Читать онлайн «Дрезденские страсти. Повесть из истории международного антисемитского движения». Страница 45

«Что при вступлении в брак, – пишет Энгельс, – дело идет не о простом искусстве работы над камнем и не о созерцании мертвых форм, это он («суверенный индивид») знал и без г-на Дюринга. Но как приступить к делу? Как завоевать сердце девушки, а вместе с ним и ее тело? Речь ведь идет прежде всего, – иронизирует Энгельс, – о том, чтоб сбросить с себя дикость и тупость, господствующие в области полового общения и подбора, и принять во внимание право вновь рождающегося мира на возможно лучшую композицию – усовершенствовать созидание человека из плоти и крови, стать, так сказать, Фидием по этой части».

Действительно, – повторим мы вслед за Энгельсом, – как приступить к делу? Но поскольку в вопросах «половой композиции» речь идет об искусстве, а принцип социалитарного, свободного от евреев реализма нам уже известен из доклада идеолога-антисемита Ивана Шимони, то мы, пожалуй, согласимся с предположением Энгельса: «Может быть, г-н Дюринг уже имеет «схематически перед глазами» руководство к этому искусству вроде, например, тех, образцы которых – в запечатанных конвертах – циркулируют теперь в немецкой книжной торговле». Добавим лишь, что именно по этим образцам антиеврейского социалитарного реализма проводилась «половая композиция» в государственных борделях III райха для выведения чистокровной арийской породы с кольцом в орлином носу. Именно с высоты своей «половой композиции» Дюринг и бросает социалистический упрек современному ему «оевреившемуся парламентарному обществу»: «В обществе, основанном на угнетении и продаже человека человеком, проституция признается само собой разумеющимся дополнением к принудительному браку, созданным в пользу мужчин, и то обстоятельство, что ничего подобного не может существовать для женщин, представляет собой весьма понятный, но в то же время чрезвычайно многозначительный факт». Иными словами, в буржуазном обществе женщина может быть только содержанкой у мужчины, но не может сама содержать мужчину.

«Ни за что на свете, – заявляет Энгельс, – я бы не согласился на такую благодарность, которая выпадет на долю г-на Дюринга со стороны женщин за этот комплимент. Кроме того, разве г-ну Дюрингу совершенно неизвестен не столь уж редкий теперь вид дохода – стипендии от женщин их любовникам, Schürzenstipendien. Ведь г-н Дюринг сам был когда-то референдарием (референдарий – докладчик. В Германии низший чиновник – преимущественно юрист. Должность референдария часто не оплачивалась). Итак, референдарием. И живет он в Берлине, где уже в мои времена, то есть 36 лет тому назад, Referendarius, – чтобы не говорить о лейтенантах, – довольно часто рифмовался с Schürzenstipendiarius!»

Однако мы, посмеявшись вместе с Энгельсом, чтобы быть совершенно объективными и всесторонними, коснемся также и представлений Дюринга о любви в социалитате: «При наличии более высоких, истинно человеческих побудительных мотивов для благотворных половых связей… человечески облагороженная форма полового возбуждения, высшая ступень которого проявляется в виде страстной любви, представляет в своей двухсторонности наилучшую гарантию благополучного, также и по своим плодам, супружества».

Но можно ли не согласиться с Энгельсом, когда он пишет: «Как видит читатель, пошлейшие пошлости почтенного Рохова празднуют в книге г-на Дюринга свой столетний юбилей и преподносятся вдобавок в качестве «более глубокого основоположения» единственной истинно критической и научной «социалитарной системы»». Добавим лишь, что пошлейшие пошлости самого г-на Дюринга празднуют свой юбилей во многих книгах и прочих словесных творениях XX века.

Подведем итог представлениям Дюринга об отвергающем «пустой парламентский формализм» социалитарном государстве будущего и о ячейке этого государства – социалитарной семье. Основой семьи является такая «половая композиция», которая бы создала «суверенного индивида» для его «абсолютного подчинения государственному принуждению», что «служит единственной основой для выведения действительных прав». Но кроме «половой композиции» важную роль играет и «социалитарное воспитание», которое мы уже ранее рассматривали и которое основывается как на «социалитарном образовании», так и на «социалитарном искусстве». Такое воспитание может в ряде случаев даже исправить недостатки «половой композиции».

Теперь, когда все это понятно со слов самого Дюринга, можно вернуться в зал первого международного антисемитского конгресса, где последователь Дюринга Иван Шимони излагает свои взгляды на язвы современного «оевреившегося парламентаризма».

«Конец своей замечательной речи Шимони посвятил развитию своего плана реформы, или, лучше сказать, общественного новоустройства, в котором получили развитие мысли Евгения Дюринга о социальном государстве, отвергающем нынешний порядок вещей, обесцененных либерализмом с помощью еврейства. И приверженцы старого, христианского строя, и приверженцы нового, социалистического строя при всех их разногласиях, проявившихся на конгрессе, понимают, что их соединяет вражда к ныне господствующему либерально-капиталистическому и, можно сказать, оевреившемуся государству и обществу. Поэтому Шимони закончил свою речь прекрасными словами:

– Антисемитизм – это борьба прошедшего и будущего с настоящим, борьба традиций и идеала против действительности… Приверженцы настоящего – либералы, которых в этом отношении правильней назвать консерваторами, так как они желают сохранить существующее, видят уже опасность, грозящую им в этом нападении на евреев… После долгого, мертвого молчания (Todtschweigen) они разразились об антисемитическом движении потоками брани, обвинений и доносов. Антисемитизм сбросил свою личину – говорят одни. Мы знаем, с кем имеем дело, – это новый и крайний вид социальной революции. Это возвращение к средневековому фанатизму, невежеству, брутальности – восклицают другие. Движение не имеет никакого оправдания, ни объяснения – утверждают третьи… У нас в Венгрии бывший христианский венгерский писатель, а ныне оевреившийся либерал Делл-Адами в своем письме в редакцию газеты пишет: «Положение евреев между нами солидарно со всеми приобретениями нашего современного государственного и общественного устройства и нашей цивилизации. Оно не может быть тронуто, не затронув основания целого здания, которое нам дорого как наше общественное и культурное достояние…» Красноречивое признание, господа… Именно для того, чтоб обсудить план, как разрушить этот антихристанский, еврейско-капиталистический фундамент и заложить наш, арийский, социалистический, мы и собрались на наш первый международный антисемитический конгресс в Дрездене.

После заключительной речи Шимони конгресс приступил к организационным вопросам. Был избран Постоянный комитет во главе с Пинкертом. Я был избран в состав комитета от русских антисемитов. Органом конгресса и целого движения избрана дрезденская газета Deutsche Reform. Главным же агентом Постоянного комитета избран без голосования господин Шмайтцнер, издатель «Международного месячного издания» (Internationale Monatsschrift) в Хемнице (Саксония). Постоянный комитет обязан напечатать все резолюции конгресса и разослать их всем европейским правительствам, парламентам и главным органам печати. На этом конгресс разошелся, поручив Постоянному комитету дальнейшее руководство антисемитическим движением и приготовление к созыву второго конгресса.

От себя хочу лишь добавить несколько слов. Несмотря на полемику внутри антисемитического движения, дворянско-аристократические элементы, с одной стороны, и народно-демократические – с другой, начинают понимать необходимость единства, и в этом, безусловно, поможет многочисленнейший в большинстве государств и важнейший повсюду класс крестьянства, который все более становится под социалистические знамена организованного антисемитизма. По еврейскому вопросу, как и вообще по социально-экономическому, происходит ныне новая группировка партий, которая еще находится в самом зачатке, но которой можно предсказать великую будущность. Может, на втором международном антисемитическом конгрессе, который должен состояться в марте 1883 года, мы увидим черты этой будущности более зримо».

Этими словами оканчиваются записки русского социалиста-антисемита.

Мы не знаем, состоялся ли в марте 1883 года второй международный конгресс антисемитов. Да и в этом ли дело?.. Крайний радикал всегда движется вперед в прошлое… Сначала от Энгельса к Дюрингу, потом от Дюринга к средневековым монахам-инквизиторам.

Энгельс оканчивает свою книгу так: «Да будет нам позволено в примирительно-веселом духе распроститься с нашей темой, которая сплошь и рядом должна была казаться сухой и скучной. Пока нам приходилось разбирать отдельные вопросы, наш приговор был связан с объективными неоспоримыми фактами; в соответствии с этими фактами приговор довольно часто по необходимости был резким и даже жестоким… Теперь мы можем позволить себе объяснить многие, непонятные иначе, научные заблуждения и самомнения автора его личными качествами и резюмировать свое общее суждение о г-не Дюринге словами: невменяемость как результат мании величия».