Читать онлайн «Вернуть Сталина!». Страница 16

Сейчас речь идет о том, как бы не «обидеть» националов; через год, вероятно, речь пойдет о том, как бы не вызвать раскол в партии на этой почве, ибо «национальная» стихия работает на окраинах не в пользу единства советских республик, а формальная независимость благоприятствует этой работе. Один из многих примеров: недавно грузинский ЦК, оказывается, решился без ведома Цека РКП разрешить оттоманскому банку (англо-французский капитал) открыть свое отделение в Тифлисе, что несомненно повело бы к финансовому подчинению Закавказья Константинополю (уже теперь в Батуми и Тифлисе турецкая лира является господствующей, вытесняющей с рынка грузинские и русские деньги), причем решительное запрещение со стороны ЦК (принятое по настоянию т. Сокольникова), вызвало, оказывается, бурю возмущения среди грузинских национал-коммунистов…»

Сталинский план автономизации, предусматривавший включение Украины, Белоруссии и Закавказской федерации непосредственно в РСФСР на правах автономных республик, а высшие государственные органы Советской России должны были стать таковыми и для этих республик, был принят на двухдневном заседании комиссии ЦК РКП(б) под председательством В.М. Молотова, которое завершилось 24 сентября. При голосовании воздержался Буду Мдивани, представлявший в комиссии Грузию.

На следующий день И.В. Сталин посылает свой проект, протоколы заседаний и резолюцию комиссии В.И. Ленину в Горки. Будучи уверенным в одобрении В.И. Лениным, не дожидаясь его ответа, Секретариат Центрального Комитета рассылает резолюцию комиссии всем членам ЦК в порядке подготовки к Пленуму, назначенному на 5–6 октября.

Однако 26 сентября И.В.Сталин имеет продолжительную беседу с В.И. Лениным об объединении советских республик в союзное государство. После беседы В.И. Ленин пишет письмо Л. Каменеву, в котором излагает свою позицию по данному вопросу, заявив, что «Сталин немного имеет устремление торопиться». В письме указывается, что «Сталин уже согласился на одну уступку: в резолюции не будет говориться о «вступлении» остальных республик в РСФСР (то есть об их автономизации), а для выражения равноправия с Российской Федерацией пойдет речь об их формальном объединении с РСФСР в союз советских республик Европы и Азии… Очень важно не давать пищи «независимцам»…»

27 сентября И.В. Сталин рассылает письмо В.И. Ленина вместе с собственным письмом всем членам Политбюро, б октября И.В. Сталин выступает на Пленуме ЦК РКП(б) с докладом о взаимоотношениях между РСФСР, УССР, БССР и Закавказской федерацией. Пленум принял поправки В.И. Ленина, декларировал образование СССР, из которого каждая республика имела право на выход, чего не было в сталинском проекте и назначил комиссию во главе с И.В. Сталиным для руководства подготовительной работой по объединению советских республик в единое союзное государство.

X. Раковский, Б. Мдивани и другие политические противники хотели еще больших уступок. Они были полны решимости не только добиться их, но и посеять раздор между В.И. Лениным и И.В. Сталиным.

Вернувшись домой, национал-коммунисты Грузии 20 октября выдвинули требование о непосредственном вступлении Грузии в состав СССР (а не в составе Закфедерации, что противоречило решению октябрьского Пленума ЦК партии. — Л.Б.). Это вызвало крайне негативную реакцию Серго Орджоникидзе: «Верхушка ЦК КП(б) Грузии является шовинистической гнилью, которую надо немедленно отбросить».

Руководство ЦК КП(б) Грузии в ночь на 21 октября вызывает Москву по прямому проводу и диктует резкую жалобу на Серго Орджоникидзе. 22 октября И.В. Сталин направляет телеграмму Серго Орджоникидзе: «Мы намерены покончить со склокой в Грузии и основательно наказать Грузинский ЦК. Сообщи, кого мы должны еще перебросить из Грузии, кроме отозванных четырех. По моему мнению, надо взять решительную линию, изгнав из ЦК все и всякие пережитки национализма. Получил ли ты телеграмму Ленина, он взбешен и крайне недоволен грузинскими националами».

В течение всего ноября национал-коммунисты Грузии продолжают нарушать монополию внешней торговли, практикуя разного рода сомнительные сделки, самовольно сдают в аренду англо-американской компании «Стандарт-Ойл» нефтяные резервуары Батума, важнейшего порта, через который транспортировалась бакинская нефть. И.В. Сталин по этому поводу писал в телеграмме на имя Закавказского крайкома:

«Резервуары в Батуми являются собственностью всей федерации и никакие коммунхозы не имеют права сдавать их в аренду, да еще таким врагам нашей нефтяной промышленности, как «Стандарт-Ойл».

В конце ноября национал-коммунисты Грузии, недовольные твердой позицией Г.К. Орджоникидзе и И.В. Сталина, спровоцировали т. н. «грузинское дело»: некто А. Кобахид-зе, несправедливо обвинив Серго Орджоникидзе чуть ли не в коррупции (тот по старинному кавказскому обычаю принял в дар от горцев коня, чтобы смертельно не обидеть аксакалов), допускает оскорбительное выражение в адрес Орджоникидзе, и тот наносит Кобахидзе пощечину. Тотчас же по настоянию В.И. Ленина Политбюро принимает решение создать комиссию ЦК по расследованию обстоятельств так называемого «грузинского дела» и определяет окончательный состав комиссии — Ф.Э. Дзержинский (его кандидатура, как председателя данной комиссии, была выдвинута И.В. Сталиным), B.C. Мицкявичус-Капсукас и Д.З. Мануильский. На этом же заседании Политбюро утверждает по докладу И.В. Сталина «Основные пункты Конституции Союза Советских Социалистических Республик». Последняя встреча В.И. Ленина с И.В. Сталиным состоялась 13 декабря 1922 года. В течение двухчасовой беседы они обсуждали так называемый «грузинский вопрос».

Спустя ровно четыре года Сталин сказал, что «тов. Ленин перед XII съездом нашей партии упрекал меня в том, что я веду слишком строгую организационную политику в отношении грузинских полунационалистов, полукоммунистов типа Мдивани, что я «преследую» их. Однако последующие факты показали, что так называемые «уклонисты», лица типа Мдивани, заслуживали на самом деле более строгого отношения к себе, чем это я делал, как один из секретарей ЦК нашей партии. Последующие события показали, что «уклонисты» являются разлагающейся фракцией самого откровенного оппортунизма… Ленин не знал и не мог знать этих фактов, так как болел, лежал в постели и не имел возможности следить за событиями. Никаких разногласий по национальному вопросу с партией или с Лениным у меня никогда не было».

Увидев в Николае Бухарине родную «демократическую» душу — весь набор качеств «вождя с человеческим лицом»— психологическую неустойчивость, амбициозность, слабоволие, словоблудие, отсутствие твердости (по словам В.ИЛенина, «мягок, как воск»), полное отсутствие административных качеств, безответственность, склонность к политическому авантюризму — антикоммунист-«новомышленец» Михаил Горбачев выдвинул тезис о том, что в лице «любимца партии» Бухарина советский народ имел реальную альтернативу И.В. Сталину и что если бы победила бухаринская линия, то история Советского Союза могла бы пойти иным, более «цивилизованным» и «гуманным» путем.

А проведенная оптом, скопом, без разбора реабилитация всех, кроме Ягоды, государственных преступников, учиненная пресловутой «комиссией Александра Яковлева» с формулировкой — «ввиду отсутствия состава преступления» — и восстановление в рядах КПСС врагов народа, явилась прелюдией к контрреволюционному перевороту 90-х годов XX столетия, в результате которого пришли к власти новые бухари-ны, уничтожившие плоды трудовых усилий многих поколений, раскрутили, сколько могли, и продолжают раскручивать колесо истории вспять, «опустили» некогда героический советский народ, продолжают поливать помоями его славное прошлое, его высочайшую культуру, его идеалы и его бессмертных вождей…

Поскольку никаких иных альтернатив Сталину публицистика последнего десятилетия не вдолбила в массовое сознание, возьмем на себя труд поразмыслить, насколько личность именно Бухарина отвечала качествам вождя, или, в переводе на современный жаргон, политического лидера.

Из ленинского «Письма к съезду»: «Бухарин не только ценнейший и крупнейший теоретик партии, он также законно считается любимцем всей партии, но его теоретические воззрения очень с большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским, ибо в нем есть нечто схоластическое (он никогда не учился и, думаю, никогда не понимал вполне диалектики)».

Оценка, как видим, противоречивая, — и это не случайно. Бухарин, действительно, был полон противоречий такого рода, которые легко могли свернуть его с большевистского пути, — а кроме того, Бухарин и в силу своих личных качеств всегда был склонен к всевозможным «шатаниям», не отличаясь ни твердостью характера, ни принципиальностью (как он был похож в этом на своего будущего защитника и поклонника Горбачева!).