Читать онлайн «ТВ-эволюция нетерпимости». Страница 13

Предвзятость таких журналистов выражается и в привычном для них лексиконе, вызывая к жизни слова, казалось бы, давно уже вышедшие из обихода. Это раньше, отмечали лингвисты, у нас был социалистический строй, а в Греции у черных полковников — режим. Теперь, с точки зрения, например, коммунистов, «режим Ельцина» — царил у нас /«кровавый», «преступный», «оккупационный»/ «Закулисная возня», «оголтелая пропаганда», «корыстные интересы правящей верхушки» — фразеология, дословно воспроизводящая набивший в свое время оскомину словарь комментаторов-международников.

Не лучшим решением программной политики оказались и попытки телевизионных работников вообще не предоставлять оппонентам слова. У многих зрителей это вызвало недоверие /не показывают — значит «боятся правды»/, а кое-кого привело к пикетам возле «Останкино».

11 июня 1992 года у здания «Останкино» собралась, спровоцированная оппозицией /«Трудовая Россия», ВКПБ, движения «Наши» и пр./, многотысячная толпа с плакатами: «Русским — русское телевидение», «Ельцин, катись к Бушевой матери», «Стряхнем с останкинского шпиля гнездо шершней Израиля»… К телецентру подогнали полуторку с портретом Сталина, раскинули палаточный городок, выстроившиеся шеренгами пикетчики плевали в проходящих мимо сотрудников телевидения. У многих были дубинки, обрезки силового кабеля в руку толщиной и даже краска, которой «патриоты» рисовали себе «раны».

Добившиеся приема у председателя комитета, митингующие потребовали телекамеру, немедленного выхода в эфир и ежедневного «Часа прозрения» в интервале между 19.00–23.00. «Когда толпа рвалась в здание телецентра, я смотрел на эти бесчинства сверху и ясно отдавал себе отчет в том, что вижу фрагмент гражданской войны, — вспоминал ситуацию бывший тогда председателем Е. Яковлев. — Этот гипертрофированный, массированный, я бы сказал, интерес к политике — симптом тяжело больного общества».[19]

Поставленная перед «Останкино» «Будка гласности» показала зрителям пикетчиков крупным планом. «Мужики!. В России сионизм не пройдет…», «Дорогие соотечественники, не кажется ли вам, что нашему правительству пора прекратить геноцид русского народа и поганой метлой выгнать с русской земли всю эту неумытую сволочь…».

Пять суток спустя 50 милиционеров в течение получаса ликвидировали палаточный городок пикетчиков под возмущенные возгласы коммунистов и пение «Это есть наш последний и решительный бой».

Информационная журналистика в России, по сути дела, рождалась заново. Стремясь преодолеть свое пропагандистское прошлое и не поддаться митинговой стихии, документалисты усваивали опыт, давно уже наработанный в мировом эфире. Наблюдали за манерой ведущих в зарубежных телевыпусках новостей /Си-эн-эн, Эй-би-си, Си-би-эс, Би-би-си и «Немецкая волна транслировались по центральным каналам/. Формировали непривычные для себя принципы работы. События августа 91-го и октября 93-го для них явились испытаниями не меньшими, чем для общества, которое и переживало эти события пре-жде всего благодаря теленовостям.

Решающим этапом в эволюции информационного вещания после опыта ТСН стало рождение в 1993 году компании НТВ.

Залогом успеха оказалось появление на одном канале /сначала пятом, затем четвертом/ ведущих Евгения Киселева с его еженедельными «Итогами», Татьяны Митковой и Михаила Осокина в ежедневных «Сегодня», а также автора и ведущего «Намедни» Леонида Парфенова. Все они составляли одну команду, которую возглавили бывшие руководящие сотрудники «Останкино» Игорь Малашенко и Олег Добродеев,

«Новости — наша профессия» стало лозунгом новой компании.

В известной мере его можно считать девизом всей программной стратегии тогдашнего российского телевидения.

Именно в это время складывались критерии профессиональной этики.

Достоверность и полнота информации — первые правила в этом новом негласном кодексе.

Достоверность каждого сообщения обусловлена прежде всего доверием к источнику информации — зритель хочет знать, откуда получено сообщение и кому принадлежит излагаемое суждение. По авторитету источника он судит о ценности информации, а это в свою очередь формирует авторитет самой рубрики новостей.

Крупные компании мира не случайно стремятся как можно быстрее отправить в места происходящих событий своих репортеров, чтобы быть уверенными в точности поступающих сообщений. Если же на месте события отсутствует собственный корреспондент, необходимо — в соответствии с междуродной телепрактикой — подтверждение не менее, чем из двух источников.

Наибольшую объективность обеспечивает множественность источников.

Зная о реакции скептически настроенных зрителей, информатору следует избегать расплывчатых высказываний типа «ожидается, что…», «известно, что…», «говорят, что…» /ожидается кем? Известно кому? Говорит кто?/.

Заповедь профессионала — проверяйте все, проверяйте дважды, трижды. Проверка и перепроверка фактов, в том числе и тех, что кажутся очевидными, — обязательное условие информационной гигиены.

Журналист новостей оперирует только теми данными, которые в случае необходимости могут быть им доказаны, и добивается такого изложения материала, чтобы, даже будучи обвиненным в дезинформации, суметь подтвердить свою правоту в судебном порядке.

«Допустим, разговор идет о потерях, — объясняет Аркадий Мамонтов, корреспондент НТВ, нередко ведущий репортажи с места военных действий. — Да, мы почти точно знаем, что на той высоте полегло не менее половины Армавирского ОМОНа. А по официальным данным, погиб один человек. Мы так и говорим, ссылаясь на официальные источники. А вот когда проверим, перепроверим и убедимся, вот тогда, возможно, и скажем, как есть».[20]

Четкое отделение фактов от мнений в новостийной программе осознавалось, как все более неукоснительный журналистский принцип.

Профессиональное телевизионное сообщение не должно содержать оценок, тем более если это оценки сотрудника телевидения — ведущего, репортера, интервьюера. Журналисту информационной службы следует категорически избегать ситуаций, в которых он мог бы воспользоваться возможностью высказать свое личное отношение к изображаемому событию. Зрителю достаточно усомниться в достоверности или непредвзятом освещении хотя бы одной детали, чтобы потерять доверие к остальным сюжетам, а если подобное повторяется, то и к программе в целом.

И все же достоверность отдельно взятого факта еще не гарантирует объективности /хотя без такой достоверности говорить об объективности не приходится/. Когда факты, существенные для понимания ситуации, в экранном сообщении вообще отсутствуют или в нем изложена только точка зрения, односторонне рисующая картину, журналист нарушает не менее важный критерий — полноты информации. Далеко не всегда это результат злого умысла — чаще всего свидетельство непрофессиональности.

Объективная информация не должна быть односторонней.

Если в передаче изложена определенная точка зрения на событие, документалист обязан предоставить такую же возможность и для мнения другой стороны. Тем более, когда речь идет об аналитической передаче, в которой расследуется проблема. /Пренебрегая этим правилом, мы рискуем уподобиться директору обувной фабрики, решившему производить на своем предприятии туфли исключительно одного размера, например, того, который носит директор/.

Полнота представленных фактов и обнародованных суждений — важнейшее условие объективности.

Но и достоверность, и полнота информации в свою очередь достигаются только при условии непредвзятости

Непредвзятость равнозначна самокритичности, то есть трезвому осознанию того, что интересы журналиста и людей его круга еще не исчерпывают собой интересов общества.

Разумеется, документалистам экрана, по долгу своей профессии апеллирующим к массовому сознанию, нелегко удержаться от искушения представить свое личное мнение как истину в последней инстанции. Учитывая этот соблазн, крупные телекомпании мира запрещают своим сотрудникам высказывать личные мнения по вопросам текущей политики или проявлять на экране симпатии по отношению к политическим партиям и их лидерам. Обнародованная публично позиция тележурналиста способна дискредитировать любую рубрику новостей.

Позиция сотрудника этой рубрики — в подборе, полноте и последовательности освещаемых фактов

С подобными правилами знакомили всех дебютантов, которым посчастливилось быть принятыми на НТВ.

«Первое, что нам сказали: никаких оценочных прилагательных, мы — объективная компания, — вспоминала ведущая утреннего выпуска «Сегодня» Жанна Агалакова /«Новая газета», 1998, № 31/. — Субъективности в наших выпусках не бывает, она выжигается. Моя личная точка зрения никого не интересует, я должна изложить факты и комментарий компетентного специалиста».[21] «Если говорит об эмоциях, то они просто неуместны, — подтверждает ту же мысль Аркадий Мамонтов, — Даже употребление таких слов, как «ужасный». «страшный», «кровавый», недопустимо. Нужно все делать спокойно, без накруток и домыслов».[22]