Читать онлайн «Америка с чёрного хода». Страница 10

Рядом с Бродвеем, на 42-й улице, расположены дешевые увеселительные предприятия «малых форм». У входа в них стоят некие субъекты, напоминающие балаганных зазывал. Громко и нараспев они выкрикивают:

– Пожалуйте, леди и джентльмены! Смотрите за пять центов самое замечательное «шоу» во всем городе! За пять центов «шоу», стоящее пять долларов!

Неразборчивая публика валом валит на «самое замечательное шоу».

Неподалеку от 42-й улицы расположена залитая светом, шумная площадь. Это Таймс-сквер – центр кинотеатров Бродвея. Здесь демонстрируются фильмы с участием голливудских звезд первой величины. Один за другим сменяются на экранах придурковатый Боб Хоуп, простодушный первый любовник Ван Джонсон, демонстрирующая свое изящество Бетти Грабл, вульгарная львица кабаков и притонов Рита Хайворт, шумливые комики Эббот и Костелло и множество других. Фильм о гангстерах идет вслед за очередной душещипательной картиной с участием малолетней артистки Маргарет О'Брайен, дикая фантасмагория «Возвращение вампира» – за мещанской мелодрамой, религиозно-мистическая картина «Песнь Бернадетты» – за фильмом, внушающим страх перед атомной бомбой. Мистика, психопатология, грубые, примитивные инстинкты, сексуальная развращенность, социальный обман, оправдание милитаризма и империализма – таково основное содержание американских фильмов. Невзыскательная публика поглощает весь этот недоброкачественный ассортимент, вкушая вместе с ним солидные дозы идеологической отравы. Бродвей – один из главных центров распространения растленной голливудской продукции – не плохо выполняет социальный заказ реакционных сил, идеологически обрабатывая американского обывателя.

Таймс-сквер – предмет гордости Нью-Йорка, одна из главных его достопримечательностей. Нью-йоркцы, кажется, ничем так не гордятся, как его иллюминацией. Пышно-рекламное наименование «Великий светлый путь», присвоенное американцами Бродвею, в значительной мере порождено этой иллюминацией. Но человек, не находящийся в плену у американского лжепатриотизма, испытывает при виде Таймс-сквера тягостное чувство. Световая реклама, подмигивающая, пляшущая, прыгающая на этой шумной площади, создает ощущение мучительной пытки неоновым светом. Движущиеся световые афиши кинотеатров, залитые огнями витрины и вывески ресторанов, кафетериев и баров огромные, ярко освещенные пестрые щиты, рекламирующие виски «Четыре розы», пиво Шлица, вездесущий напиток «Пепси-кола» и бог знает что еще; тысячи других огней, неизвестно что рекламирующих, – все это ежесекундно вспыхивает, гаснет, снова вспыхивает, мечется, перекрещивается между собою, лезет друг на друга, бьет в глаза. За этой световой оргией не трудно почувствовать предприимчивую руку дельцов «биг бизнеса». Здесь они ведут такую же ожесточенную, как и везде, борьбу за потребителя, за сбыт своих товаров. Конкурируя друг с другом, они в то же время объединяют свои усилия в единодушном стремлении овладеть душой своего потребителя, духовно поработить его. В каждой американской рекламе наряду с элементарным обманом покупателя содержится и попытка ослепить его ложным блеском «американского образа жизни».

Световую оргию Таймс-сквера дополняет шумная какофония автомобильных гудков. На тротуарах и на перекрестках улиц течет, топчется на месте и ни на минуту не иссякает плотный поток пешеходов. Пыльные тротуары Бродвея забросаны окурками, огрызками фруктов, ореховой скорлупой, клочками бумаги. Купив на углу газету и просмотрев на ходу заголовки, бродвейский читатель швыряет ее себе под ноги. Сотни поднятых ветром грязных, растоптанных газетных листов вихрем кружатся по площади.

Публика, заполняющая Бродвей, кажется равнодушной и к грязи, и к световым эффектам, и к уличному шуму. Многие жуют резинку, меланхолически шевеля челюстями.

В непосредственном соседстве с Таймс-сквером проходит 44-я улица, по обе стороны которой расположены драматические театры.

Наше представление о театре совершенно неприложимо к американскому «театру». В сущности, единственным постоянным элементом американского «театра» является помещение со сценой и зрительным залом. Что же касается артистов, режиссеров, художников, то все они нередко меняются при каждой новой постановке. В Америке, как правило, нет театров с постоянным репертуаром, так же как нет и постоянных театральных трупп. Тот или иной антрепренер собирает артистов для одной определенной постановки, которая держится на сцене до тех пор, пока публика не утратит к ней интереса. После того, как пьеса перестает привлекать зрителей, ее снимают с репертуара, а новую пьесу в этом же театре, скорее всего, поставит уже совершенно новая труппа, нанятая новым антрепренером. Театр в Америке – не искусство, а бизнес, который находится в руках частных предпринимателей. Единственная их забота состоит, конечно, в получении максимальной прибыли.

На 44-й улице расположены наиболее доходные театры Бродвея. Здесь идут пьесы, которые иногда становятся «боевиками» и держатся на сцене в течение нескольких лет. Но театральный «боевик» в Америке также очень своеобразное понятие. Советский зритель просто не понял бы, каким образом скучнейшая мещанская мелодрама вроде пьесы «Жизнь с отцом» может ставиться на протяжении нескольких лет. Это оказывается возможным только вследствие полной безвкусицы, тщательно прививаемой публике при помощи настойчивой коммерческой рекламы.

Американские театры, конечно, не ограничивают своих задач получением прибыли. Так же, как и кино, они являются поставщиками реакционной идеологии, подчас ловко завуалированной, подчас грубо откровенной. Произведениям серьезных драматургов, говорящих правду об американской действительности, доступ на сцену затруднен. Лишь очень немногие театры ставят пьесы Шекспира, Чехова. Во время войны некоторые театры брались за драматургические произведения советских авторов. В послевоенное время советские пьесы совершенно исчезли со сцены американских театров. Ставить их теперь опасно. За такую смелость при современных нравах в Америке нетрудно попасть в лапы «Комитета по расследованию антиамериканской деятельности».

На этой же улице, в ресторане при отеле «Алгонкин», находится своего рода сборный пункт театральных деятелей, в котором можно встретить актеров и режиссеров, драматургов и рекламных агентов. Управляющим рестораном является некий Франк Кэйз, пишущий по совместительству бульварные романы, так называемые «бестселлеры», то-есть книги, издаваемые наибольшими тиражами.

За 44-й улицей по Бродвею тянется длинная серия «ночных клубов», ресторанов, кино, баров, лавчонок, продающих галантерею и дешевые лакомства, открытых фотоателье, где клиента могут заснять, по его выбору, в ковбойском наряде, в одеянии пастора или в каком-либо эксцентрическом виде.

Вот фотограф снимает какого-то мужчину, который просунул голову в отверстие, проделанное в большом куске картона. На картоне нарисована во весь рост фигура женщины в подвенечном платье. Отверстие проделано как раз в том месте, где у женщины должно быть лицо. Физиономия клиента с сигарой в зубах нелепо контрастирует с аляповато сделанным изображением женщины. Стоящая рядом девушка, вероятно подруга клиента, наблюдая эту странную картину, заливается веселым смехом. Через минуту из-за картона появляется и сам клиент, оказывающийся лейтенантом американской армии…

Прогулка по Бродвею и прилегающим к нему улицам чревата порой и некоторыми неожиданностями. Вот, например, на 49-й улице среди других лавок обращает на себя внимание небольшой книжный магазин. Над ним вывеска с надписью «Гармония». Книжный магазин в районе Бродвея, – на первый взгляд это может показаться довольно необычным. Но стоит поинтересоваться набором книг, продающихся в этом магазине, как все сразу станет совершенно ясно. В витрине выставлен богатый ассортимент руководств и пособий по теософии, астрологии и по всевозможным иным оккультным «наукам».

Советский человек вряд ли в состоянии представить, как далеко шагнуло в Соединенных Штатах развитие этих шарлатанских «наук». В книжном магазине на 49-й улице вниманию покупателей предлагалась «литература» по следующим разделам: биоастрология, биопсихофизическая астрология, космическая астрология, эзотерическая астрология, сексуальная астрология, профессиональная астрология и даже «астрология бизнеса». Этот магазин, видимо, служит не чем иным, как своего рода центром снабжения подобной «литературой» многочисленных мистификаторов, наживающихся на невежестве и суевериях американцев. Он же представлял собою и справочное бюро: рядом с витриной была пристроена доска с именами и адресами нью-йоркских астрологов, медиумов, гипнотизеров и тому подобных шарлатанов. В том, что этот магазин оказался в районе Бродвея, не было ничего странного. Одурачивание простодушных людей под видом предсказания судьбы и при помощи прочих шарлатанских фокусов является одним из методов того «оболванивания» американских обывателей, на котором специализируется Бродвей. Гуляя по окрестностям Бродвея, можно наткнуться на заведения хиромантов, графологов, всевозможных предсказателей судьбы, которые, судя по всему, ие жалуются на отсутствие клиентов. Да и можно ли жаловаться, если известно, что американцы ежегодно расходуют на астрологическую галиматью свыше двухсот миллионов долларов! Это же выгоднейший бизнес для всяких проходимцев! Однако чудовищнее всего, что эти проходимцы проходят специальное обучение в «высших учебных заведениях»: в «Американском колледже астральной науки» (Нью-Йорк), в «Колледже магов» (Сан-Франциско), в «Египетской школе астрологии и оккультных наук» (в Иллинойсе) и в некоторых других.