Читать онлайн «Евреи, Христианство, Россия. От пророков до генсеков». Страница 23

Естественно, что такой подход возбудил критику и негодование со стороны авторитетных христианских лиц и, в частности, со стороны Иустина, Поликарпа и других. Надо отдать должное руководству христианских церквей II века, отвергнувшему догматические притязания Маркиона. Сам Маркион делал потом отступления и частичные отречения от своих взглядов, но в конце концов после двух осуждений был за двоебожие отлучен от церкви. Однако влияние Маркиона этим актом, естественно, не аннулировалось, а рожденная им волна антииудаизма обошла все пределы христианского, теперь уже греческого, мира.

Иустин из Неаполя Самарийского, много сделавший для защиты христиан от гонений язычников, сравнивает эти гонения с гонениями восточных христиан-евреев, которыми они подвергались со стороны правоверных евреев во времена восстания Бар-Кохбы. Все это действительно имело место как результат фанатизма и религиозной нетерпимости, достигшей максимума в этой последней иудейской войне. Дело, однако, в том, что в своих «Апологиях» и «Диалогах» Иустин забывает указать, что преследуемые восточные христиане были евреями и были религиозным меньшинством, обвиненным в предательстве нации и расколе. Многие поколения христиан, читавшие труды Иустина, умершего мученической смертью в Риме в последний год царствования Антонина и причисленного к лику святых, приняли на веру образ врага-еврея, преследующего христианина.

Здесь приведены отдельные примеры неполной или искаженной информации, создавшей к концу II века общий взгляд на евреев, выражающийся в упреке в распятии Христа. С таким упреком к народу в целом не обращались ни Петр, ни Иаков Праведный, ни автор Апокалипсиса. В их времена это считалось делом рук римлян, Пилата, первосвященников, отдельных фарисеев. И хотя Христос был приговорен к распятию римским прокуратором Понтием Пилатом, а приговор был приведен в исполнение римскими легионерами, добавившими к казни в пределах своего скромного солдатского чина дополнительные мучения, до сих пор не известен ни один житель Римской Империи, Священной Римской Империи, Италии или другой христианской страны, который бы сокрушался по поводу того, что «наши солдаты» распяли Христа или «наши римляне» распяли Апостола Петра. Власти стран, в которых были распяты 10 из 12 учеников Иисуса, отнеслись к ним так же, как иерархи иудаизма к Христу. Восемнадцать веков штамп о распятии Иисуса евреями нелепым образом владеет умами христиан, ненавидящих иудеев, словно Иисус и его ученики были немцами, французами, итальянцами, поляками или русскими, а невесть откуда взявшиеся иноверцы-евреи специально забрели в Иудею, чтобы распять «нашего Христа».

Вовлечение в христианство греческих философов-эклектиков привело к образованию стереотипа в сознании малоискушенных в тонкостях этой истории христиан, сводящегося к тому, что евреи — богоубийственный народ. На этом, в сущности, подлоге складывается христианское правоверие. И хотя оно еще очень неустойчиво и ведет борьбу с соперничающими сектами маркионитов, монтанистов, гностиков и другими, в речах и посланиях руководителей церквей уже четко звучат ноты нетерпимости к взглядам или оттенкам взглядов их оппонентов. Нетерпимость внушается пастве и становится хорошим тоном в общении с представителями даже христианских сект иного толка, нежели данная.

В периоды гонений происходили казни христиан и каждая секта гордилась своими мучениками. В «Церковной истории» Евсевия со ссылкой на Аполлония Эфесского рассказывается, что христианские секты доходили до клеветы на мучеников другого направления. Ссоры между соперничающими сектами продолжались буквально до смерти соперников на крестах, когда умирающие за Христа люди старались повернуться спиной друг к другу и избегали даже намека на общение. Нужно помнить, что последним словам умирающих придавалось огромное значение.

Одним из самых уважаемых в истории христианства церковных деятелей той поры был Поликарп, мученик и святой, сожженный на костре в г. Смирне. Его мужество во время казни настолько поразило язычников, что власти сочли нецелесообразным продолжать казни и на какое-то время приостановили их. Ученик Апостола Иоанна Поликарп был представителем третьего поколения христиан. Наряду со множеством добрых дел, история сохранила примеры его нетерпимости, нескрываемой гордыни, внушаемой также и его ученикам, презрительного отношения к язычникам и евреям, что, к сожалению, принижает образ этого незаурядного служителя церкви, бывшего при жизни как бы председателем всех церквей Малой Азии. Пылкость веры Поликарпа не всегда соседствовала с апостольским смирением в общении. При встрече в общественном месте с Маркионом, к которому по множеству причин следовало бы отнестись с уважением, Поликарп назвал его первенцем Сатаны. Об этом инциденте с восхищением пишет его ученик Ириней Лионский, свидетельствуя тем самым о снижении уровня христианской мудрости и смирения. Но кто может быть абсолютно уверенным, что именно он не есть первенец Сатаны?

Религия утверждалась людьми, наделенными особым даром убеждения, искусством проповеди. Не каждое обращение к толпе могло дать ожидаемый проповедником результат. Требовалось красноречие, уверенный тон, умение поразить воображение, вызвать поклонение, а иногда страх перед карами и образом врага. Без этого последнего элемента проповеди вообще не произносились. Образ врага является важным компонентом речей уличных ораторов нашего времени. Модным врагом к концу II века для христиан становятся иудеи. Поликарп много сделал для утверждения правоверия в христианстве. Сам будучи учеником Апостола Иоанна, опираясь на апостольское предание и благодаря своему проповедническому дару, Поликарп сумел многих сектантов маркионитов, валентиниан и других вернуть в лоно католической церкви.

Между сложившимся правоверием иудаизма и складывающимся правоверием христианства во II веке еще существовали оттенки, тона и полутона, секты, секточки и перебежчики. Сам Поликарп не только не доходил до разрыва с иудаизмом, но и соблюдал обряды умеренных иудео-христиан. Так, например, празднование Пасхи, главного праздника восточных христиан во главе с Поликарпом, отмечалось 14 ниссана, независимо от дня недели и в один день с иудеями. Этот древний еврейский обычай согласовывался с синоптическими Евангелиями и традициями школы Апостолов Иоанна и Филиппа, учеником которых считался Поликарп. У восточных христиан пасхальное торжество скорее было памятованием Тайной Вечери, чем праздником Воскресения Христова. Римские же христиане, начиная со времен первосвященников Сикста и Телесфора (115–136 гг.), придерживались нового предания, согласно которому Иисус не вкушал Пасхи, являясь сам жертвенным агнецем. Поэтому западные христиане, дабы не оскорблять свою христианскую совесть, отмечали свой великий праздник уже не еврейской, а христианской Пасхи в воскресенье, вслед за пятницей, наступающей после 14 ниссана. Вопрос о Пасхе для христианства в целом еще не созрел, и христиане двух школ, восточной и западной, праздновали ее по-разному. Приверженцы еврейской традиции, посещавшие Рим, держались своего обычая и римская церковь проявляла здесь свою терпимость, а ее епископы даже посылали евхаристию своим восточным коллегам.

Гнев Поликарпа чаще, чем на иудеев, обрушивался на гностиков, новации которых в христианстве он яростно отвергал и с которыми он темпераментно боролся всю жизнь. Таким образом, философы-гностики хорошо уравновешивались сторонниками правоверия.

В формировании западной церкви, укрепления в ней духа иерархического подчинения, порядка, смирения и взаимного уважения много сделал Климент Римский, выходец из еврейской семьи, проживавшей в Риме несколько поколений. Он пользовался высшим авторитетом в Италии, Греции и Македонии в конце I века, являясь как бы «последышем» великого поколения учеников Иисуса. Его именуют мужем апостольским, отцом и учителем Церкви. Ириней Лионский считает, что Климент Римский «видел блаженных Апостолов, общался с ними и проповедь их имел в ушах своих» (123). В христианство его обратил Апостол Петр, а Павел имел его сотрудником в проповедовании Слова Божьего в Филиппах. Ориген, Евсевий Кесарийский, Епифаний Кипрский, Иероним утверждают, что именно к Клименту Римскому обращено приветствие Апостола Павла в послании к Филиппийцам. Климент Римский был четвертым римским епископом после Петра. Его память отмечается православной церковью 25 ноября, а католической — 23 ноября. Часть его мощей (глава) была принесена в Россию князем Владимиром.

Одобрение Климента Римского равнялось закону. Его авторитетом прикрывались все партии внутри римской христианской церкви, ставшей наследницей иерусалимской церкви. Это был законодатель серьезный и мягкий, постоянно проповедующий подчинение и уважение к старшим пастырям как высший закон для церкви и семьи. Значение Климента для церкви основывалось на обширной, главным образом, апокрифической литературе, приписываемой ему. Весьма вероятно, перу Климента Римского принадлежит только «Первое послание к Коринфянам», датируемое, по-видимому, 95–97 гг. н. э. и изданное на русском языке в России в 1864 г. Послание посвящено проблеме смуты и мятежа, первому подобию протестантизма, возникшему в среде коринфской церкви. Слова послания прекрасны. Это памятник практической мудрости римской церкви, обращенный к людям, погрязшим в раздорах и междуусобиях.