Читать онлайн «Кастро». Страница 47

Что делать врачу без актуализированного текста, который считается идеальным для данной специальности? Что делать хирургу без дополнительного текста по хирургии? Что делать врачу, если он работает как терапевт в общей больнице, где, кроме того, он принимает многочисленных пациентов преклонного возраста? Ему нужно иметь в своих руках три классических труда: как терапевту, как клиницисту и как гериатру.

Сегодня специальности переплетаются и комбинируются. Сведения в области питания, нервной системы, сердечно-сосудистой системы, костной ткани; соответствующие медикаменты, которые постоянно меняются, — все это требует большого объема знаний, индивидуальных и коллективных, у специалистов, которые обычно входят в состав медицинских бригад.

В медицине многие проблемы бывают срочными, а срочность требует принятия немедленных решений. Мои соотечественники понимают, о чем я говорю, потому что знают о лечебных учреждениях и учреждениях медицинской помощи, где они находятся и кто их обслуживает на местном, региональном и национальном уровнях больше, чем можно себе представить. К базовым знаниям специалиста надо добавить интенсивное использование компьютерной техники для получения информации и для взаимных консультаций.

В нашем национальном законодательстве установлено право использовать с образовательными целями любой текст, публикуемый в мире, от «Илиады» до «Ста лет одиночества». Иное дело — печатать с коммерческими целями произведения, защищенные законами об авторском праве. Надо как-то стимулировать тех, кто с большими стараниями создает произведения искусства и науки, то есть блага для духовной и материальной жизни.

Всего несколько дней назад кто-то дал мне непрофессиональную видеозапись известного балета «Лебединое озеро» — область, в которой я далеко не эксперт, но в нынешних обстоятельствах это для меня приятный способ, чтобы почти полностью забыть о времени. В течение почти двух часов я следил за невообразимым выступлением той, кто, быть может, является сегодня лучшей исполнительницей этого балета в мире, — Вьенгсай, дочери кубинских дипломатов, названной в честь одного района Лаоса, где они представляли Кубу.

Есть неповторимые исполнения! — воскликнул один европейский критик. Я думаю так же. Я не мог себе вообразить столь поразительной элегантности и гибкости, без малейшей неточности. Это плод целой школы, руководимой Алисией Алонсо — гениальной вдохновительницей Национального балета, художественной труппы, которая была на высоте исполнительницы.

Я знал, что за выступлением балерины также находился физиотерапевт, уже вышедший на пенсию, который в течение 36 лет работал в общей больнице города и который после каждого дня изнурительных тренировок артистки работал с нею час ежедневно, чтобы обеспечить эластичность и крепость каждой из мышц, участвующих в ее движениях. «Он предотвращает мне опасность растяжения», — сказала Вьенгсай несколько лет назад.

Я назвал его физиотерапевтом-художником в кратком послании, в котором побуждал его написать книгу о его опыте работы с выдающейся балериной.

Как позже рассказывали мне они сами, оба думали о том же примерно пять лет назад, но среди множества ежедневных дел никто из них не смог заняться этим. Думаю, что на этот раз я возложил на него серьезную обязанность.

Быть может, эти рассуждения послужат для того, чтобы передать идею, которую я отстаиваю. В январе этого года я говорил о Элене Педрасе — чилийском враче-физиотерапевте 97 лет, которая так помогла нам в развитии этой специальности, едва ли существовавшей на Кубе до Революции. После моих «Размышлений» она прислала экземпляр книги, написанной физиотерапевтом из Калифорнии Деброй Дж. Роуз и вышедшей в одном испанском издательстве. Эту книгу мы размножили, напечатав 10 000 экземпляров для тех, кто работает по этой специальности на Кубе, в том числе для студентов последних курсов, и 500 будут приобретены в издательстве для кубинских физиотерапевтов, работающих в Венесуэле.

Из этого текста мы выбрали основные упражнения, чтобы применять их для всего населения старше 50 лет, поскольку необходимо воспитывать народ с целью участия в оздоровительных мероприятиях, становящихся всеобщими. Невозможно иметь физиотерапевта для каждого человека из миллионов, нуждающихся в этих упражнениях.

Как хотелось бы европейским и американским иерархам купить кубинских врачей, как они делают это с выпускниками из африканских, латиноамериканских и других стран третьего мира, лишая их специалистов, которых те готовят, идя на такие жертвы!

Работая в одной африканской деревне — как мы уже говорили и скажем столько раз, сколько это будет необходимо, — кубинский врач-интернационалист может одновременно подготовить несколько прекрасных врачей в самой большой лаборатории мира, какой является община, и бороться внутри нее с конкретными заболеваниями каждого специфического региона Африки. Книги, которые этот врач привезет с собой, послужат общим фондом знаний.

Работник здравоохранения без специализированного текста в руках — все равно что христианин без Библии.

Пока я пишу эти строки вечером в воскресенье, я возвращаюсь к мысли, если время мне позволит, написать кое-какие мемуары. Если кто-нибудь заплатит за них, я направил бы эти средства на издание на Кубе пособий для наших работников здравоохранения. Пока же есть уже более 100 тысяч, обеспеченных заранее, которые будут распределены в ближайшие месяцы и не в виде толстых и тяжелых томов, как импортированные, а разделенные на более тонкие издания по группам глав.

Завтра начинается «Встреча по глобализации и проблемам развития». Главным оратором в первый день заседаний должен был стать наш дорогой друг президент Эквадора Рафаэль Корреа. Он не сможет приехать. На юге нашего континента раздаются громкие звуки военных труб — следствие геноцидных планов американской империи.

В этом нет ничего нового! Это было предусмотрено!

Помню, когда он приехал к нам за несколько месяцев до предвыборной кампании, на которой он думал выдвинуть свою кандидатуру на пост президента Эквадора. Он был министром экономики в правительстве Альфредо Паласьо — хирурга, обладавшего профессиональным престижем, который тоже приезжал к нам в качестве вице-президента, до того как занял пост президента в силу непредвиденных обстоятельств, возникших в Эквадоре. Он положительно отнесся к программе офтальмологических операций, предложенной нами как форма сотрудничества. В то время существовали хорошие отношения между обоими правительствами.

Незадолго до того Корреа ушел с поста министра экономики. Он был несогласен с тем, что назвал административной коррупцией, проводимой иностранным предприятием «Оху», которое осуществило разведку и инвестировало крупные суммы, но оставляло себе четыре из каждых пяти баррелей добытой нефти. Он говорил не о том, чтобы национализировать его, а о том, чтобы брать с него высокие налоги, которые заранее предназначал на детально перечисленные социальные инвестиции. Он уже утвердил меры, и судья объявил их законными.

Поскольку он не упоминал слова «национализировать», я подумал, что он испытывал страх перед этой концепцией. Меня это не удивляло, поскольку он был экономистом, окончившим с наградами известный университет в Соединенных Штатах. Я не делал на этом большой упор, а забрасывал его вопросами из арсенала, накопившегося в ходе борьбы с внешним долгом Латинской Америки в 1985 году и самого кубинского опыта.

Существуют очень крупные инвестиции на условиях риска с использованием новейшей технологии, которые не под силу никакой хмалой стране, такой как Куба и Эквадор.

Поскольку в 2006 году мы уже были полны решимости начать энергетическую революцию — мы были первой страной на планете, заявившей, что это является жизненно важным вопросом для человечества, — я говорил с ним на эту тему, особенно подчеркивая ее, и внезапно остановился, поняв один из его доводов.

Я рассказал ему о беседе, которую имел незадолго до того с президентом испанского предприятия «Repsol». Оно, объединившись с другими международными предприятиями, могло бы взяться за такую дорогостоящую операцию, как бурение на дне моря, на глубине более 2000 метров, с использованием новейшей технологии, в кубинских территориальных водах. Я спросил у главы испанского предприятия: сколько стоит разведочная скважина? Я задал ему этот вопрос, потому что мы хотим участвовать, взяв на себя хотя бы один процент стоимости, мы хотим знать, что вы думаете делать с нашей нефтью.

Корреа, в свою очередь, рассказал мне, что из каждых ста долларов, извлекаемых компаниями, только двадцать оставались в стране; они даже не включались в бюджет, сказал он, они оставались в виде отдельного фонда, предназначаемого для чего угодно, только не для улучшения условий жизни народа.