Читать онлайн «Как пережить экономический кризис. Уроки Великой депрессии.». Страница 31

Несколько непонятно было то, что ненависть исходила от лиц, чьи доходы были восстановлены и чьи банки снова заработали после марта 1934 года. Дивиденды корпораций увеличились за этот период на 40 процентов, стоимость акций многократно возросла. Налоги не были драконовскими (получавший 16 тысяч в год платил в виде налогов одну тысячу долларов). И тем не менее это богатое меньшинство (Чайлдс называет цифру в два процента) рассматривало правительство Рузвельта едва ли не как оккупационное, а президента неизменно именовало Розенфельдом и периодически публично возвещало, что Гитлер был бы лучше.

На одной из пресс-конференций Рузвельт спокойно раздал присутствующим журналистам «конфиденциальное сообщение» Национальной службы печати о том, что президент болен сифилисом. (Один из не^ навистников Рузвельта покончил с собой, не вынеся его избрания на четвертый срок. Приятель самоубийцы после апреля 1945 года выкопал гроб, поскольку «теперь людям с достатком и достоинством снова можно дышать свободно».) По мнению Ф.Л. Алена, эта ненависть «поднималась все выше и выше на протяжении 1934и1935 годов и держалась на постоянно высокой температуре до 1938 года, затем она несколько ослабла, вероятно из-за утомления ненавидящих».

Историк Чайлдс пишет, что Рузвельт не реагировал. С этим трудно согласиться. Скажем, Норману Дэвису он сказал, что, после того как спас капитализм, не намерен спокойно выслушивать оскорбления его вождей. Р. Моли вспоминает, как напрягались мускулы лица президента, когда он слышал злобные инсинуации. И периодически отвечал ударом на удар.

В 1937 году был подписан Акт о справедливых рабочих стандартах: минимум оплаты за час работы — сорок центов; максимальная рабочая неделя — сорок часов; запрет на труд детей моложе шестнадцати лет. Предпринимателям был дан срок в восемь лет для достижения этих стандартов. Рузвельт пригласил в Белый дом главу профсоюзного объединения Конгресс производственных профсоюзов (КПП) Льюиса и согласных с его мировидением парламентариев. Он не жалел сил для поддержки прогрессивных законодателей. Рузвельт рассматривал демократическую партию в качестве инструмента либерализма, и для него был приемлем любой партнер, если тому претили консервативные воззрения.

В 1938 году Рузвельт решил избавиться от консервативного крыла своей партии. Жарким июньским вечером он выступил с очередной «беседой у камина», посвященной на этот раз тем, кто словесно социально радикален, а в реальной жизни дружит с толстосумами. «Никогда у нас не было так много змеиных голов-медянок». Среди политиков, номинально принадлежащих к одной партии, есть либералы, видящие, что новые условия требуют новых социальных приемов, включая активные действия правительства, и те консерваторы, которые верят только в индивидуальную инициативу и филантропию. «Как президент Соединенных Штатов я не прошу избирателей голосовать за демократов или республиканцев или членов другой партии. Равным образом я не принимаю участия в предстоящих первичных выборах. Но как глава демократической партии, облеченный ответственностью за определенно либеральную декларацию принципов, выдвинутую в демократической платформе 1936 года, я полагаю, что имею право высказываться по поводу того, что есть демократические кандидаты, исповедующие эти принципы, и те, кто просто использует мое имя». Битва в пределах своей партии была тяжелым испытанием для Рузвельта. Он снова исколесил страну, на этот раз открыто помогая своим сторонникам и борясь с теми, кого считал предателем дела социального реформирования. Рузвельт призвал партию под знамена Джефферсона и Джексона, призвал сохранить ее реформаторский характер.

Рузвельт произвел пересмотр своего кабинета. Вместо относительно консервативного Ропера на пост министра торговли был назначен Гарри Гопкинс, вместо Каммингса министром юстиции стал Мэрфи. В Верховный суд был назначен многолетний сподвижник Феликс Франкфуртер. Теперь и в кабинете, и в Верховном суде сторонники «Нового курса» укрепили свои позиции. Рузвельт консолидировал либеральные силы. Верные помощники Рузвельта во внутренних преобразованиях — сенаторы У. Бора из Айдахо, Б. Каттинг из Нью-Мексико, Л. Фрейзиер и Дж. Най из Северной Дакоты, X. Джонсон из Калифорнии и Р. Лафолет из Висконсина — были категорическими противниками энергичной мировой дипломатии. Они боялись вторжения на международную арену, их страшило противодействие мощных европейских держав, они опасались резких внутренних потрясений в США вследствие милитаризации страны.

Зимой 1939 года в Америке состоялись две Всемирные выставки. Выставка в Нью-Йорке постаралась представить будущее. Пристегнув ремни, американцы могли пропутешествовать в мир 1960 года. В этом мире посетителей встречали высокие, стройные и загорелые люди, проводящие большую часть времени в развлечениях. (В ландшафте будущего не были видны темнокожие американцы.) Пригородные зоны были буквально иссечены превосходными автодорогами. Автомобили будущего были оснащены кондиционерами и стоили смехотворную сумму — 200 долларов. Искусственно посаженные леса делали все голубым и зеленым. Стандартный поселок строился вокруг одной фабрики и обеспечивал себя продовольствием сам. Главным источником энергии стал жидкий воздух. Мощные телескопы позволяли каждому видеть Луну как соседнюю улицу.

Основные болезни (такие, как рак) здесь были побеждены, и средний возраст составлял семьдесят пять лет. Люди жилив легких «одноразовых» домах, и, когда им этот дом надоедал, они его просто выбрасывали. Большинство населения имело высшее образование.

Каждый поселок имел свой аэропорт, но самолетов не было видно — они спускались в огромные подземные ангары. Города соединялись (и разъединялись) автострадами, пригороды были трех видов: жилые, коммерческие центры и индустриальные зоны. Автомобили заполонили жизнь. Тогда это казалось земным благословением.

Одними из наиболее известных посетителей выставки стала королевская чета из Англии. Четверть миллиона жителей столицы вышли на улицы. Королева очаровала всех, король Георг Шестой выглядел молодым, сильным и искренним. Посещение Арлингтонского кладбища, всемирной выставки в Нью-Иорке. Вскоре король, впервые посетивший прежнюю колонию, был уже в Гайд-Парке. На устроенном пикнике были сосиски, бобы и (просьба короля) пиво «Рупперт». Затем — клубничный пирог. Президент и король отправились спать лишь в половине второго ночи. Президент Рузвельт в синем «Форде» с ручными тормозами провез суверенов по округе. Все это был бы заурядный протокольный визит, если бы не грозовые события в Европе.

Администрация Рузвельта, в свете общей ситуации разгула агрессоров в Европе и Азии, начала увеличивать военный потенциал. В январе 1939 года последовало дополнительное ассигнование полмиллиарда долларов военному ведомству. Весной 1939 года в Соединенных Штатах наконец назревает пересмотр Закона о нейтралитете. Рузвельт снова призвал конгрессменов в Белый дом. У стран «оси» шансы победить — пятьдесят на пятьдесят. «Я сделал свой последний выстрел. Дайте мне еще патронов в патронташ». Сенаторы сидели вокруг, удобно устроившись, сняв пиджаки, со стаканами в руках. Рузвельт и Хэлл говорили о грядущей грозе. Госсекретарь Хэлл сообщил: «Я хотел бы, чтобы сенаторы прочитали прибывающие ко мне телеграммы». Бора сказал: «Мои источники информации более надежны, чем источники госдепартамента».

В мае госсекретарь Хэлл выразил намерение правительства позволить державам, ведущим боевые действия, покупать оружие в США. Это означало, в частности, что Китай, жертва японской агрессии, мог рассчитывать на закупки американского оружия. Палата представителей ассигновала 500 миллионов долларов на военные нужды. Было решено увеличить число боевых самолетов с 5,5 тысячи до 6 тысяч. 9 августа 1939 года исполнительным приказом президента было создано Управление военных ресурсов под руководством Эдварда Стеттиниуса Борьба с кризисом теперь принимала новые формы — американская экономика стала выполнять военные заказы.

Теперь Рузвельт шел по тонкому льду между изоляционистским законодательством и желанием помочь англо-французам Он считал необходимым в случае начала боевых действий не спешить с объявлением нейтралитета, с тем чтобы демократии смогли вывести из США максимум заказанного военного снаряжения через Канаду и за пределами трехмильной полосы вдоль побережья.

Борцами с кризисом был создан совещательный Комитет по урану, состоявший из представителей армии и флота, под председательством Лаймена Бригса, директора Национального бюро стандартов. Заслугой Рузвельта в данном случае было то, что он не отдал новые и невероятные идеи на суд одного ведомства. Межведомственная борьба имела и положительные стороны. Перед Комитетом выступили Ферми иСцилард. Но потребовался еще почти год, прежде чем шок европейского конфликта дал ускорение американским исследованиям.