Читать онлайн «Конец глобальной фальшивки». Страница 13

- что оригиналы на немецком и русском языках якобы были у Риббентропа и по его приказу были микрофильмированы, после чего благополучно погибли во время неизвестной бомбежки Берлина;

- что протокол к договору - без разницы секретный он или не секретный - составляется в том же количестве экземпляров, как и основной документ, то есть сам договор, о чем уже говорилось выше;

- что если уж так охота была соврать, то надо было произнести дипломатически грамотно, то есть не «подлинный секретный дополнительный протокол от 23 августа 1939 г. на русском и немецком языках», а «оригиналы секретного дополнительного протокола от 23 августа 1939 года на русском и немецком языках»! Не говоря уже о том, что не может быть документ подлинным, если он назван так, как назвал его Яковлев - в единственном числе, но на двух языках. Пробывший несколько лет послом в Канаде Яковлев должен был знать элементарные вещи из дипломатического делопроизводства.

- что у нас не могло быть «подлинного секретного дополнительного протокола от 23 августа 1939 г. на немецком языке», ибо, как утверждали и утверждают немцы, он погиб во время одной из бомбежек Берлина еще в годы войны! Ведь тут же возникает один вопрос. Каким же чудесным образом погибший тогда документ столь успешно воскрес в Москве еще в 1946 году, то есть через три года после своей бесславной гибели под бомбами?!

- что на микрофильмах якобы из архива Риббентропа засняты якобы оригиналы секретного дополнительного протокола от 23 августа 1939 года и тоже на русском и немецком языках с подписями Молотова и Риббентропа. Соответственно и вопрос один. Как же могло получиться такое?! У Риббентропа были оба подписанных оригинала секретного дополнительного протокола от 23 августа 1939 года на русском и немецком языках, которые изволили погибнуть в результате не высокоточных, а именно же ковровых бомбардировок Берлина англо-американской авиацией. А спустя всего три года два ближайших сотрудника Молотова с грубейшими нарушениями советской инструкции о секретном делопроизводстве, непонятно какого числа и на основании какого конкретно документа, но в апреле 1946 года передают друг другу тот же самый подлинный секретный дополнительный протокол от 23 августа 1939 года на русском и немецком языках!? Чудеса, да и только!.. Вывод: врал Яковлев!

Е) «…Плюс 3 экземпляра копии этого протокола». А это что такое?! На каком языке эти «плюс три экземпляра копии этого протокола»?! С какого «подлинника» их снимали - с того, что был на русском языке, или с того, что был на немецком языке?! С того, что был якобы у нас или с того, что был якобы у Риббентропа?! Это, во-первых. Во-вторых, кто снял эти копии, по чьему указанию (в акте на особо секретные документы такие мелочи указываются), кто заверил, где они хранились до этого и куда потом испарились, чтобы потом необъяснимым чудом воскреснуть как птица Феникс из пепла на потребу комиссии Яковлева?! Вывод: врал Яковлев!

Ж) «Дальше не относящиеся к этому делу, в одном случае - 14, в другом - еще несколько документов»!? А это как понимать?! Прежде всего, «дальше» - это где?! В той же то ли «служебной записке», то ли том же «акте передачи»?! Во-вторых, что значит «в одном случае, в другом случае» применительно к одному и тому же документу?! Что это за потрясающая безграмотность доктора исторических наук, посла СССР, члена Политбюро?! Два слова по-русски и то толком не связаны! В-третьих, подобные пассажи возникают лишь тогда, когда стремятся придать своей несусветной лжи некий налет достоверности! Мол, в той бумажке, что нарыли в ходе «археологических раскопок» в архивных недрах МИДа, упоминались еще какие-то документы, правда, не относящиеся к делу. И цифирку поставили не круглую, например, 15 или 25, а всего лишь 14. Так обычно делают, когда нужно придать налет достоверности и правдоподобности сфальсифицированному документу. К тому же следует иметь в виду и такое обстоятельство. В одном и том же акте о передаче секретных документов из особого архива по определению не могли фигурировать иные документы, тем более не секретные. Жесткая советская инструкция о секретном делопроизводстве четко проводила грань - «котлеты - отдельно, мухи - отдельно». Вывод: врал Яковлев!

З) «Найдены заверенные машинописные копии протоколов на русском языке». Каких конкретно протоколов были найдены заверенные машинописные копии?! Что за неуместные обобщения в столь наиважнейшем, имеющем колоссальнейший международный и внутренний резонанс вопросе?! По чьему приказу были сделаны копии, кто их печатал, когда, в какой конкретно день, какого месяца и какого года, кто заверил, какова рассылка копий? Ничего непонятно! А ведь речь-то идет не просто о каких-то бумажках, а о документах из особого архива МИД СССР! Вывод: врал Яковлев!

И) «В том же архивном деле, где хранится “акт Смирнова - Подцероба”, подшиты заверенные машинописные копии пяти советско-германских «секретных протоколов» 1939 года. Хотя по своему внешнему виду эти документы существенно отличаются от имеющихся в архиве МИД ФРГ фотокопий, по содержанию они идентичны. Советские машинописные копии были заверены В. Паниным, который работал тогда в аппарате Совнаркома СССР».[23]

1. В каком конкретно архивном деле хранилась и хранится сия бумаженция, на основе которой были сделаны столь глобальные выводы, приведшие к развалу Великой Державы?! Если она хранилась в архиве МИД, то почему не была осуществлена перекрестная проверка через архив аппарата Совета Министров и архив Молотова, включая его личную Особую папку?! Это же элементарные правила! Потому, что и там, если строго по инструкции, должен был бы быть один экземпляр этого «документика». Смирнов-то работал в аппарате Совета Министров и у него в делах должен был остаться документальный след, что он передал Подцеробу секретные документы. Но этого-то тоже нет! Вывод: врал Яковлев!

2. С каких это пор служебная записка о передаче секретных документов (акт о передаче таковых) в СССР должна была храниться вместе с самими переданными секретными документами?! Такие акты хранятся отдельно. А переданные согласно такому акту документы - отдельно. Вывод: врал Яковлев!

3. Кто такой В.Панин, какова его должность в тот момент и какое отношение он имел или мог иметь к подобным документам и, тем более, откуда у него право на заверение таких особо важных документов из особого архива МИД СССР?! Видите ли, в чем вся «соль»?! Непонятный сотрудник Совмина не мог заверить копии секретных документов из особого архива МИДа. Это вообще не его компетенция! При снятии копий с документов архива МИДа, особенно же с документов особого архива МИДа СССР право на их заверение только у заведующего соответствующим сектором архива и начальника (тогда) Архивного Управления. Вывод: врал Яковлев!

4. Как могло получиться, что идентификация - процесс, в общем-то, сугубо комплексный - оказалась разбита на две никак не связанные части?! Ведь когда проводят идентификацию чего-либо, то порядочный и нормальный эксперт берет в расчет всю сумму признаков, проще говоря, учитывает все признаки единства формы и содержания и только на основе всей совокупности делает тот или иной вывод об идентичности. Тем более это касается столь особо важных случаев, имеющих исключительное политическое значение. А тут, открыто признавая, что документы существенно разнятся по своему внешнему виду, ничтоже сумняшеся утверждали, что они идентичны по содержанию?! Ну, и какой же из этого может быть подлинник?! Вывод: врал Яковлев!

Й) «Протоколы, с которых сняты западногерманские фотокопии, были напечатаны на той же машинке, что и хранящийся в архивах МИД СССР подлинник договора»?!

Прежде всего, нормальный и образованный русский человек сказал бы, что «протоколы на русском языке, с которых …». Потому, что на западногерманской копии, из-за которой весь сыр-бор, всего лишь один протокол - пресловутый якобы самый первый «секретный дополнительный протокол» от 23 августа 1939 г. О каких же протоколах, с которых сняты западногерманские фотокопии, изволил говорить Яковлев?! Не говоря уже о том, что сняты были не западногерманские фотокопии, а по приказу еще Риббентропа, как гласит миф, были сделаны микрофильмы, с которых затем уже были сделаны фотокопии и присланы сюда, в Россию, тогда СССР, для «нужд» Политбюро и упомянутой комиссии Съезда. И в таком случае, о какой идентификации с пишущей машинкой МИД СССР можно говорить?! К слову сказать, произнеся такую фразу, Яковлев прокололся, ибо действительно по просьбе пресловутой комиссии были сняты западногерманские копии, над которыми затем изрядно поколдовали, после чего предъявили съезду как достоверные. К тому же для таких особо важных случаев, имеющих чрезвычайный международный и внутренний политический резонанс нельзя было ограничиваться визуальным анализом двух или трех бумаженций! Необходимо было найти ту самую машинку, тем более что в те времена страна еще не перешла на компьютеры и печатные машинки, даже старые, не выкидывались, а находились на складе. Более того. Никто ведь не предъявил даже тень намека на протокол экспертизы на этот счет. Если бы все делалось по-честному, по-человечески, то должен был быть представлен соответствующим образом подписанный и заверенный акт экспертизы по каждому из таких протоколов об идентичности использованных при их печатании пишущих машинок. Кроме того. Во всех тех случаях, когда упоминались факты проведения экспертиз, необходимо было назвать кто эти эксперты, откуда они. Страна должна была знать своих героев или, как иронически-ёрнически говаривали в старину, «ероев». Увы, даже этого не сказали. Потому что все экспертизы были жестко ангажированные. К тому же, эти экспертизы никакого отношения к установлению истины не имели ровным счетом. Потому что в СССР законодательно было предусмотрено, что экспертизы назначаются судом! А тут какая-то комиссия во главе с Яковлевым назначила - если назначила - проведение экспертиз, да еще и явно надавили на экспертов по полной программе. По-другому же Яковлев и его К? из Политбюро действовать не умели. Давили же они на внучку Бехтерева, чтобы и она тоже озвучила подлое измышление о том, что-де ее дед поставил Сталину диагноз - параноик - якобы за что и по приказу Сталина был убит путем отравления. А ведь фальсификация всего, что связано с договором о ненападении и его пресловутым «секретным дополнительным протоколом» куда более весомое в политическом смысле дело. Несравнимо с тем, из-за чего давили на внучку выдающегося русского ученого. Вывод: врал Яковлев!