Читать онлайн «Крымский узел». Страница 46

Внешнеполитические успехи Меджлиса крымских татар, однако, не повлекли за собой успехов экономических. Как отмечала газета «Авдет»: «Крымские татары очень рассчитывали на то, что открытие в Крыму представительств ряда международных организаций ускорит процесс оказания помощи репатриантам со стороны мирового сообщества. Тем более, что Симферополь (и официальный и неофициальный) получал заверения такого рода. Сначала было ошеломляющее обещание Турции построить 1000 квартир для крымских татар, затем конференция в Женеве, на которой страны доноры выразили готовность выделить около 100 млн. долл. на нужды репатриантов и, наконец, презентация рассчитанной на пять лет программы ООН развития и интеграции Крыма, предусматривавшей инвестирование 15–20 млн. долл. в Крым.

Однако сегодня, к сожалению, приходится констатировать, что большая часть того, что было заявлено — красивые декларации. По признанию заместителя председателя Меджлиса Рефата Чубарова, «Украина пока не получила ни копейки от турецкого правительства»… Не менее проблематично выглядит и перспективы реализации программы ООН… В правительстве Крыма вынуждены констатировать, что заметных практических дел, которые бы оказали прямое воздействие на уровень жизни в местах компактного проживания депортированных народов, к настоящему времени нет».[395]

Проблема крымских татар находилась в поле зрения международных организаций. 2 апреля 1996 года под эгидой ООН была разработана так называемая «Программа развития и интеграции Крыма» (ПРИК), в которой приняли участие 8 европейских государств. Программа предусматривала оказание помощи тем регионам Крыма, где проживают репатрианты, в том числе посредством строительства жилья и инфраструктуры, организации медицинского обслуживания и т. д.

В 1996 году в Крыму начало деятельность Управление верховного комиссара ООН по делам беженцев, которое также занимается организацией различных гуманитарных проектов. Крымским татарам оказывали поддержку различные международные фонды, в том числе фонд Дж. Сороса. В 1996 году на обустройство репатриантов международными организациями было выделено 1,02 млн. грн. (ок. 500 тыс. долл.), а в 1997 — 2,85 млн. грн. (ок.1 млн. долл.). Вместе с тем, как отмечают авторы коллективной монографии о проблемах репатриантов… нынешний уровень международного сотрудничества в решении проблем депортированных граждан следует рассматривать как минимальный, ориентированный прежде всего на укрепление гуманитарно-информационных связей и культурного сотрудничества. Вопросы, связанные с реализацией крупных экономических проектов, серьезными инвестициями в развитие инфраструктуры, производство товаров и услуг с целью создания новых рабочих мест, остаются пока открытыми».[396] Неизменно высказываясь за необходимость восстановления гражданских прав крымских татар, международные организации, однако, довольно сдержанны в поддержке конкретных требований и подходов Меджлиса и радикальных организаций. Пожалуй, наиболее последовательной в этом отношении можно назвать позицию ОБСЕ. Выступая в дискуссии по поводу принятия новой Конституции Крыма в июне 1995 года, посол ОБСЕ в Украине А. Кольшуттер сказал: «… Нет никаких сомнений, что ОБСЕ встало на защиту прав крымских татар. Причем до такой степени, что это даже стало причиной упреков в наш адрес, что мы вовлекаемся слишком глубоко во внутренние проблемы. Но я не понимаю, — сказал далее посол, — позиции крымскотатарской фракции (ВС Крыма — А.М.) по отношению к Конституции. Я считаю, что должен быть баланс между их интересами и нормальным конституционным процессом. Я не понимаю причин отказа крымских татар голосовать за Конституцию. Надо, чтобы этот процесс начался, и тогда вносить свои поправки, отстаивать свои права легитимным, конституционным способом. Я также повторю, что вы не должны настаивать на своих национальных привилегиях. Эта страна принадлежит всем живущим здесь людям, независимо от национальности. Вы не должны требовать себе прав больших, чем для других национальностей, — иначе вы не получите международной поддержки. Лучшая защита от дискриминации — это не добиваться дискриминации других народов…».[397]

Аналогичный подход характерен и для наиболее серьезных работ западных, российских и украинских аналитиков по проблеме крымских татар. Так D. R. Marples и D. F. Duce, говоря о «Декларации о национальном суверенитете крымскотатрского народа», указывают, что этот документ, «к сожалению, в большей мере пронизан эмоциями, чем это необходимо».[398] A. Wilson пишет: «В 1991 году Меджлис крымских татар выдвинул требование права на самоопределение (для крымских татар) на полуострове в целом и фактически претендует на создание крымскотатарского этнического государства. Однако такие требования игнорируют реальность современной этнической ситуации в Крыму. Даже до 1995 года ожидается, что крымские татары едва превзойдут 10 % от общей численности населения.[399] Аналитики отмечают, что перед крымским обществом встает проблема согласования противоположных точек зрения на будущее Крыма. Российские авторы Л. Перепелкин и Н. Руденский указывают: «Нам представляются непродуктивными оба распространенных сейчас проекта «обустройства» Крыма, отстаиваемые крымскотатарским национальным движением (национальный суверенитет крымских татар) и политическими движениями, отражающими интересы русскоязычного населения (полное изъятие национально-культурного элемента из государственного устройства). …реализация первого проекта на деле означала бы дискриминацию большинства населения Крыма и неизбежно вызвала бы рост национально-политической конфронтации. Уязвимость второго проекта, — пишут они, — не столь очевидна, однако его последовательное осуществление может привести, к тому, что … будут недостаточно учитываться… интересы …национальных общин Крыма».[400]

Современный этап крымскотатарского движения характеризуется прежде всего тем, что центр тяжести ее отчетливо смещается из политической в социально-экономическую сферу, а также тем, что теперь в известной степени смягчается острота противостояния движения и республиканских властей, зато обостряются противоречия внутри самого движения.

Современное движение представлено сегодня тремя основными направлениями, которые можно условно определить как «социальное» — это прежде всего НДКТ, «национально-либеральное» — спектр организаций близкий к Меджлису крымских татар и само это объединение, «национал-радикальное»- партия «Адалет» и близкие группы.

Еще одним итогом предшествующего этапа деятельности организаций национал-либерального крыла крымскотатарского движения был глубокий внутренний кризис, который назрел в руководстве движения. Его причиной стало образование внутри руководства движением влиятельной группы, которая фактически заявила о монополии как в определении политики национальных органов, так и в расходовании средств, выделяемых государством и международными организациями на возвращение и обустройство депортированного народа. Главой этой группы являлся М. Джемилев, который, будучи лидером Меджлиса, возглавил также фонд «Крым», через который в значительной степени шла финансовая помощь. В 1997 году деятельность руководства Меджлиса и прежде всего его главы по распределению средств, выделяемых государством на возвращение и обустройство крымских татар стала подвергаться растущей критике со стороны значительной части членов этой организации.

Наибольшее недовольство вызывала деятельность созданного в 1994 году крымскотатарского коммерческого «Имдат-банка», через который и осуществлялось финансирование экономических и социальных программ. Ряд членов Меджлиса (прежде всего председатель госкомнаца Л. Арифов, глава незарегистрированной партии «Адалет» С. Керимов, журналистка Л. Буджурова и др.) обвинили руководство банка в систематическом нецелевом использовании средств, большинство из которых не доходило до тех, кому они предназначались.[401] Дважды в 1997 году под влиянием этх людей Меджлис принимал решение о переводе счетов, организаций, занимающихся обустройством крымских татар из Имдат-банка в другой, однако банковское руководство не сделало этого. Позиция управления банка встретила поддержку М. Джемилева и его сторонников. В Меджлисе назрел раскол. Один из критиков позиции Джемилева С. Керимов выразил его суть в следующих словах: «…отдельные члены Меджлиса крымскотатарского народа решили, что им будет удобнее скрывать от нашего народа, что его обкрадывает кучка так называемых бизнесменов и чиновников. Они решили, что десятилетия наше национальное движение боролось не за права крымских татар, а за право «Имдат-банка» обкрадывать наш народ».[402] Резкой критике подвергался также авторитарный стиль руководства Меджлисом со стороны М. Джемилева, что, по мнению его оппонентов, неоднократно приводило к нарушению демократических принципов, свободы слова и к появлению настоящего «культа личности» М. Джемилева.[403]