

4) «7-е Отделение. 31/I. Целебровский».

РГВИА, ф. 2000, оп. 1, д. 6924, л. 1–7 об. Подлинник.

Имя Николая Гумилёва хорошо известно поклонникам его таланта. В последние годы вышло немало книг, посвященных жизни и творчеству большого русского поэта. Однако в его биографии осталось много «тёмных пятен» и неизвестных страниц. Практически ничего не известно об особой миссии Гумилёва за рубежом, о его военной карьере разведчика. Да и сама трагическая смерть поэта, расстрелянного в 1921 году по подозрению в соучастии в заговоре против советской власти — полна тайн и противоречий. Одни авторы утверждают, что Николай Гумилёв действительно активно боролся с большевиками, другие, что он — случайная жертва красного террора, попавший по доносу в соучастники государственного преступления. В этом исследовании, Василий Ставицкий — поэт, профессиональный журналист и контрразведчик, предпринимает попытку разобраться в тайне жизни и смерти Николая Семеновича Гумилёва.

Судьба Николая Гумилёва особенно мне близка, потому что в нём совместились — лирическое начало поэта и прагматическая карьера военного человека, разведчика, так или иначе связанного с секретной деятельностью Российской спецслужбы. И хотя о Гумилёве написано немало статей и книг, большей частью о его творческом пути, но практически нет свидетельств о военной карьере поэта, о его особой миссии, которую он выполнял за рубежом, в частности, в Лондоне и Париже в военном атташате особого экспедиционного корпуса Российской армии, входившего в состав объединенного командования «Антанты». И здесь даже для человека непосвященного хорошо понятно, что работа в военном атташате — это, прежде всего сбор информации о стратегических и тактических планах противника, впрочем, также как и планах союзников, интересы которых постоянно меняются в зависимости от политической и экономической ситуации. Особенно остро это чувствовалось в критические для России годы — 1917, 1918. Именно, в это трагическое время офицер российской армии Николай Семенович Гумилёв выполнял особые задания за рубежом. И хотя о деятельности разведчика, как правило, не остаётся никаких документальных свидетельств, тем не менее, некоторые доказательства всё же остаются…

Хочу обратить особое внимание читателя на ряд необычных обстоятельств в биографии Николая Гумилёва. В 1906 году молодой Гумилёв, окончив в 20 лет гимназию, поступает по настоянию отца и собственному желанию в Морской корпус. Однако уже через год Гумилёвы резко меняют своё мнение, и Николай оставляет военно-морское училище и отправляется на учебу в Париж, в Сорбонский университет. Такой поступок по тем временам объяснить достаточно сложно. Сын корабельного врача, всегда мечтавший о дальних морских путешествиях, вдруг отказывается от своей мечты, оставляет военную карьеру, хотя по духу и складу своего характера, привычкам и семейной традиции Николай — человек военный, служака, в лучшем смысле этого слова, человек чести и долга. И вдруг — Сорбонна. Конечно — это престижно, это почетно. Но не для военного офицера, в семье которого всегда снисходительно относились к людям в штатском, особенно к ученой интеллигенции.

Но в жизни бывает всякое. После долгой борьбы мотивов — между карьерой флотского офицера, весьма престижной в царской России, и ученым (кстати, молодой Гумилёв был весьма посредственным учеником) — в семье все же приняли крутое решение: Николай в 1907 году едет в Париж на учебу.

Но сам по себе этот частный эпизод личной жизни не мог пройти мимо внимания военной разведки (уж поверьте моему опыту кадрового контрразведчика). Разведка просто не могла оставить без внимания факт выезда на учебу во Францию молодого курсанта с прекрасным знанием иностранного языка. Франция всегда представляла особый интерес для России как союзница и как соперница на мировой арене одновременно в зависимости от ситуации. Такую возможность просто не могла упустить российская военная разведка. Впрочем, подобную возможность спецслужбы активно используют во всех странах мира и на всех континентах. Это азбука разведки и контрразведки.

В Сорбонне Николай Гумилёв не проявил ни особого прилежания, ни способностей и интереса к науке. В последствии по этой причине он был отчислен из престижного учебного заведения. Но особенно любопытно другое, что в Париже он проявил особую тягу к путешествиям, но не к абстрактным походам за далёкие моря, а к конкретной стране — Абиссинии (Эфиопия). Стране ничем не примечательной, нищей и с весьма напряженной военно-политической обстановкой. Тогда эту частичку черного континента разрывали на части между собой Англия, Франция и Италия. Словом для романтического путешествия фон был самым неподходящим. Куда интереснее было бы погулять по Египту с его вечными историческими памятниками. Но у русских свои причуды. Абиссиния — страна предков нашего великого Пушкина. И еще одно серьезное обстоятельство — не многие сегодня знают, что чернокожие абиссинцы (эфиопы) были тогда большей частью людьми православными. Русские православные миссионеры, выполняя свою историческую миссию на многих континентах планеты, обратили в свою веру и абиссинцев задолго до того, как сюда пришли завоеватели — французы и англичане, чтобы силой оружия установить на этой земле свой колониальный порядок. Россия не могла оставаться в стороне от этих враждебных акций по отношению к православным людям.

Интересно, что, предприняв своё путешествие в Африку, Николай Гумилёв особое внимание уделяет именно Абиссинии. Его отец Семен Гумилёв категорически возражает против этой поездки и отказывает в финансовой помощи. Но Гумилёв-младший с завидным упорством отправляется в экспедицию, которая должна была быть кем-либо спонсирована, иначе его нищих студенческих сбережений не хватило бы даже в один конец путешествия в каюте третьего класса.

В последующие годы он вновь совершает несколько поездок в эти края. Странная и необъяснимая тяга к путешествиям по знакомым, безликим и опасным местам. Но у каждого свои причуды. И у Николая Гумилёва — автора стихов и поэм об этой далёкой загадочной стране, также могли быть свои причуды. Можно также предположить увлекательную, романтическую историю любви Гумилёва и местной амазонки, которая покорила сердце поэта и влекла его сюда вновь и вновь. И, может быть, можно сейчас в Абиссинии (Эфиопии) отыскать правнучек поэта, которые будут весьма похожи на Гумилёва, как Пушкин был похож на своего прадеда Арапа Петра Великого. Об этом можно было бы написать роман или поэму в стихах. Все это будет правдой и неправдой одновременно, так как никто и никогда не предоставит подлинных доказательств давно прошедшего…