Читать онлайн «Путин. Замковый камень российской государственности». Страница 29

Военно-стратегические факторы

Вследствие уничтожения СССР прекратила своё существование и советская армия. Часть её была передана под юрисдикцию «новых независимых государств», часть расформирована, сокращена или уничтожена, а оставшаяся часть, названная «российской армией», во многом утратила смысл своего существования. О стратегическом паритете между НАТО и Организацией Варшавского Договора речи не шло уже после череды «бархатных» революций 1989–1991 годов. После уничтожения СССР вопрос стоял уже о том, нужна ли Российской Федерации собственная армия вообще, от кого и как она может защитить новообразованное государство.

Уже к 1992 году преобладание НАТО над Россией только в Европе стало превышать показатель 3 к 1, а к 2000 году составляло уже примерно 7 к 1.

Гайдаро-чубайсовские «рыночные реформы» в форме «свободных цен», открытых границ для вывоза товаров, сырья и капиталов, а также приватизации важнейших предприятий страны в условиях конфискации прав собственности у 95 % населения страны привели к тому, что в 1998 году объём ВВП России составил 56 % к уровню РСФСР 1990 года и 35 % — к уровню СССР. И в относительном, и в абсолютном измерении это была самая масштабная экономическая катастрофа для формально невоюющей страны. Сразу же оказались застопорены практически все перспективные научно-исследовательские программы, в том числе оборонного значения (например, по проекту «Буран», разработке истребителей пятого поколения, волнового оружия и т. д.), а документация по ним — во многом передана на Запад. Ряд оборонного значения производств на территории РФ попросту был уничтожен. Такая же судьба постигла большинство предприятий «оборонки», которые были расположены в рамках единого народно-хозяйственного комплекса СССР на территории бывших союзных республик.

Всё это совпало с новым глобальным рывком НТР — революции в области информатики, кибернетики и автоматики, который произошёл на Западе при доминирующем влиянии США. Именно в США начиная с 90-х годов были реализованы в глобальном масштабе такие разработки, как Интернет, новые системы коммуникаций, информатика, робототехника и так далее. Тем самым критически ослаблялся наш промышленный и экономический потенциал, а с ним — и вооружённые силы, что не могло не влиять на внешнюю политику страны.

Трансформация российского общества из социалистического в «рыночное» сопровождалась процессами социальной и региональной диссоциации и деградации. Уровень имущественного неравенства в целом по стране вырос примерно в 8 раз, если считать по «децильному коэффициенту». «Полюс богатства» в РФ представлял собой уже к 2000 году незначительную точку (менее 0,5–0,6 % населения), в то время как «полюс бедности» имел массовый и глубинный характер (свыше 20 % населения получали доходы ниже стоимости «минимальной потребительской корзины», уступавшей даже рациону немецкого военнопленного сталинских времён).

Государство, потерявшее в результате «приватизации» большинство источников дохода и получившее за 70 % советской промышленности менее 25 млрд долларов, практически полностью устранилось от исполнения своих социальных обязательств, что привело к формированию в обществе значительного асоциального и антисоциального слоя, к которому следует отнести не только бомжей, проституток, беспризорников, участников криминально-экономических сообществ, но и разного рода «активистов альтернативной социализации»: от религиозных до террористических.

Кроме того, правительственная политика в критически важных для общества сферах образования, здравоохранения и науки вела к снижению социального потенциала российского общества, особенно в его творческом (креативном) и мобилизационном аспектах.

Не меньший ущерб внешнеполитическим позициям России нанесли и культурно-ценностные следствия развала Советского Союза. Если до 1991 года в ареал русского языка входило не менее 500 млн человек, то к концу 90-х годов эта цифра сократилась более чем вдвое. Жесткую борьбу с русским языком и русской культурой повели не только бывшие союзные восточно-европейские страны, но и постсоветские республики, прежде всего Прибалтика и Украина. Во многом этому содействовала и политика российского государства в сфере информации и культуры. Ведущие телевизионные каналы России, радио и пресса переключились на пропаганду «рыночных ценностей», на вершине которых оказался культ наживы, а также самые быстрые пути к нему: насилие, обман, разврат, наркоторговля и тому подобное. Все информационные каналы российского общества оказались переполнены подобного рода «контентом» при параллельном шельмовании традиционных ценностей России и русской культуры. «Главным из искусств» в РФ оказался шоу-бизнес, ставший главным проводником культурной агрессии Запада.

Понятно, что с таким «образом России» — как «несостоявшейся страны» по части объёма и форм поклонения «золотому тельцу» — никто в мире не мог пойти за Россией и даже просто доверять ей.

Помимо качественной деградации человеческого потенциала РФ серьезное влияние на внешнеполитические позиции нашей страны оказало и более чем двукратное сокращение демографического потенциала её — с 300 до 145 млн человек.

«Русский крест» отечественной демографии, вымирание собственного населения России, а также массовая эмиграция за рубеж — как правило, высокообразованных и высококвалифицированных кадров — сопровождались ещё более массовой иноязычной и инокультурной иммиграцией в РФ, что привело не только к росту межнациональной напряжённости, но и к угрозе для нормального функционирования цивилизационно-технологического каркаса российского общества.

Сокращение населения страны — неоспоримый признак её неблагополучия. А если вымирание касается в основном государствообразующего этноса, как это происходит в России с русскими, то будущее такого государства вообще ставится под вопрос. Особенно если оно имеет бурно наращивающих свой демографический потенциал соседей. Что вполне справедливо для современной РФ, граничащей как с полуторамиллиардным Китаем, так и с миллиардным исламским миром. Оставшиеся в живых 100 с небольшим миллионов русских уже в ближайшей перспективе могут утратить свою собственную государственность, оказавшись на положении «национальных меньшинств» на недавно своей территории.

Все вышеперечисленные факторы не только обусловили «пересыхание» внешнеполитического влияния РФ к концу ХХ века, сходное с пересыханием Аральского моря, но и готовили новое расчленение нашей страны. Именно к этому стремился и стремится Запад в своем стратегическом видении будущего мира. «Россия будет раздробленной и под опёкой», — так Зб. Бжезинский сформулировал одно из главных условий создания глобального «нового мирового порядка»: «На обломках России, против России и за счёт России».

Внешняя политика РФ при Ельцине органично встраивалась в эти стратегические цели Запада. Она сводилась к следующим базовым пунктам:

• одномерная и неуклонная ориентация на США и Запад;

• создание максимальной экономической и финансовой зависимости России от Запада и США;

• выстраивание отношений со всеми внешнеполитическими партнёрами за счёт национальных интересов России;

• наконец, полное пренебрежение судьбой русского населения бывших союзных республик и даже национально-государственных субъектов РФ, по призыву Ельцина «бравших суверенитета столько, сколько могут унести», а иногда — например, в случае «независимой Ичкерии» — даже много более того. Подписание Хасавюртовских соглашений, «конституционного договора» с Татарстаном и аналогичного, по сути, пакета документов с Башкортостаном и Республикой Саха (Якутия) означало «ползучую конфедерализацию» РФ по «горбачёвскому» сценарию — с постепенным выходом из неё всё новых и новых квазигосударственных образований.

Таким образом, Россия на протяжении всех 90-х гг. утрачивала большинство своих традиционных внешнеполитических позиций и тем самым неуклонно двигалась к нулевому измерению своего влияния на международной арене. Именно в таком состоянии В. В. Путин получил весь комплекс внешней политики России.

Вступление В. В. Путина в должность президента не было ознаменовано ни крупными акциями, ни даже весомыми заявлениями по внешнеполитической тематике. При Путине в первые годы его президентства воспроизводилась линия на видимое сохранение прежней, «ельцинской» ориентации на Запад и США по всем её азимутам и параметрам. На практике это находило своё выражение как через голосования в ООН, так и в продвижении начатых при Ельцине двусторонних военно-стратегических программ с США (соглашение по урану, ограничение стратегических вооружений и так далее). Более того, Путин, вступая в борьбу с наиболее влиятельными олигархами ельцинского периода (Гусинский, Березовский, Ходорковский), демонстрировал свою готовность идти на ещё более радикальное сближение с Западом. Он заявил о «желательности» вступления РФ в НАТО, продвигал идеи ещё более глубоких военно-политических соглашений с западным блоком, подписал ряд двусторонних договоров с западноевропейскими странами. Наконец, он сделал ставку на работу с влиятельным хасидским крылом еврейской общины в противовес РЕК (Российскому еврейскому конгрессу), который являлся, в свою очередь, частью Всемирного еврейского конгресса.