Читать онлайн «Евразийский реванш России». Страница 11

Иракский кризис пробудил и актуализировал эти глубинные линии геополитического разлома, которые в более спокойных условиях оставались невидимыми внешнему наблюдателю. Ясно очерчена теперь новая граница: Атлантический океан и Ла-Манш. Западный мир — не только Европа — оказался разделенным на два геополитических образования. Это морской англосаксонский полюс: США, Англия и временные европейские союзники — и сухопутный континентальный собственно европейский полюс — Франция и Германия. Это отныне два стратегических пространства, каждое из которых будет отныне стремиться к относительной автономии — стратегической, экономической, политической. Культура и ценностная система обоих пространств Запада остаются весьма сходными, но их геополитические интересы явно начинают все более расходиться.

Вся ситуация воспроизводит расклад сил перед двумя мировыми войнами прошлого столетия. Налицо три геополитические силы: атлантизм с полюсом в Англии, евразийство (Россия, СССР), а между ними континентальная Европа (Германия). Сегодня атлантизм представлен англо-американской коалицией, Россия и некоторые страны СНГ занимают свое постоянное евразийское место, а Средняя Европа представлена франко-германским альянсом, т. е. собственно Объединенной Европой. До определенного момента прорабатывались разные варианты союзов: Запад + Середина против Востока, Восток + Середина против Запада. Но мировые войны неизменно повторяли один и тот же сценарий: после мучительных колебаний Запад и Восток заключали между собой пакт против Середины. Середина в такой ситуации войны на два фронта неизбежно проигрывала. Больше всего убытков нес Восток, а дивиденды из кровавой бойни извлекал Запад. Как ни настаивали проницательные геополитики Европы и России о необходимости избрать иной, евразийский сценарий: евразийско-европейский альянс против атлантизма, к их пророческим увещеваниям отнеслись безразлично. Чудовищные результаты этого безразличия мы можем оценить в шестизначных цифрах погубленных жизней, кровавых зверств, разрушенных городов.

Роль нашего российского соучастия в мировом раскладе сил всегда была ключевой. Когда европейцы говорят о «Европе от Атлантики до Урала» (Ш. де Голль), и шире, от «Дублина до Владивостока» (Ж. Тириар), они имеют в виду именно континентальную сухопутную модель, восточный вектор. На сегодняшний день понятие «Европа» уже само по себе несет в себе нечто «евразийское». В такой конфигурации особую актуальность приобретает тезис об оси Париж — Берлин — Москва, подробно изложенный в новой книге с одноименным названием французского публициста Анри де Гроссувра.

В этом же ключе будет развиваться и реформирование НАТО. В самое ближайшее время предстоит решить: сохранится ли эта организация в принципе? А если да, то чем она будет? Послушным продолжением односторонней англо-саксонской системы или новой автономной структурой континентальной европейской безопасности, балансирующей между англо-американской коалицией и евразийским Договором о коллективной безопасности?

В любом случае не стоит строить иллюзий: силы, которые постараются затормозить, а то и сорвать окончательную европейскую интеграцию, очень могущественны, и в дело будет пущено все — экономико-политическое давление на береговые страны (Италия, Испания), создание традиционного «санитарного кордона» от Балтии до Черного моря, искусственное провоцирование трений между Москвой и Брюсселем по чеченской и калининградской проблемам и т. д.

Показателем серьезности континенталистских тенденций в европейских политических кругах (тенденций, которые ярко проявились в начале прошлого десятилетия и остаются актуальными и сейчас) было заявление, которое в 2003 г. сделали комиссары Германии и Франции в Евросоюзе Гюнтер Верхойген и Паскаль Лами. Они сообщили о возможности формирования тесного политического альянса между двумя ведущими державами континентальной Европы, о «слиянии» Германии и Франции.

С геополитической точки зрения чрезвычайно важно, что о политическом слиянии заявили именно Германия и Франция. Именно между этими двумя странами исторически проходит главная геополитическая грань европейской истории.

Заметим, что с геополитической точки зрения Германия традиционно представляет собой «континентальное», «восточное» начало, своего рода «Азию» в рамках Европы. Ей противостоит «островная» Англия — морской полюс, «Запад». Франция представляет собой обширную «береговую зону», балансирующую между континентальной (прогерманской) и морской (проанглийской) ориентацией. Если Франция сближается с Германией, и ранее, Австро-Венгерской империей, то Европа идет в одном историческом направлении — на Восток, nach Osten; если с Англией — в другом — на Запад, nach Westen. Морское, западное начало в Европе побеждает за счет Англии, сухопутное — за счет Германии.

Англия на современной политической карте Запада — не что иное, как морская база США, ее островной авианосец, часть атлантистской системы. Германия, лишенная после Второй мировой войны политического и военно-стратегического значения, наверстывает упущенное в сфере экономики и финансов. Германская экономика воплощает в себе континентальное «восточное» начало в современной европейской геополитике.

Стратегический союз, сближение и конечное объединение Франции и Германии — это золотая мечта европейских «евразийцев», «восточников», сторонников великой и независимой (подразумевается, независимой от англосаксов) Европы, «крепости Европы». Это — и древний проект «Римской империи германских наций», и чаяние «Renovatio regnum francororum» — «восстановление королевства франков» — проект германских императоров Оттонов, и тайный план Римской курии по возрождению католической эйкумены, и надежда европейских «новых правых», обеспокоенных судьбой культуры и цивилизации индоевропейских народов. Франко-германская Европа — это геополитический проект с отчетливой цивилизационной перспективой: экономические, социальные, гуманитарно-демократические соображения прикрывают главное — такой союз ведет к созданию европейского сверхгосударства, способного отстаивать собственные политические и стратегические интересы в обширной зоне влияния, включающей как собственно европейские земли, так и территории Магриба и Африки (ведь, согласно аксиомам европейской геополитики, Средиземное море — это всего лишь «внутреннее озеро», mare internum в едином пространстве Евроафрики).

Франко-германская Европа — это Европа, впервые после Второй мировой войны претендующая на самостоятельную игру, в которой центром суверенной стратегии и в отношении США (и Англии), и в отношении России становится сам европейский полюс.

Франция и Германия исторически были, в определенном смысле, антитезами, их объединение есть факт геополитического синтеза, преодоление противоположностей. Поэтому то, что происходит сегодня, так важно для европейской элиты, в своих религиозных и даже мистических пластах бережно сохраняющей эсхатологические предания о Великой Европейской Империи Последних Времен (Анри де Гроссувр, Ж. Парвулеско).

Как отнестись к этому событию России?

Евразийская геополитика диктует однозначный ответ: мы должны продолжить сухопутное начинание, достроив ось Париж — Берлин до ее полной формулы: Париж — Берлин — Москва. Заметим: объединение Европы на сей раз пойдет на сухопутной основе и косвенно ориентировано отнюдь не против современной ослабленной и ошарашенной России, но, скорее, против планетарного гегемона — США и его европейского контрагента — Великобритании. Кстати, сходный смысл носил и изначальный проект франко-германского объединения «де Голля — Аденауэра», эксплицитно направленный против НАТО, США и Англии. Мощная и самостоятельная Европа — это фундаментальный момент российской безопасности. Мы не имеем права упускать исторический шанс и должны включиться в этот процесс на любых условиях. Франко-германская Европа — залог нашей безопасности с Запада, столь необходимый для нас полюс системы коллективной надгосударственной евразийской обороны, в которой вторым логическим полюсом являемся мы сами.

Реальные геополитические процессы в современном мире отнюдь не завершены. Они проходят подчас тайно и невидимо, под прикрытием системы экономических интересов, энергетического партнерства, финансовых льгот и налоговых удобств. Сегодня геополитики редко отваживаются говорить на своем языке, предпочитая пользоваться словарем экономики и гуманитарной риторики. На самом же деле на наших глазах развертывается драматическая борьба за альтернативные модели будущего мира. Если европейская интеграция достигнет своей цели, если в этот процесс включится Россия с ее огромным ресурсным, стратегическим и культурным потенциалом, то завтрашний мир будет сбалансированным, многополярным, оставляющим довольно широкое поле для выбора. Если победит однополярная модель — глобализация по-американски, — видимо, о реальном геополитическом выборе, суверенитете и многополярности придется забыть. Впрочем, и первый — многополярный — вариант предполагает передачу суверенитета на новый сверхгосударственный уровень — только не в пользу одной гипердержавы (США), а в пользу «интегрированного большого пространства», которых на планете может быть несколько. Это «европейское большое пространство» — есть нечто новое и удивительное. Перед нами разворачивается строительство современной «демократической империи» — образуемой на новых принципах и финансово-экономических интересах, но в все в тех же древних европейских границах. Это — возрождение Старого Света к новой жизни. Кажется, Европа решилась порвать со статусом «береговой зоны» — под фактической американской стратегической и политической оккупацией — и заявить о своей новой идентичности. Конечно, этот путь будет непростым, и легко предположить, что США и Англия не будут наблюдать за этим сложа руки.