Читать онлайн «Я был в расстрельном списке». Страница 17

Позднее выяснилось, что наши ладожские семинары сыграли роль предварительных заседаний будущего правительства реформ. Многие подходы, которые были реализованы в реформах начала 1990-х годов, обсуждались тогда, на ладожском берегу. Но наши мечты сбылись лишь частично. Мы тогда не понимали, каким препятствием станет холопская, подданническая культура нашего народа, тяга номенклатуры и криминала к сбору дани — ренты, индивидуализм и взаимное недоверие россиян, неспособность к самоорганизации. Да, рынок занял место Госплана. Но нет справедливого суда, нет неподкупной полиции, нет честных выборов. Зато есть диктатура бюрократии. Но я верю, что Россия когда-нибудь все-таки станет европейской страной, что новые поколения россиян доделают начатое нами.

Большой заслугой Ленинградского народного фронта стало то, что одним своим митингом он остановил наступление реакции в стране. Речь идет о политических последствиях публикации в газете «Советская Россия» 13 марта 1988 года антиперестроечной статьи преподавателя Ленинградского технологического института Нины Андреевой «Не могу поступиться принципами». Эта дама действительно не могла поступиться своими совковыми принципами, химерами коммунистического мировоззрения. С ее точки зрения, Михаил Горбачев, пытавшийся придать социализму человеческое лицо, предал страну и партию. Ей обязательно надо было его остановить. Жить, как живет цивилизованный мир, она не хотела.

Реакция на этот манифест была замедленной. Горбачев оказался в зарубежной поездке, а у Александра Яковлева, похоже, не хватало полномочий. Егор Гайдар, работавший тогда в журнале «Коммунист», рассказывал, как в редакции сторонники Перестройки буквально втянули голову в плечи: «Вот все и закончилось». А сталинисты, напротив, плечи гордо расправили. Здесь важно отметить, что после назначения на пост главного редактора журнала талантливого журналиста и экономиста Отто Лациса, шестидесятника по убеждениям, журнал стал вскрывать глубинные пороки социалистической системы. В нем публиковались настолько острые и правдивые статьи, что это объективно сделало его антикоммунистическим изданием. Такое в истории бывает.

Состояние гнетущей политической неопределенности продолжалось всю неделю, пока на «Пятом канале» телевидения не нашлись люди, решившиеся показать на всю страну многотысячный митинг демократических сил, выступивших против андреевских принципов. Его Ленинградскому народному фронту удалось организовать и провести на площади перед Спортивно-концертным комплексом (СКК).

Утром 13 марта 1988 года, когда вышла статья Андреевой, мне позвонил член клуба «Перестройка» и соиздатель «Невского курьера» Георгий Матвеев: «Надо что-то делать! Эта статья — призыв к реставрации сталинизма. Молчать нельзя, надо собирать митинг протеста. Поехали в горисполком, подадим заявку». Тогда получить разрешение на митинг было просто. Достаточно было оформить заявку от трех инициаторов, и если митинг не перекрывал движение транспорта, то отказать им было нельзя. Правда, согласие на проведение митинга исполком Ленсовета давал только накануне митинга. А без его согласия газеты объявление о митинге не публиковали. Интернета и «Твиттера» тогда не было.

Как оповестить наших сторонников без помощи газет и радио? Разработали макет листовки: карикатуру, где корову «госсобственность» доит доярка — номенклатура КПСС. Там же приглашение на митинг протеста. Ленинградские типографии заказ на печатание таких листовок не приняли, опасались. Решили искать помощи в Прибалтике. На своих «Жигулях» мы с Ритой рванули в Литву, в отделение «Саюдиса»[3]. Это 600 км по ледяной трассе. Русская девушка, заместитель председателя отделения, заверила, что к утру тираж будет готов. Утром загрузили машину пачками с листовками и к 21.00 были в Ленинграде.

Активисты ждали нас в фойе станции метро «Технологический институт». Они получили по две пачки для каждого и должны были начать раздавать листовки у эскалаторов станций метро в 6.00. Вручать листовки только каждому четвертому — чтобы хватило до девяти утра, а листовки «покрыли» бы весь город. Люди принесли их на работу, рассказали коллегам, обсуждали «идти — не идти». Мне позвонили: «В наш институт попало четыре листовки. Коллектив бурлит!». К обеду о предстоящем митинге знало большинство ленинградцев.

Митинг, на который соберутся десятки тысяч людей, без звукоусилителей — провальная затея. Поэтому мы приобрели у радиолюбителя за 100 рублей (месячный оклад) мощный ламповый усилитель в комплекте с громкоговорителями. Но нужна была электрическая розетка. Где? На гранитном пандусе СКК. Обеспечить ее уговорили местного электрика комплекса. Для подстраховки собрали резервную установку с громкоговорителями на аккумуляторах.

И вот на пространстве перед Большой спортивной ареной — гигантское скопление народа. Перед площадью большая гранитная трибуна. В самом углу площади стоят группы коммунистических активистов с красными знаменами. Их за отгулы привезли на автобусах инструкторы райкомов КПСС. Но таких было явное меньшинство.

Когда мы размещали динамики на ограждениях трибуны, то рядом топтались двое в штатском: «Где свет возьмете, чудики?». Я пнул сугроб, оттуда вывалился провод с розеткой. Электрик не подвел. Микрофон и громкоговорители работали. У людей в штатском вытянулись лица, но мешать нам они не стали. Позже мы поняли почему.

Выступали народные депутаты СССР — члены Межрегиональной депутатской группы. Я предоставлял слово одному, второму, третьему. Кто-то тронул меня за плечо. Оборачиваюсь — слово просит первый секретарь обкома Борис Гидаспов. Когда я объявил его, площадь взорвалась криками: «Долой!», «Позор!». Кричали все, в том числе и люди, мобилизованные райкомами КПСС. Гидаспов стоял молча. Мне самому от криков было неуютно — а каково ему? Я поднял руку, площадь смолкла. Сказал о наших демократических убеждениях, которые требуют давать слово всем, в том числе нашим политическим противникам. И даже первому секретарю обкома той партии, против всевластия которой мы выступаем. Гидаспов выступал минут пять, никого не убедил. Когда закончил, площадь вновь взорвалась ревом. Меня пробрала дрожь: какая же у людей ненависть к коммунистам!

Наш митинг продолжался часа полтора. Никто не уходил. Телевидение вело трансляцию на всю страну. Сторонники Перестройки в других регионах страны воспрянули духом: повернуть вспять реформы не получится! А организовала и провела митинг небольшая группа активных граждан. Просто им было очень важно, что станет с их Родиной.

С критикой тезисов Андреевой выступили известные публицисты, деятели культуры, ученые. «Правда» опубликовала 5 апреля 1988 года статью «Принципы перестройки: революционность мышления и действия». Подписи под ней не было, но стало известно, что ее написал Александр Яковлев. В статье подтверждался курс на демократизацию, а статья Андреевой была расценена как попытка ревизовать партийные решения, как манифест антиперестроечных сил. Уловив настроение общества и реакцию Горбачева, «Советская Россия» 6 апреля перепечатала эту статью, а 12 апреля поместила подборку «Из почты этих дней», в которой проявилось «раскаяние» редакции.

Народные депутаты РСФСР собрались 16 мая 1990 года в Москве в Большом Кремлевском дворце на свой первый съезд. В повестке дня — избрание председателя Верховного Совета РСФСР. Борис Ельцин, как признанный кандидат на эту должность, встречался с делегациями регионов. Встретились с ним и депутаты от Ленинграда. Когда Ельцин изложил свою экономическую программу, мы ее жестко раскритиковали, доказывали, что предложенными полумерами не обойтись, нужны последовательные и радикальные реформы. Приводили исторические параллели, ссылались на опыт других стран. Ельцин критику воспринял и предложил подключиться к доработке его программы.

Мы, противники советской власти, оказались перед выбором — между коммунистом Иваном Полозковым и вчерашним секретарем обкома Ельциным, ставшим к тому времени весьма популярным. Поддержав на пост председателя кандидатуру Бориса Николаевича, несмотря на огрехи его программы, мы имели хотя бы шанс на проведение реформ. В противном случае таких шансов не было. Так началось наше сотрудничество с Ельциным.