Читать онлайн «Украина от Адама до Януковича. Очерки истории». Страница 80

Забытый герой

Этот полководец сыграл не меньшую роль в начальном успехе Хмельницкого, чем любой из казацких полковников, однако в отечественной истории ему уделено до обидного мало места. Речь идет о славном батыре из древнего рода Аргын по имени Доган Тугай. Если бы не польский писатель Генрих Сенкевич, то сегодня о нем вообще мало бы кто знал. Да еще сохранились отрывки из поэмы его современника Джан-Мухаммед-ефенди, посвященные этому татарскому вождю. Вот и все, что осталось от того, чье имя некогда гремело в Причерноморье, наводя страх на врагов и вселяя гордость в родных и друзей.

Родившийся в начале семнадцатого века в одной из наиболее влиятельных семей Крымского ханства мальчик просто был обречен стать полководцем. Он им и стал. О его детстве и юности неизвестно практически ничего. Несомненно, что он хорошо владел оружием, участвовал в набегах и войнах. В начале 1640 — х годов Тугай-мирза[103] был назначен беем (наместником) города Ор-Капы, более известного как Перекоп, заняв одну из наиболее высоких ступенек в крымско-татарской иерархии. Дословно татарское название этой крепости переводится как «ворота на рву», и действительно, это был единственный сухопутный путь на полуостров. Наличествовал и ров — для защиты Крыма еще в античное время тут были созданы укрепления, основной частью которых был гигантский ров с валом, отделяющие полуостров от материка. Во время ханства ров продолжал служить надежной защитой новым хозяевам Тавриды. Тот, кто владел этим стратегическим пунктом, мог держать под угрозой удара как Крым, так и окраины Речи Посполитой. Вместе с должностью к Тугай-бею пришла и военная сила в лице гарнизона и кочевавших в окрестных степях ногайских орд. Кроме военного значения, обладание Перекопом давало возможность хорошего заработка. Именно сюда после набегов на Польшу и Русь стекались отряды татар, гнавших ясырь — христианских пленников. Тут воинов уже поджидали купцы, чтобы подешевле купить живой товар, который затем можно было перегнать на рынок в Кафу и там выгодно перепродать в Турцию. В общем, как и сегодня, главный куш с торговли снимали перекупщики и контролировавшее рынок начальство.

В начале 1644 года армия Крыма под командованием Тугай-бея выступила в большой поход на Речь Посполитую. 30 января 1644 года в битве под селом Охматовом недалеко от Черкасс произошел бой с королевской армией, закончившийся поражением степняков. Поляки, одним из командиров которых был князь Иеремия Вишневецкий, смогли застать врасплох татар и внезапно атаковать их лагерь. Однако бей сумел вырваться и с основными силами уйти на юг. Это поражение стало хорошим уроком для татарина, и впоследствии он будет гораздо успешнее драться с поляками и не проиграет ни одного сражения.

Когда и как познакомились Тугай и Хмельницкий, точно неизвестно. Одни говорят, что в то время, когда Богдан был татарским пленником, другие — что Тугай ездил выкупать своих пленников у казаков. Как бы там ни было, татарин и казак были не просто знакомыми, а друзьями. Недаром гетману приписываются такие слова: «Тугай-бей мне близок, он мой брат, моя душа».

Именно хорошие отношения Богдана и Тугая во многом и определили успех крымско-запорожских переговоров в 1648 году. Ведь изначально хан вовсе не горел желанием ввязываться в авантюру Хмельницкого. Однако Тугай активно лоббировал предложение своего христианского друга, и хан согласился. Мол, «ладно, сходи поучаствуй в безобразиях, порежь панов. Но смотри — воюешь на свой страх и риск. Проиграешь — сам виноват. Ханство из-за тебя в большую войну вступать не будет. Ну а если по воле Аллаха восстание удастся, то может, и сами присоединимся. Только с товарищами стамбульскими посоветуемся…»

Так что участие татар в восстании Хмельницкого изначально было сугубо инициативой перекопского бея, ведшего войну своими личными силами. Хан в военные действия включился лишь через полгода, увидев, что предприятие приносит реальный доход в виде богатой добычи и ясыря. Ведь в качестве своей доли в трофеях Тугай-бей получил всех польских пленников, взятых в плен после битв под Желтыми Водами и Корсунем. А это восемьдесят вельмож и тысячи простолюдинов и мелких шляхтичей. Плюс татары при любой удачной возможности захватывали еще и православных крестьян, на что казаки периодически закрывали глаза, считая это издержками войны. Три годя Тугай-бей водил свою кавалерию на Украину, обеспечивая успехи Хмельницкому, пока не сложил голову в 1651 году в битве под Берестечком.

До 1648 года казачество было явлением посторонним для Малороссии. Казаки жили в «диком поле» на окраине, вся же остальная часть земель управлялась польской администрацией. После ее изгнания казаки воспользовались ситуацией, и их система управления была перенесена на огромные территории, занятые восставшими. Поскольку повстанческая армия была создана по казачьим образцам и управлялась казаками, то казачьи полковники управляли и всеми людьми на территории, которую занимали их отряды. Пока существовала возможность того, что Малороссия останется под властью Польши, гетман и старшина рассматривали свою власть над ней как временное явление. Зборовский и Белоцерковский договоры не оставляли места ни для какой гетманской власти на Малороссии после ее замирения и возвращения под руку короля. Казачество, по этим договорам, увеличивалось в числе, получало больше прав и материальных средств, но по-прежнему считалось лишь особым видом польского войска. Гетман — его предводитель, но никак не правитель территорий. Это положение сохранялось и после перехода под власть Москвы. Считалось само собой разумеющимся, что московские воеводы должны были занять место польских. Но царь так и не послал достаточного числа своих чиновников в Малороссию, де-факто доверив создание местной администрации Хмельницкому. Казаки стали управлять и собирать налоги, хотя мещане и крестьяне многократно просили заменить казачью администрацию царской. Если бы московское правительство лучше разбиралось в ситуации, то оно бы могло вообще игнорировать гетмана и старшину, опираясь исключительно на народные массы. Но Москва не проявила решительности, и русская администрация, так и не укоренившись на новых землях, была форменным образом вытеснена оттуда. Русские войска получили указ стать гарнизонами для защиты края от поляков и татар, но никоим образом не вмешиваться в дела Малороссии.

Вообще позиция казацких вождей в отношениях с царем была более чем странной. Прямо-таки инфантильной. По мнению старшины, Москва должна была быть гарантом безопасности и стабильности гетманщины, поддерживать гетмана деньгами и военной силой, но при этом царь не должен был вообще вмешиваться в жизнь Запорожского войска. То есть Россия должна была нести на себе всю тяжесть обороны казаков от поляков, но при этом не получать ни политических, ни экономических дивидендов. Гетман со старшиной же получал полное право делать на «своей» земле абсолютно все, что захотят. Вплоть до того, что вести частные войны и вступать в дипломатические отношения с другими государствами. Пока был жив Хмельницкий, московское правительство не ставило на место зарвавшихся казаков, но любому здравомыслящему человеку должно было быть понятно, что рано или поздно Кремлю придется навести порядок в Малороссии и приструнить зарвавшихся казаков.

А казаки действительно зарвались. Можно привести много примеров их неадекватного поведения, но ограничимся лишь парой случаев. Как мы уже упоминали, после Переяславской рады гетманские полки должны были поддержать действия царской армии в Белоруссии, однако вместо совместных действий против поляков казацкие полковники Золотаренко и сменивший его Нечай принялись захватывать местные городки, где устанавливали свою власть. Дошло до того, что в январе 1656 года Нечай выгнал из сел Могилевского повета русские гарнизоны, разместил там своих казаков и приказал местному населению не выполнять никаких распоряжений царских воевод. И это при том, что казаки присягнули на верность царю и были его подданными. Занятое войной с Польшей, царское правительство не захотело вовремя пресечь такое самоуправство полковников, опасаясь, что казаки могут перейти на сторону врага. Однако казаки восприняли отсутствие жесткой реакции как проявление слабости Кремля и начали вести себя все более дерзко.

Во время переговоров в Вильно 1656 года между царем и королем послы Хмельницкого потребовали, чтобы их допустили к обсуждению. Естественно, они получили отказ. Мол, уважаемые, соблюдайте субординацию. Какое у вас есть право вмешиваться в дела коронованных особ? Однако у гетмана и его старшины явно была звездная болезнь, и они обиделись на Москву. Вдобавок Хмельницкий всячески старался не выполнять взятые на себя обязательства, что признают даже откровенные казакофилы.