Читать онлайн «Украина от Адама до Януковича. Очерки истории». Страница 96

Согласно мифу, события развивались следующим образом. Узнав об измене Мазепы, Петр Великий посылает Меньшикова для проведения карательной акции в Батурин. Гарнизон крепости яростно обороняется и даже отбивает несколько штурмов, но светлейший князь все-таки захватывает гетманскую столицу, затем сжигает город и устраивает беспощадную резню мирного населения. Захваченных казаков и горожан, не взирая на пол и возраст, пытают до смерти. Трупы казненных распинают и на плотах спускают по реке, чтобы запугать население. Устрашить жителей Малороссии Меньшикову удается, и они, охваченные ужасом, отказываются поддержать своего мятежного гетмана в борьбе за свободу. Причем, каждый свидомый автор считает нужным привести какие-нибудь кровавые подробности, доказывающие варварскую жестокость русских солдат. И чем свидомее автор, тем страшнее подробности и большее число жертв. Например, О. Апанович в книге «Гетьмани Украши i кошовi отамани Запорозько! шчш пишет: «ПотГм почалося знищення жителГв Батурина… Вшсько московське палило й грабувало мюто, гвалтувало i вбивало жшок… Меншиков дав наказ не щадити шкого й убивати навгть дгтей». А Владимир Голубоцкий в книге «Запорозьке козацтво» добавляет ужасов: «Все населення Батурина поголовно знищили, навггь жшок i дггей. Козаюв, що по-трапили у полон живими, по-варварськи замучили…»

Миф о разрушении Батурина и истреблении его жителей солдатами Меньшикова был создан еще в 1709 году. Использовался он шведами в информационной войне для пропаганды среди казаков. Вместе с рассказами о зверстве русских в Батурине мазепинские агитационные письма пугали казаков, что царь хочет выселить всех малороссов за Волгу, а их землю отдать ве-ликороссиянам, о том, что всех казаков превратят в солдат и т. д. Кстати, шведская и мазепинская пропаганда в гетманщине не сработала. Во многом потому, что агитки прямо противоречили происходившему[131], поэтому веры им не было. Народ видел, что шведы зверствуют, а царь своих верных казаков милует и награждает. Вдобавок, сразу после измены гетмана, царь отменил незаконные налоги, введенные Мазепой, как говорилось в петровском универсале, «ради обогащения своего».

В настоящее время украинскими националистами взятие гетманской столицы выдается за акт геноцида, за зверскую расправу над беззащитным населением. Заведомо искаженные «страшилки» шведской пропаганды современные националисты используют для очернения России и нагнетания антирусской истерии.

Что же было на самом деле? Итак, осень 1708 года. Шведская армия из Белой Руси начинает двигаться к гетманщине. Русская армия идет параллельно чуть восточнее, прикрывая дорогу вглубь государства. Царь Петр требует от Мазепы идти на соединение с русским войском, но старый гетман тянет время и придумывает всевозможные отговорки. Однако подозрений это не вызывает, ведь Мазепу уже много раз обвиняли в измене, но он всякий раз успешно оправдывался. Князь Меньшиков сам отправляется в Батурин к гетману. Но за день до того Мазепа бежал из своей столицы, оставив в Батурине гарнизон из четырех сердюцких полков: Чечелева, Покотилова, Денисова, Максимова и казаков трех городовых полков: Миргородского, Прилуцкого и Лубенского. Даже по самым скромным подсчетам, это — 2600 сердюков и примерно 4000–4500 казаков. Кроме того, в крепости находилась батуринская городская сотня, насчитывавшая до полутора тысяч воинов и артиллеристы. Итого, Батурин обороняло, как минимум, 8000 профессиональных воинов и неизвестное число мещан.

Батуринская крепость была одной из сильнейших в гетманщине и, согласно исследованиям Сергея Павленко, занимала площадь около 15 гектаров. Кроме того, помимо крепости, в городе был еще укрепленный замок-резиденция Мазепы. Батуринская артиллерия насчитывала до 150 (по другим данным 315) стволов.

Подойдя 31 октября к Батурину, князь Меньшиков обнаруживает, что гарнизон его в город пускать не намерен. Только тут он узнает об измене гетмана. Князь отправляет гонца к Петру с вестью об измене Мазепы и вступает в переговоры с мятежниками. Мазепинские сердюки тянут время, надеясь на скорый подход Карла XII, которого ждут со дня на день. Часто современные авторы то ли по незнанью, то ли специально называют защитников Батурина не сердюками, а казаками. Однако такая подмена понятий существенно меняет дело. Сердюки не были казаками — ни запорожскими, ни реестровыми. Они вообще не были жителями Малороссии. Это были наемники: поляки, бесараб-цы, венгры и так далее. Они исполняли роль телохранителей Мазепы и были преданы (насколько это возможно у наемников) лично ему. Конные сердюки назывались «компанейцами». Местных селян и казаков принимать в сердюц-кие полки было запрещено. Почему-то и возглавляли оборону Батурина казак Чечель и немец Кенигсек. Сердюкам было абсолютно все равно, кому подчиняется Мазепа: шведскому королю или русскому царю. А вот казаков и крестьян этот вопрос волновал. Поэтому они массово присоединялись к русским войскам или самостоятельно атаковали шведские отряды. Соответственно, и никакой необходимости в репрессиях против местного населения со стороны царских войск не было. Так что не восставшие казаки оборонялись против русских войск, а иноземные наемники. Согласитесь, это существенный нюанс.

Бывшие в Батурине казаки попытались сдать крепость, но сердюки подавили недовольство, арестовав зачинщиков неповиновения. Прорусски настроенный прилуцкий полковник Иван Нос в наказание был прикован к пушке. По приказу сердюцкого полковника Дмитрия Чечеля из города никого из жителей не выпускали, тем самым превратив их в заложников.

В ночь с 31 октября на 1 ноября в крепость пробирается гонец от Мазепы, который сообщает, что шведская армия уже идет на помощь Батурину. Обнадеженные этим известием сердюки прервали переговоры с Меньшиковым и с утра первого ноября начали обстреливать его отряд из пушек. Русские отступили, но от этого обстрела загорелись городские предместья. Обратим внимание на этот факт. Значительная часть города была сожжена не русскими, а сердюками Кенигсека еще до боя.

Устав уговаривать и зная о приближении войск Карла XII, Меньшиков принял решение штурмовать крепость. У него под началом было около 9000 драгун, 3000 пехотинцев и несколько сотен калмыков[132].

Атака началась в ночь на 2 ноября после небольшой артподготовки. Русские войска наступали двумя колоннами. Первую, атакующую Конотопские ворота, возглавлял генерал-майор Волконский. Вторую, которая должна была ворваться в город со стороны реки Сейм, полковник Иван Анненков.

От речного берега в город вели два «взвода» — лощины, по которым драгуны незаметно подошли к противнику. Потом они внезапно атаковали и прорвались в центр города. Очевидцы, видя появление солдат из лощины, могли подумать, что они появились из-под земли. Впоследствии возникла легенда, что атакующие проникли в город через подземный ход. Через два часа город был взят почти без потерь среди солдат Меньшикова. То, что такая мощная крепость с сильным гарнизоном и хорошей артиллерией пала так быстро, доказывает только одно: защитники не горели желанием биться до смерти, а возможно, что часть гарнизона и вовсе помогала нападающим. Чтобы прийти к такому выводу, достаточно сравнить мгновенно павшую защиту Батурина с длительной обороной значительно более слабой Полтавы.

Во время штурма часть гарнизона и жителей бежала, часть попала в плен и была уведена в русский лагерь. Как минимум 300 сердюков из числа тех, кто сумел убежать, потом присоединились к шведам. Сумел бежать и их полковник Чечель, но когда он добрался до своего кума, тот его выдал царским войскам.

Взяв Батурин приступом, Мазепа спешно отходит, увозя артиллерию и припасы, поскольку шведы были где-то на подходе. Все, что забрать с собой не удалось, отступающая русская армия уничтожила. В качестве трофеев победителям достались гетманские знамена, три булавы и бунчук, который затем переслали новому гетману. Так что действия Меньшикова не были карательной экспедицией! В Батурине были огромные запасы вооружения, фуража и провианта, которые Мазепа намеревался передать Карлу XII. Поэтому захват Батурина и его складов был и для Карла, и для Петра вопросом жизни и смерти.

Что же касается трактовки штурма Батурина как акта устрашения, то ни Петр Первый, ни Меньшиков запугивать население Малороссии не собирались, так как в этом не было необходимости. Казаки не поддержали Мазепу и массово поддерживали русскую армию. Меньшиков 26 октября 1708 года писал Петру I: «…еще доношу вашей милости, что в здешней старшине, кроме самых вышних, також и в подлом народе с нынешнего гетманского злого учинку никакого худа ни в ком не видать. Но токмо ко мне изо всех здешних ближних мест съезжаются сотники и прочие полчаня и приносят на него ж в том нарекание, и многие просят меня со слезами, чтоб за них предстательствовать и не допустить бы их до погибели, ежели какой от него, гетмана, будет над ними промысл, которых я всяким обнадеживанием увещеваю, а особливо вашим в Украйну пришествием, из чего они, по-видимому, в великую приходят радость».