Читать онлайн «Русские в Латинской Америке». Страница 20

Гораздо позднее Б. А. Смысловский так объяснял трагедию выбора между Гитлером и Сталиным:

«Это был выбор между двумя дьяволами. То, что делали немцы, было ужасно. Гитлер совратил их души. Но и большевики занимались уничтожением русского народа. В то время я считал, что Россию можно освободить только извне, и немцы были единственной силой, способной покончить с большевизмом. Немцы победить не могли. Силы были слишком неравны. Германия не могла успешно воевать одна против всего мира. Я был уверен, что союзники без труда покончат с ослабевшей и выдохнувшейся Германией. Расчет был на то, что Германия покончит с большевизмом, а затем сама падет под ударами союзников. Так что мы не изменники, а русские патриоты».

Подобных «русских патриотов» было немало, и наиболее известным из них по праву считается генерал А. А. Власов. При этом (и это следует подчеркнуть особо) Б. А. Смысловский никогда не сотрудничал с руководителем Русской освободительной армии (РОА).

Йоахим Хоффман в книге «История власовской армии» пишет:

«Хотя внешне у РНА установились вполне хорошие отношения с РОА, никаких шагов для соединения с армией Власова не предпринималось».

О том, что такое РНА (Русская национальная армия), мы расскажем ниже, а пока отметим, что Б. А. Смысловский не разделял ни взгляды А. А. Власова, ни его план действий, однако он лично встречался с ним несколько раз. В своих «Личных воспоминаниях о генерале Власове» Борис Алексеевич пишет:

«Наши дороги привели: генерала Власова к назначению 11 февраля 1945 года Главнокомандующим вооруженными силами РОА, а меня — к назначению 22 февраля 1945 года на должность командующего 1-й Русской Национальной Армией. Вверенная мне армия ничем не была связана с генералом Власовым ни в политическом, ни в оперативном отношении. Первая Русская Национальная Армия входила в состав немецкого Вермахта и подчинялась непосредственно Немецкой Главной Квартире. Я не был ни поклонником, ни сотрудником, ни подчиненным покойного генерала. Больше этого — я не разделял ни его политической идеологии, ни его, если можно так выразиться, оперативного плана. Мы виделись всего четыре раза, из которых только два раза, вернее две ночи, чрезвычайно сердечно поговорили. И нас связала та невидимая нить взаимного доверия и уважения, которая при благоприятных условиях и времени могла бы перейти в так называемую политическую дружбу».

Б. А. Смысловский характеризует А. А. Власова следующим образом:

«У генерала Власова во всем еще сказывалась привычка на многое смотреть сквозь очки советского воспитания, а на немцев, как на исторических врагов России. Мне чрезвычайно трудно было перейти Рубикон не столько русско-немецкий, сколько бело-красный. Мысль, что я говорю с крупным советским генералом, в молодости воевавшим против нас, белых, сыгравшим большую или меньшую роль в причине нашего великого исхода и 22-летней эмиграции, а потом долго и успешно строившим Советскую Армию, — мысль эта камнем стояла поперек горла, и мне было очень трудно взять себя в руки и скользить по той объективной политической плоскости, по которой мне было приказано. Мы оба пробовали и хотели, но нам это ни в какой мере не удалось. Мы расстались еще суше, чем встретились, и несколько месяцев об этом свидании не думали, тем более что носило оно исключительно секретный и военный характер. Власов, прощаясь со мной очень вежливо, думал: что же, в конце концов, хотел от него узнать этот полковник и где же кончается его германский мундир и начинается русское сердце? А я унес с собой горечь неудавшегося выполнения задачи и неразрешенную проблему: как глубоко сидит во Власове пройденная им коммунистическая школа и где же начинается его русская душа?»

А вот еще одно весьма интересное наблюдение Б. А. Смысловского:

«Власов был русским, насквозь русским. Плоть и кровь русского хлебопашца, а потому он не только знал, но понимал и чувствовал чаяния и нужды русского народа удивительно ясно, больше того — резко. Революция и партия, конечно, наложили на него сильный отпечаток. Он плохо разбирался в вопросах государственной стратегии и исторической политики. История тысячелетий динамики российского народа была совершенно чужда ему, и ему, безусловно, нужно было бы побывать в Европе, чтобы на многое взглянуть иначе, значительно шире, глубже и с иной точки зрения. Проще — он не знал жизни по ту сторону „чертополоха“, то есть политических, военных, социальных и исторических взаимоотношений, а также техники и метода западной дипломатии. В военном отношении он был превосходный тактик, но не глубокий стратег. Ему нужно было бы еще поучиться, чтобы проникнуть в „тайну магии“ вышеупомянутых наук и вопросов, а также русских исторических задач, геополитических законов и доктрин государственной стратегии. Зато, повторяю, во всех иных вопросах, касающихся тактики военного дела, организации, политической сноровки, понимания психологии народов России, их быта и стремлений, Власов, безусловно, стоял на высоте того исторического задания, которое ему пришлось выполнять. Психологически он „разгрызал“ людей замечательно, и, например, мне он указал на целый ряд моих личных недочетов, которых я сам в себе не замечал. В этом отношении я был ему очень благодарен».

Начало войны против Советского Союза застало Б. А. Смысловского на северном участке фронта в Польше, где в чине майора вермахта он занимался прифронтовой разведкой. Там он работал под немецким псевдонимом фон Регенау. В частности, в июле 1941 года в составе группы армий «Север» он формировал «Русской учебный батальон», предназначенный для подготовки русскоговорящих разведчиков-диверсантов.

Иоахим Хоффман в книге «История власовской армии» пишет о Русской национальной армии и деятельности Б. А. Смысловского:

«Это самое удивительное из всех добровольческих соединений находилось целиком под влиянием своего командира, бывшего капитана царской гвардии, который в промежутке между войнами получил польское гражданство и окончил офицерское училище Рейхсвера. Будучи майором Вермахта и действуя под псевдонимом „фон Регенау“, Хольмстон-Смысловский еще в июле 1941 года сформировал на северном участке Восточного фронта русский учебный батальон, который постепенно превратился в оборонительную часть под русским флагом в составе 12 батальонов, считавшую себя ядром национальных русских военных сил. Это соединение, получившее название „Особая дивизия Р“, было распущено в декабре 1943 года».

То, что Йоахим Хоффман называет «Особой дивизией Р», первоначально называлось «Зондерштабом-Р» («Особым штабом Россия»). Специализация этого подразделения состояла в борьбе с партизанами (в том числе — посредством организации фальшивых партизанских отрядов), в осуществлении разведывательной и контрразведывательной деятельности, а также в диверсионной работе против СССР.

Эта особая законспирированная структура была создана в марте 1942 года, и ее возглавил Б. А. Смысловский. «Зондерштаб-Р» (свыше тысячи человек) состоял из членов различных белоэмигрантских организаций. Он был сформирован при штабе «Валли», специального органа управления «Абвер-заграница» на советско-германском фронте, и находился в непосредственном подчинении начальника отдела «Валли-1» майора Германа Бауна, считавшегося у немцев одним из лучших экспертов по России.

Заместителем начальника «Зондерштаба-Р» стал бывший советский полковник М. М. Шаповалов, впоследствии генерал и командир 3-й дивизии власовской Русской освободительной армии.

В начале 1943 года была произведена реорганизация разведывательных подразделений Б. А. Смысловского. Таким образом, появилась дивизия особого назначения «Руссланд». В состав дивизии вошли учебные батальоны и личный состав Варшавской «Русской объединенной разведшколы». Это новое формирование влилось в состав вермахта. Его командиром был назначен Б. А. Смысловский, произведенный в полковники. Начальником штаба у него стал все тот же М. М. Шаповалов.

Фактически Борис Алексеевич стал первым русским, который командовал антибольшевистским русским соединением, до конца войны остававшимся регулярной частью вермахта. Его дивизия получила статус строевой и начала непосредственно воевать на фронте.

Дивизия особого назначения «Руссланд» была укомплектована главным образом военнопленными — бывшими солдатами и офицерами Советской армии. Были в ней и русские эмигранты. Поначалу между «красными» и «белыми» случались ссоры и разногласия, но постепенно все сгладилось: все они в конечном итоге были русскими.

Перед дивизией была поставлена задача борьбы с советским партизанским движением. Естественно, разведывательные структуры Б. А. Смысловского должны были установить контакты с различными антисоветскими формированиями в тылах Советской армии, включая Армию Крайову (вооруженные силы польского подполья), волынских повстанцев полковника Тараса Бульбы-Боровца и т. п.