Читать онлайн «Корабль дураков, или Краткая история самостийности». Страница 9

Однако в девятнадцатом столетии там и сям объявляются деятели, всерьез заговорившие об «отдельном» украинском народе и «особом», отличающемся от русского, украинском языке. Начинает помаленьку проклевываться пресловутая «самостийность», пока что робко…

Главный гадюшник находился в Галиции, давно уже пребывавшей под властью австро-венгерской короны. Если поляки в свое время вели себя тупо-колонизаторски по отношению к жителям доставшихся им областей Украины, то австрийские политики и спецслужбисты оказались гораздо умнее и изощреннее. Стратегический план, рассчитанный на долгие годы, был в общих чертах известен: оторвать от Российской империи украинские области, образовать из них и Галиции «самостийную» державу — разумеется, под протекторатом Вены.

Простым военным захватом, австрияки понимали, дела не решить — Россия была противником серьезным. А потому гораздо перспективнее смотрелся «мирный», обходный путь: убедить украинцев, что они — особый народ со своим особым языком, не имеющий никакого отношения к «москальским колонизаторам» и обязанный добиваться «свободы»…

Австрийцы работали не спеша, с немецкой дотошностью, под лозунгом «капля камень точит». По всей Галиции каким-то чудесным образом стали возникать всевозможные «литературные», «географические», «исторические» и «культурные» товарищества, организованные, как легко догадаться, на голом энтузиазме бескорыстными патриотами «самостийной Украины» — вот только отношение к ним властей было более чем благосклонным. Общества эти тянули щупальца и в российскую Украину. Агитация и пропаганда велись не оголтело, однако с безупречностью часового механизма: украинцы — это отдельный народ, порабощенный злыми москалями, следует добиваться независимости, вольной державы, где будут говорить и писать на чистейшем «украинском языке».

Со временем в Галиции этот «язык» ввели в обращение практически официально. Создан он был на основе галицийского диалекта, в силу исторических причин насыщенного полонизмами. Именно на нем стали издаваться многочисленные журналы и газеты, рассылавшиеся главным образом бесплатно, всем и каждому.

Однако масса «украинского» населения Галиции и Буковины упрямо продолжала именовать себя «русинами», а свой язык — русским и от всех нововведений с негодованием открещивалась. Бесплатные газеты и журналы сплошь и рядом отсылались обратно с комментариями, не требующими перевода: «Не смийте мени присылать такой огидной макулатуры». «Возвращается обратным шагом к умалишенным».

Однако власти гнули свое. В довесок к «культурным» организациям появилась уже чисто политическая, суть которой ясна из названия: «Союз освобождения Украины». А в Галиции успешно творил «виднейший украинский историк» Михаил Грушевский.

Именно к его «трудам» в наибольшей степени применимы вынесенные в эпиграф слова из детской сказки о гномах. Именно Грушевский «открыл», что украинцы произошли от неких мимических [5] народов, обитавших в глубокой древности на территории нынешней Украины и не имевших ничего общего с москалями. Именно Грушевский доказывал, что Анна Ярославна, киевская княжна, ставшая королевой Франции, на самом деле звалась «Ганна». Именно Грушевский провозгласил, что исконным языком Древней Руси был украинский. И совершил еще массу подобных ошеломительных открытий, по поводу которых нормальные историки молча крутили пальцем у виска. Слово «доказательство» я употребил опрометчиво — с доказательной базой у Грушевского обстояло как раз весьма даже скверно, но он этим нисколечко не смущался, упоенно сочиняя свою фантазийную версию истории.

Параллельно австрийские власти развернули массовые репрессии против тех галичан, кто упорно продолжал считать себя русскими, а русский язык — родным. Выдержки из секретного доклада генерала Римля: «Галицкие русские разделяются на две группы: русофилов и украинофилов… мое мнение подсказывает мне, что все «русофилы» являются радикальными и что их следует беспощадно уничтожать. Украинцы являются друзьями Австрии и под сильным руководством правительственных кругов могут сделать с честными [6] австрийцами».

Примечательно, что генерал именует «русскими» даже тех галичан, которых его подчиненные старательно пытались перекрасить в «щирых украинцев». Слова о «беспощадном уничтожении» вовсе не являются красивым оборотом речи: еще до Первой мировой войны, наряду с диким административным давлением на «русофилов», против них стали возбуждать судебные дела по бездоказательным обвинениям в шпионаже в пользу России. Группа руководителей «русофильских» культурных организаций была даже приговорена к смертной казни, от которой их спасло лишь личное вмешательство Николая II.

С началом Первой мировой руки у австрийцев оказались развязанными, и началось то, что впоследствии историки назовут Галицийской Голгофой. В первый же день войны власти разогнали все «русские» организации и общества, вплоть до кооперативных лавок и детских приютов. Десятки тысяч людей были схвачены жандармами как «русские шпионы» и заключены в концлагеря Талергоф и Терезин. «Основанием» для этого могла послужить даже найденная в доме русская открытка или портрет Льва Толстого. Но чаще всего хватали без всяких оснований: достаточно было, что человек признавал себя русином.

Сохранились сведения, что многие десятки «шпионов» так и не добрались до лагерей — их попросту прикончили посреди улицы озверевшие жандармы. В концлагерях не было ни газовых камер, ни крематориев, но режим там был откровенно зверский. Опубликованные воспоминания бывших узников — чтение тяжелое. Издевательства, пытки, убийства… Причем среди «капо» оказалась масса «украинофилов», в садизме превосходивших любого жандарма… А «щирые» депутаты австрийского рейхстага, захлебываясь от удовольствия, в голос славили с трибуны «мудрую политику» правительства в борьбе с «москалями».

При этом, правда, «украинствующие» сами воевать с клятыми москалями отнюдь не спешили. Когда австрийцы, логически продолжая в военных условиях прежнюю политику, стали создавать «украинское войско», в него едва наскребли две с половиной тысячи человек: «щирые» предпочитали витийствовать на безопасном отдалении от фронта…

Профессор Грушевский был почти сразу же арестован русской военной контрразведкой за подозрительные связи с австрийским правительством. То ли он хорошо умел прятать концы в воду, то ли походатайствовали его большие друзья, российские либералы, но вместо Сибири, которую «историк» безусловно заслуживал, его отправили в ссылку в Симбирск, а там и перевели в Москву…

Тут грянул Февраль семнадцатого. И последующие события, хотя и вызвали немало кровопролитий, все же порой носят в себе и откровенно комический оттенок…

В Киеве самопровозгласила себя правительством «самостийной Украины» так называемая Центральная Рада. (Поскольку «Рада» по-украински «Совет», то образовавшуюся власть можно смело именовать Советской). Президентом моментально избрали срочно вернувшегося «из глубины московских руд» Грушевского. Аппетиты у самостийников были пока что умеренными: в состав новорожденной державы вошли лишь Киевская, Полтавская, Подольская, Волынская и Черниговская губернии. Однако, когда Керенский признал «право» Рады управлять этими губерниями, осмелевшая Рада, объявив о Создании Украинской Народной Республики, включила в нее и Новороссию, то есть все северное Причерноморье. На Крым, правда, пока что не замахивались.

Украинские «красные», которым Рада крайне не нравилась, собрали отряды и вышибли самостийников из Киева. Однако в игру вступили немцы. Германия и Австро-Венгрия подписали с Центральной Радой мирный договор, аналогичный Брестскому миру и на Украину вошли войска двух помянутых держав. Согласно условиям договора, Украина обязалась поставить двум державам-победительницам 60 миллионов пудов хлеба, 3 миллиона пудов скота живым весом, 400 миллионов яиц и сотнями тысяч пудов другие продукты — сало, масло, сахар… естественно, бесплатно.

Есть три вещи, которые всегда приводят в остервенение крестьянство любой страны: рекрутские наборы, повышение налогов и реквизиции продуктов. Крестьяне, начавшие помаленьку вышибать помещиков из имений и делить землицу, реквизиции встретили, мягко скажем, неодобрительно. Повсюду по деревням заскрежетали напильники, превращая в обрезы привезенные с фронта винтовочки — благо этого добра имелось немерено. Прошел слух, что появился «батько» и «защитник» — Нестор Иванович Махно, который хлебороба уж точно не даст в обиду этим городским говорунам…

Нестор Махно

Помаленьку стала разворачиваться самая настоящая партизанская война. Что-либо предпринять против повстанцев президент Грушевский и его правительство были не в состоянии: по точным данным германского штаба, «войско» Украинской Народной Республики составляло «две тысячи бывших солдат и офицеров, безработных и авантюристов»…