Читать онлайн «Украина от Адама до Януковича. Очерки истории». Страница 70

Угроза масштабного восстания встревожила польскую администрацию, и они решили сыграть на упреждение. 21 апреля разделенная на три отряда польская армия двинулась в степь, чтобы задушить восстание в зародыше и не дать Хмельницкому дойти до обжитых территорий Малороссии.

Польский авангард вел сын коронного гетмана двадцатичетырехлетний Стефан Потоцкий. В этом отряде было три тысячи человек, из которых половина — реестровые казаки. Основная польская армия (примерно пять тысяч человек) под командованием самого коронного гетмана задержалась, чтобы к ней могли примкнуть шляхетские отряды. Третья группировка, которая также вышла в степь против Хмельницкого, состояла из четырех тысяч реестровых казаков и небольшого отряда драгун. Она спускалась по Днепру и должна была объединиться с отрядом Потоцкого-младшего в степи.

29 апреля вырвавшийся вперед отряд Стефана Потоцкого столкнулся с ка-зацко-татарским войском на Правобережье Днепра в местности с названием Желтые воды[79] на границе современных Днепропетровской и Кировоградской областей. Завязался бой, очень эффектно показанный в фильме «Огнем и мечем» Ежи Гофмана. Пожалуй, это одна из лучших по накалу страстей и актерской игре батальных сцен в мировом кинематографе. Правда, есть одно «но»… Никакого отношения к реальным событиям кинематографическая битва не имеет.

Оказавшиеся в меньшинстве поляки разбили укрепленный лагерь и в нем стали ожидать подхода остальных отрядов. Запорожцы активно обстреливали лагерь, периодически штурмовали — правда, безрезультатно. 3 мая к Желтым Водам подошли реестровцы, но, к ужасу осажденных, вместо того, чтобы соединиться с королевской армией, казаки перешли на сторону Хмельницкого. Увидев такой поворот событий, реестровые из отряда Потоцкого последовали примеру коллег и также перешли на сторону запорожцев. Поняв, что ситуация критическая, поляки пошли на переговоры[80]. В итоге Хмельницкий и младший

Потоцкий договорились, что поляки могут уйти, оставив победителям артиллерию и припасы. Остатки королевского войска начали отступление[81], но ушли они недалеко. На рассвете следующего дня казаки и татары перегородили дорогу полякам и атаковали врага. Потоцкий получил смертельную рану, а его войско было полностью уничтожено. Тех, кто не пал в бою, татары увели в рабство.

Через десять дней после битвы у Желтых Вод[82] в окрестностях города Корсунь значительно выросшая в численности армия Хмельницкого встретилась с силами поляков. 15 мая состоялось несколько стычек отдельных отрядов, во время которых поляки почти полностью сожгли город Корсунь. На следующий день поляки начали отступление, но попали в засаду и были уничтожены. В числе трофеев победителям достались и знатные пленники, среди которых были коронный и польный гетманы.

Известия о двух поражениях поляков быстро облетели всю Малороссию. Крестьяне и мещане начали «оказачиваться», массами присоединяясь к Хмельницкому или образовывая партизанские отряды, самостоятельно громить имения поляков, захватывать города и замки с польскими гарнизонами.

Воспользовавшись ситуацией, восставшие старались отомстить шляхте и евреям за притеснения, которые длились долгие годы.

В Малороссии не осталось организованных польских сил, и восстание полыхнуло на огромных пространствах, а запорожцы без сопротивления занимали местечки и целые города. Все, кто так или иначе был связан с Польшей и ее социальным строем, бежали в коронные земли или Литву. Шляхтичи, арендаторы-евреи, католики, униаты знали, что если только попадут в руки повстанцев, то им пощады не будет. Как показала история, они не ошибались. Пойманных евреев казаки казнили с особой жестокостью. Не церемонились восставшие и с поляками, особенно с ксендзами. В результате этого стихийного погрома в крае за несколько недель лета 1648 года исчезли все поляки, евреи, католики, а также и те из немногочисленной православной шляхты, которые симпатизировали полякам и сотрудничали с ними. О накале ненависти свидетельствуют такие факты: как минимум половина украинских евреев из общего числа, оцениваемого в приблизительно 60 000, были убиты или угнаны в рабство. Еврейский летописец Натан Гановер писал: «С одних [пленных евреев] казаки сдирали кожу заживо, а тело кидали собакам; другим наносили тяжелые раны, но не добивали, а бросали их на улицу, чтобы медленно умирали; многих же закапывали живьем. Грудных младенцев резали на руках матерей, а многих рубили на куски, как рыбу. Беременным женщинам распарывали животы, вынимали плод и хлестали им по лицу матери, а иным в распоротый живот зашивали живую кошку и обрубали несчастным руки, чтобы они не могли ее вытащить. Иных детей прокалывали пикой, жарили на огне и подносили матерям, чтобы они отведали их мяса…»

К концу лета 1648 года Хмельницкий взял под свой полный контроль Брацлавское, Киевское и Подольское воеводства. Это был грандиозный успех, который даже не снился вождям предыдущих восстаний. Казалось бы, надо продолжать наступление на поляков, пока они не оправились, но неожиданно Хмельницкий попытался приостановить запущенный им же процесс. Он собрал казацкую раду, от которой ему удалось добиться начала переговоров с поляками.

Одновременно Богдан послал королю письмо следующего содержания: «Найяснейший милостивый король, пан наш милостивый. Согрешили мы, что взяли в плен гетманов и войско вашей королевской милости, которое на нас наступало, согласно воле вашей королевской милости, разгромили. Однако просим милосердия и, чтобы строгость гнева вашей королевской милости не привела нас к десперации[83], ожидаем теперь ответа и милосердия; верно возвратимся назад, а сами на услуги вашей королевской милости съедемся.

Богдан Хмельницкий, войска вашей королевской милости Запорожского старший».

Общий тон письма показывает, что Богдан вовсе не противник короля, а наоборот готов к сотрудничеству. Однако до адресата письмо не дошло, так как король скончался еще 20 мая, о чем Хмельницкий не знал. И если выступление Хмельницкого было согласованно с Владиславом Четвертым, то теперь все предварительные планы были перечеркнуты. Идея польско-казацкого крестового похода на Стамбул умерла вместе с Владиславом IV, и Хмельницкому пришлось импровизировать. Пока не был избран новый король, вести переговоры было по сути не с кем, а временное правительство Речи Посполитой собирало войска для подавления бунта. Хотя формально переговоры все-таки произошли. К казакам были, правда, посланы уполномоченные для переговоров, но они должны были предъявить заведомо невыполнимые требования (выдача оружия, взятого у поляков, выдача предводителей казацких отрядов, удаление татар). Естественно, казаки возмутились и потребовали продолжения войны, при этом и сам Хмельницкий стал объектом критики за его медлительность и за переговоры.

Уступая требованиям простых повстанцев, Хмельницкий стал двигаться на Львов, где собиралась новая польская армия. События, случившиеся после, можно назвать самым позорным поражением Речи Посполитой за всю историю польско-казацких войн. Поляки смогли собрать многочисленную и отлично вооруженную армию, которая двинулась на восток. Однако все преимущества шляхты сводились на нет выбором руководства. Во-первых, командовали армией три человека: князь Владислав Доминик Заславский, князь Александр Конецпольский и маршал Сейма Николай Остророг. Конечно, отсутствие единоначалия осложняло руководство войсками, но это было еще полбеды. Самое страшное заключалось в том, что ни один из польских командиров не был полководцем. Казаки в насмешку прозвали этот триумвират: «пэрына, дытына и латына», издеваясь над особенностями сибарита Заславского, юностью Конецпольского и ученостью Остророга. Вдобавок ко всему, князь Заславский умудрился поругаться с опытным и авторитетным князем-полководцем Иеремией Вишневецким, который за свой счет собрал армию и начал собственную войну с восставшими.

Две армии сошлись 21 сентября[84] возле села Пилявцы в современной Хмельницкой области. При этом подразделения Вишневецкого разбили лагерь отдельно от польской армии. Казаков и поляков разделяла река Пилявки, через которую можно было переправиться по плотине, которую сразу же захватили запорожцы, или через брод.

Форсировав реку вброд, поляки атаковали первыми, выбили казаков с плотины и оттеснили от берега. Однако из-за наступления вечера они не смогли развить успеха и отступили на свой берег. Казаки снова заняли плотину и насыпали вал у брода, по которому днем переправились поляки. Следующий день обе стороны провели, вяло перестреливаясь и не решаясь на активные действия. Вечером в казачий лагерь подошла татарская конница. С противоположного берега шляхтичи не могли увидеть, сколько пришло крымцев, зато хорошо слышали приветственные крики казаков. В итоге распространился слух, что хан привел всю свою несметную орду. Моральный дух поляков стал падать. Когда на следующее утро в предрассветном тумане казаки перешли в атаку, польское войско потеряло всякую управляемость. Никто не слушал командующих, которые мешали друг другу, каждый отряд вступал (или не вступал) в бой самостоятельно. Часть поляков переправилась на противоположный берег, где попала в засаду. Часть осталась на месте и не помогла братьям по оружию. Началась неразбериха, вскоре перешедшая в панику. В это время в тыл полякам зашел отряд Максима Кривоноса, и шляхетская армия побежала. Единственными, кто сумел отбиться и отойти в порядке, были воины Иеремии Вишневецкого.