Читать онлайн «Кавказская Атлантида. 300 лет войны». Страница 39

Обе стороны оказались в тупике.

Однако задание, данное Хан-Гирею, было еще обширнее. Заключалось оно и в следующем:

«3) В начертании проэкта положения об управлении, которое в покоряющихся Горских обществах установлено быть может. Положение сие будет тем совершеннее, чем менее оно будет заключать отступлений от коренных обычаев Горцев (само собою разумеется не противных общественному порядку и благоустройству) и чем более оно представит ручательств в постепенном развитии образованности народа, в смягчении его нравов и в сближении его с российским населением края».

Последняя фраза – квинтэссенция противоречивости петербургских представлений о миссии Хан-Гирея. Ориентация на «коренные обычаи горцев» неизбежно подразумевала сохранение явлений, для русской власти абсолютно неприемлемых – таких, в частности, как кровная месть и тем более фундаментальная традиция набегов – набеговая система, набеговая экономика, – отказаться от которой горцам было чрезвычайно сложно не только экономически, но главным образом психологически, ибо героика набегов входила важнейшим компонентом в систему воспитания многих поколений. Признать набеги – хищничество, по русской терминологии, – преступной практикой означало для горцев сокрушить и опозорить память предков, оскорбить, перечеркнуть славные исторические предания, отказаться от самих основ своего мировидения.

Ответственность за реализацию петербургской утопии возложена была не только на гвардии полковника:

«Ограничиваясь сим изложением основных начал предлежащих Вам действий и распоряжений, Его Императорское Величество соизволяет, дабы Ваше Высокоблагородие отправились немедленно в предлежащий Вам путь.

По прибытии Вашем на Кавказ Вы имеете явиться к г. генерал-лейтенанту Вельяминову, как к главному местному начальнику, буде ко времени приезда Вашего он будет находиться в Екатеринограде или Тамани. Испросив от него подробного сообщения нужных Вам сведений о настоящем положении Черкесских и других горских племен, с которыми Вы должны будете пойти в сношения, и представив ему составленную Вами программу обязательств для покоряющихся горских племен, Вы воспользуетесь его советами и наставлениями к успешному выполнению возложенного на Вас дела. О цели командировки Вашей на Кавказ я вместе с сим извещаю г. Вельяминова, во всей подробности предписав и поручая ему по Высочайшей воле облегчить всеми зависящими от него мерами сношения Ваши с горскими племенами, которые между прочим должны быть предварены со стороны его о прибытии Вашем к ним по особому Высочайшему Государя Императора благосоизволению. Если Вы на пути Вашего следования не встретите г. Вельяминова, то само собой разумеется, Вы имеете следовать далее по Вашему назначению, известив его только для верности Ваших сношений о месте Вашего пребывания, куда именно должны быть доставляемы те сведения и известия, которые он найдет нужным сообщить Вам».

Все эти наставления о сношениях с «покоряющимися горскими племенами» ложились в Петербурге на бумагу в то самое время, когда на Кавказе нарастало напряжение – как на левом фланге, в Чечне и Дагестане, так и в местах проживания черкесских обществ. В том же мае 1837 года Серебряков доносил морскому министру князю А. С. Меншикову:

«Несколько дней назад явились в наш отряд послами три черкеса от шапсухского и натухайского поколения сказать от имени народа, что они, видя построение укреплений в землях, им принадлежащих, приносили на это жалобу аглицкому королю и просили его покровительства, на что король будто бы сказал им, что так как горцы сами нападают на русские селения и купеческие суда и потому навлекают на себя месть русского правительства, и приказал им дать слово нашему начальству в будущее время быть смирными и нападений не делать и что они согласны дать такие слова. Генерал (Вельяминов. – Я. Г. ) сказал на это несколько приличных выражений, вручил им прокламацию, присланную от корпусного командира, по которой требуется от них безусловной покорности. Через два дня сии же посланники опять возвратились к нам с ответом от народа на татарском языке, кои не принимают таковые условия и делают некоторым образом укоризны на наше желание при всем пространстве нашего государства завладеть ихним собственным лоскутком и объявляют свое желание, чтобы войска наши были выведены, и что не страх заставляет их миролюбия просить, но выполняют приказание аглицкого короля» [67] .

Этот текст только кажется анекдотическим. Английское влияние в прибрежных горных районах было достаточно ощутимо. Мнение «аглицкого короля», на которое ссылались шапсуги и натухайцы, было, очевидно, мнением английских офицеров, обосновавшихся в труднодоступных селениях. Но главное другое – черкесы предлагают свои условия мира: нейтралитет, взаимное ненападение. Условия российской стороны, которые Серебряков характеризует как требование полного подчинения, известны нам из документа, полученного Хан-Гиреем от военного министра. На полное подчинение, на жесткое включение в административную систему империи со всеми последствиями, на отказ от многовекового мироустройства горцы были категорически не согласны. Отсутствовала сама основа компромисса: горцы вряд ли способны были выполнить свои обещания, а российская сторона не собиралась этими обещаниями довольствоваться.

Ужас ситуации заключался в том, что Западный Кавказ – пространство, в котором пересекались стратегические интересы России, Турции и Англии, не мог быть пространством нейтральным. Причины геополитические заставляли Россию закреплять за собой Кавказ, обеспечивая коммуникации с Грузией, вошедшей в состав империи, и обеспечивая тыл и фланг в противостоянии с историческим противником – Турцией. Не менее фундаментальные психологические причины заставляли горцев яростно сопротивляться подчинению…

В этом же мае Серебряков описывал в донесении Меншикову вполне рядовой переход вдоль Черноморского побережья:

«Апреля 16 дня отряд под начальством генерал-лейтенанта Вельяминова со всеми тяжестями, обозом из 200 повозок конно-провиантского транспорта отправился из Геленджика… В продолжение сего похода во всякий день имели перестрелку с горцами, которые малыми партиями, выбирая заблаговременно позиции в лесу над обрывами, засады делали. С нашей стороны ранен обер-офицер, нижних чинов убито и ранено до 50 человек. Неприятель имел с своей стороны значительные потери, так как при всем их всегдашнем старании не оставлять тела в руках неприятеля осталось таковых два».

И несколько позже:

«Из слов присланных за телами убитых черкесов при занятии устья реки Тугапсе просителей и разным соображениям, горцы намерены защищать по-прежнему единодушно земли свои. Находящиеся между ними англичане продолжают возмущать их обещанием покровительства Англии. Черкесы, хотя видят двухлетний явный обман, но не менее того находят пользу пребывания сих беглецов в горах. Сии англичане через своих корреспондентов доставляют горцам беспрерывно из Анатолии порох и прочие снаряды» [68] .

Так виделась ситуация на Кавказе. Петербург смотрел иначе.

Но происходивший из племени бжедухов полковник Хан-Гирей был послан именно сюда, на Западный Кавказ, отнюдь не только по своим кровным связям с черкесами. При всей напряженности в этих местах они представлялись более доступными для мирных методов, чем неоднократно залитые кровью Чечня и Дагестан, где в это время начиналась очередная смертельная сшибка отрядов Шамиля и русских батальонов.

Через три года те же самые шапсуги и натухайцы, собрав многотысячное ополчение, штурмом возьмут большинство русских укреплений на Черноморском побережье, разрушат их и вырежут гарнизоны…

Однако в мае 1837 года тешивший себя иллюзиями Петербург считал, что ежели удастся замирить, нейтрализовать черкесские племена, занимавшие Западный Кавказ от Черного моря до Кубани, то тем самым будет обеспечен правый фланг русской армии, пресечено всякое сношение Шамиля с турками и англичанами и оказано решающее психологическое давление на дагестанские и чеченские общества.

Пока же военный министр наставлял полковника Хан-Гирея:

«Приступая к предстоящим Вам действиям, вы об успехах их должны будете извещать генерал-лейтенанта Вельяминова сколь можно чаще, дабы он мог сообразовать и согласовать с ними действия Закубанского отряда. Столь же часто и подробно Вы должны доносить и мне для доклада Государю Императору. Начиная с августа месяца донесения Ваши должны быть посылаемы прямо на Высочайшее Имя через генерал-лейтенанта Вельяминова, который не оставит переслать их в место пребывания Его Величества. Проэкт составленного Вами положения для управления горскими народами должен быть представлен Вами на Высочайшее Имя усмотрение через генерал-лейтенанта Вельяминова. Составлением сего проэкта Вы не оставьте заняться благовременно, так чтобы оный к прибытию Государя Императора на Кавказ мог быть подробно рассмотрен г. Вельяминовым и представлен им на утверждение Его Величества тотчас после Высочайшего приезда в вверенный ему край».