Читать онлайн «Багдад: Война, мир и Back in USSR». Страница 12

Война унесла миллионы жизней с обеих сторон. Я не хочу вдаваться в политические подробности происходившего тогда безумия, кто начал, кто виноват и пр. Скорее всего, справедливо утверждение, я повторюсь, что войну на юге за нефтеносные районы в дельте Междуречья начал именно Саддам, смекнувший, что ослабленный исламской революцией режим мулл не сможет мобилизовать сопротивление мощной иракской армии, одной из самых хорошо оснащенных и обученных, самой большой армии на Ближнем Востоке в те годы (Ирак в 1988 г. по численности военных на 1000 населения прочно удерживал 1-е место в мире). А режим смог, традиционное историческое противостояние ветвей ислама (суннитов и шиитов) помогло обозначить патриотический водораздел, и очень скоро бескомпромиссные боевые действия захлестнули приграничные районы и втянули обе нации в восьмилетний вооруженный конфликт. Из которого выйти было очень непросто.

За годы войны в Багдаде построили сотни монументов героическим иракским солдатам и офицерам, защищавшим Родину от иранского агрессора… Их мужеству посвящались бесчисленные кантаты, спектакли, фильмы и повсеместные плакаты наглядной агитации, на которых, с Саддамом во главе, были живописно представлены все рода войск. Самый удивительный в архитектурном отношении монумент войне — «Разбитое Сердце», выложенные голубой майоликой два огромных, метров по 50 в высоту, полушария, действительно напоминающих расколотое сердце, с музеем внизу… Война расколола много сердец, выкосила целое поколение молодежи, но кроме как бессмысленной и преступной назвать ее язык не поворачивается. Война всегда, впрочем, «преступление» в самом прямом, семантическом смысле — она переступает через нормы морали, принципы жизни, она их уничтожает, в угоду своему неуемному первобытному позыву убивать, жажде крови и подчинения слабого сильному.

В равной степени это относится и к недавней войне США «за демократию», против режима Саддама, уже уничтоженного. Оккупация — это тоже война, и столь же бессмысленна она по своей сути, так как никакое подавление национального самосознания, а именно это сейчас и происходит путем искусственного насаждения якобы демократических порядков, никогда в исторической перспективе не приводило к положительным результатам. Вы знаете, арабский мир недолюбливает иракцев, за их агрессивность, за высокомерие, за кичливость историческим прошлым, и я могу подтвердить, с ними непросто, они выводят иногда из себя своей манерой общения, особенно госчиновники и функционеры, но вопрос — можно ли изменить национальную идентичность, оккупировав страну и народ? Абсурд, для любого, знакомого с историей.

Что двигало Саддамом, уже неведомо. Скорее всего — примитивная диктаторская самоуверенность, вседозволенность в своих пределах породила чувство безнаказанности и во внешних проявлениях. А вот что двигало Америкой? Неужели что-то иное? Загадка истории…

Летом 1990 года я собирался в заслуженный отпуск после четырех лет загранкомандировки, продленной уже официально на пятый, последний год. Редкость для «длинных» командировок, но так получилось, и я уже предвкушал пятый безоблачный сытый год вдали от перипетий разворачивающейся в СССР революции. «Сытой», потому что с недавнего времени денежное наше довольствие было плавно увеличено почти в 6 раз за счет творческого применения реального курса динара к доллару. Если раньше иракский динар нам выдавался по официальному, заниженному и потому нереальному курсу 1 ИД = $3,6, что вынуждало нас крайне рационально расходовать дорогущие динары, несмотря на их ограниченную покупательную способность, то с 1989 года за 1 американский доллар нам платили уже 3 иракских динара, если мне не изменяет память. Но даже если и изменяет, не суть. Внезапно у всех нас, советских служащих, появились в изобилии динары, номинальная стоимость которых для нас стала вполне приемлемой для (ужас!) походов в рестораны, покупки дорогих костюмов, товаров всяких, ранее абсолютно запретных!!! Зарплата в один день с 230 ИД выросла до 1200 ИД, и это не могло не радовать, жалко только, что так поздно на моем иракском веку это произошло… Тому безвестному руководителю МВЭС, который пробил это решение, я бы памятник воздвиг нерукотворный… к нему б не заросла народная тропа.

И вдруг у Ирака объявилась 19-я провинция…

2 августа 1990 года я со сменщиком, перенимающим у меня дела по текущим контрактам на время моего отпуска, объезжал заказчиков и поставщиков, ведь я занимался и экспортом и импортом одновременно. По плану на то утро у нас было Государственное Предприятие по производству аккумуляторов. Поставки аккумуляторов в СССР планировались в счет давней задолженности по военным кредитам, об этом я еще упомяну.

Мы вошли в двухэтажное здание дирекции, под бравурные марши, несшиеся из динамиков во дворе Предприятия, что неприятно напомнило о давно закончившейся ирано-иракской войне, тогда тоже марши были в моде… В коридорах тоже царило радостное оживление, музыка и гундеж сводок новостей из всех кабинетов, из радиоприемников и телевизоров. «Что-то я, видно, пропустил сегодня утром,» — пронеслось в голове. Мы вошли, я поздоровался с Директором:

— Ас-саляму алейкум! Что такое у вас, праздник, что ли?

— Конечно, праздник — отвечал аккумуляторный Директор. — Наконец-то, Кувейтская провинция вернулась в лоно великой иракской нации. Восторжествовала историческая справедливость!

Холодный пот пробил меня с этих слов. Конечно, мы были в курсе, что Ирак ведет приготовления к демонстрации военной силы на кувейтской границе, обвинения кувейтских шейхов в воровстве иракской нефти были расхожей темой иракских газет уже несколько месяцев. Однако, как мы полагали, это лишь бряцанье оружием, не более того. Сведущие ребята, из компетентных организаций, работающие с нами рядом, за неделю до августовских событий по секрету сообщали нам о необычной концентрации войск на кувейтском направлении, но даже они не прогнозировали возможность столь безумной авантюры. Беспрецедентно для конца ХХ века, неприкрытая аннексия слабого государства сильным. Видно, крах в свое время иранской кампании не давал Саддаму покоя, снились лавры завоевателей времен Великого Халифата. Он не учел, что Халифат — то был лет семьсот назад, и мир малость поменялся с тех пор…

«Накрылся мой отпуск», — я сразу поник. Авиабилеты лежали у меня в ящике дома, 4 августа я должен был лететь домой, вещи были упакованы, настроение совершенно отпускное. Как в воду глядел: на следующий же день границы Ирака оказались закрыты, воздушное пространство тоже, естественно, визы отменены(выехать из Ирака всегда можно было только по «выездной» визе МИДа, требовалось специальное разрешение, так было всегда). Мы сдали билеты в бухгалтерию (таков был порядок) и приготовились ждать.

По телевизору мгновенно возобновились передачи в формате времен войны с Ираном, те же хоры, те же репортажи с боевых полей, та же патриотическая риторика и бесконечные заседания Революционного Совета с Саддамом во главе, теперь уже по вопросам скорейшей интеграции «вернувшегося в лоно» Кувейта в Иракскую Республику. Историческая целесообразность этого не вызывала сомнений: как оказалось, Кувейт всегда и во все времена был лишь провинцией Великого Ирака, и вообще это все были происки британского империализма. Вышла специальная брошюра с речью Министра Иностранных дел Тарика Азиза где все эти безобразия были подробно описаны. В прессе проводились все мыслимые исторические примеры, включая времена Царя Хамураппи и Аккадской Цивилизации. Про Вавилонское Царство и говорить неудобно…

По прошествии первого шока, связанного с внезапно изменившейся военно-политической обстановкой, руководство Посольства и Торгпредства приступило к выработке стратегии выживания, иначе и не назовешь. На тот период в Ираке работали около 10 000 наших сотрудников и специалистов, и надо было думать, что с ними делать. Уравнение с десятью неизвестными — никакого понимания, как будут разворачиваться события вокруг Ирака ни у кого не было, были только догадки, строились версии, но кто же его знает, что на уме у Буша??? Мы внимательно стали следить за новостями из-за рубежа, потому что иракские власти представляли всю картину весьма однобоко, как победу иракского оружия и восстановление исторической справедливости. Как оказалось, не все в мире разделяли такую благостную точку зрения, даже М.С.Горбачев почти сразу открестился от Саддама и его режима, осудив кувейтскую авантюру. С этого момента мы, советские граждане, уже не являлись «друзьями иракского народа», а становились автоматически в ряд обычных подозрительных, малосимпатичных иностранцев, с которыми церемониться нужды нет. Все так, но 10 тысяч наших граждан нужно, по-прежнему, кормить, обслуживать, и по возможности, по мере сокращения работ, вывозить из страны.