Читать онлайн «Где родилась Русь – в Древнем Киеве или в Древнем Великом Новгороде?». Страница 42

М.Н. Покровский:

«Одних рассказанных сейчас событий достаточно, чтобы значительно ограничить очень распространенное в литературе мнение о якобы исключительно аристократическом строе вечевых общин Пскова и Новгорода.

…На самом деле, Новгород дает нам полную картину той эволюции. Патриархальную аристократию сменила не олигархия крупных собственников, а демократия «купцов» и «черных людей» – мелких торговцев и ремесленников, «плебеев», общностью своего плебейского миросозерцания роднившихся с крестьянством, по отношению к которому они в этот момент исключительного подъема были не столько господами и хозяевами, сколько политическими руководителями, боевым и сознательным авангардом этой темной массы.

… Это крушение патриархальной идеологии само собою уже предполагает крушение патриархального общественного строя…

… К этому времени аристократию породы давно сменила другая знать – аристократия денег.

… Что демократия мелких торговцев и мелких самостоятельных производителей при грандиозном для своего времени развитии торгового капитализма может быть лишь переходной ступенью, что, мало того, «черные люди» должны послужить лишь тараном, при помощи которого буржуазия торгового капитала сокрушала родовую знать – все это нетрудно предугадать, зная, благодаря чему Новгород пережил «Матерь городов русских» и всех других своих сверстников.

Ремесленники могли остаться хозяевами в промышленном центре, какова была, например, Флоренция XIII–XIV веков, но каким Новгород никогда не был.

Оптовая торговля с Западом, обширные колониальные предприятия обусловливали сосредоточение капиталов в немногих руках, а масса купцов, сохранившая за собой внутренний сбыт, развозку заграничных товаров по остальной России, не замедлила попасть в кабалу к тем, от кого они получали свои товары и без чьего посредничества они не могли обойтись. Они и образовали промежуточный класс между общественными низами и верхушкой новгородского общества, состоявшей теперь не из одного боярства, не из одной феодальной знати, а из боярства и буржуазии – «житьих людей».

Если следовать М.Н. Покровскому, то следует признать, что в Великом Новгороде образовалось первое в мире торговое капиталистическое сообщество. Торгово – капиталистический Великий Новгород явился предвестником мирового капитализма. Капитализм придумал для своего прикрытия демократию. В Великом Новгороде она была.

Теория торгового капитализма, которую возрождают наши современники XXI века, пользуясь историческими исследованиями Н.М. Покровского, проведенными в начале XX века, подвергалась самой большой критике в СССР.

Ее обвиняли в «вульгарном социологизме». Но именно она оказалась, быть может, наиболее перспективной и интересной сегодня частью его наследия.

Оценивая роль России в формирующейся глобальной капиталистической экономике, Покровский не только во многом сходился с идеями своей современницы Розы Люксембург, но и предвосхитил исследования западных историков и социологов конца ХХ века – Фернана Броделя, Иммануила Валлерстайна, Джованни Арриги.

В то время как российские либералы в начале прошлого века, как и в начале нынешнего, негодовали по поводу того, что отечественный капитализм «неправильный» и «неразвитый», Роза Люксембург и последующие представители «Школы миросистемного анализа» показывали, что мировой буржуазный порядок заведомо предполагает разделение на «центр» и «периферию». Между ними существует органическая связь. Одно невозможно без другого. «Правильный», «демократичный» и «эффективный» капитализм в странах «центра» является таковым именно потому, что опирается на экономику «периферии», включенную в рыночное разделение труда, принявшего логику буржуазного прогресса, но живущего по собственным далеко не демократическим правилам.

К примеру, в Англии был возможен рентабельный труд свободного рабочего, потому что из Америки поставлялся хлопок, выращенный и собранный американскими неграми – рабами. В Англию привозили зерно, произведенное российскими крепостными крестьянами. Без американских негров-рабов и российских крепостных крестьян не состоялась бы демократическая капиталистическая Англия.

Механизмом, обеспечившим соединение «центра» и «периферии», стал торговый капитал. На него впервые в мире и обратил внимание М.Н. Покровский. По его следам пошли известный теоретик в области финансовых систем и, одновременно, революционерка Роза Люксембург, издавшая в 1913 году книгу «Накопление капитала», (Государственное социально-экономическое издательство, Москва (1934 год) и западные историки и социологи конца ХХ века – Фернан Бродель, Иммануил Валлерстайн, Джованни Арриги.

Самой известной работой французского историка Ферна́на Броде́ля до сих пор является его трехтомник «Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV–XVIII вв.», вышедший в свет в 1979 году. Это широкомасштабное исследование до индустриального мира, в мельчайших деталях показывавшее, как функционировали экономики европейских (и не только) стран в данный исторический период. Особенно подробно в нем анализируются развитие торговли и денежное обращение.

Американский социолог и философ-неомарксист, один из основателей мир-системного анализа, один из ведущих представителей современной левой общественной мысли Иммануи́л Мо́рис Валлерста́йн является автором мир-системной теории, созданной под влиянием французского историка Фернана Броделя. Его книга «Исторический капитализм. Капиталистическая цивилизация» была издана в Москве в «Товариществе научных изданий КМК» в 2008 году.

По мнению Валлерста́йна: «С течением времени в России весьма вероятна политическая реабилитация Ленина. Где-то к 2050 году он вполне может стать главным национальным героем».

Итак, все течет и изменяется. Только Великий Новгород не меняет своего исторического значения в течение уже более тысячи лет!

Святослав предпринял реформу на Русской земле: Ярополка посадил княжить в Киеве, Олега послал в Древлянскую землю, а Владимира – в Новгород, предположив, что его дети будут подвластны ему. Но в жизни все обернулось по-другому.

После гибели Святослава на Руси начался своеобразный «удельный период» в ее правлении. На протяжении более чем пятисот лет русские князья стали делить княжества между своими братьями, детьми, племянниками и внуками.

Только в конце XIV века Дмитрий Донской понял, что удельничество не приносило для Руси ничего хорошего. Поэтому и решил завещать своему сыну Василию Московское великое княжество как единую «отчину», чтобы не делил ее, а приумножал.

Но удельные отношения сохранялись на Руси и после смерти Дмитрия Донского еще целых 150 лет

Однако уже во времена Святослава на Руси начала зарождаться иная форма правления – демократическая. Читатель уже знает, что Великий Новгород был у ее истоков.

Чем еще отличался Великий Новгород от столицы Святослава Киева? Он принимал князей в том случае, если князь не противоречил устремлениям новгородцев. То есть они диктовали свои условия князю, а не он им. Как это было в Киеве!

Для подтверждения этих слов вновь обратимся к историческому многотомнику М.Н. Покровского:

«Администрация сидевшего до тех пор в Новгороде Ростислава Михайловича Черниговского усвоила себе совершенно разбойничьи приемы.

Дворня посадника Водовика била и даже убивала вождей противной стороны, а дворы их грабила. Главного своего противника Водовик велел утопить в Волхове без всякого суда. События декабря 1230 года и начались с мятежа против разбойничьей шайки, завладевшей управлением в городе.

Водовик и его товарищи должны были бежать в Чернигов к Ростиславу, именем которого они и действовали. А оставшиеся в Новгороде хозяевами «молодые мужи», новгородская демократия, естественно, спешили прежде всего принять меры к тому, чтобы избежать рецидива водовиковского управления.

…Из летописи мы знаем, что уже в 1218 году вечем была отвоевана у князя несменяемость выборных городских властей – иначе как «за вину», т. е. по суду.

В этом году же занимавший тогда новгородский престол Святослав Ростиславич Смоленский вздумал сместить посадника, уже знакомого нам Твердислава: при всей своей гибкости и оппортунизме тот все же, по-видимому, отказывался быть вполне послушным орудием княжеской воли.

Любопытно, что смоленскому князю и в голову не пришло произвести перемену самочинно, без ведома веча: до того древнерусский князь привык к мысли, что хозяин в городе есть вече и без него ничего делать нельзя. Спор шел не об этом, и не в этом его интерес. Но того, чем, может быть, удовлетворился бы какой-нибудь южный город, в Новгороде было мало.