Читать онлайн «Россия на Средиземном море». Страница 23

В конце концов взбешенный Потемкин решил «сменить коней на переправе». В Ордере от 24 декабря 1790 г. он вызвал в Петербург для отчета контр-адмирала Гибса.

В конце 1790 г. Качиони, передав управление оставшимися судами флотилии своему заместителю Николаю Касими, прибыл в Вену, чтобы встретиться там с главнокомандующим князем Потемкиным-Таврическим. Для выяснения, где находится главнокомандующий, Качиони направил в Яссы несколько офицеров с письмом к генерал-фельдмаршалу, а сам с оставшимися тринадцатью офицерами остался в Вене ждать сообщений. Ждать пришлось долго, поскольку Потемкин в это время находился в Петербурге.

Суда флотилии Качиони и «казенной» флотилии генерал-майора Псаро в это время ремонтировались в бухтах Ионических островов, в основном у острова Занте, готовясь к кампании 1791 г. По приказу Ламбро в начале 1791 г. его флотилия в составе пяти судов под командованием Николая Касими убыла в Архипелаг, а затем пошла к южным берегам Македонии, чтобы захватить там суда с хлебом, идущие в Константинополь.

Согласно донесению Касими, его отряд сжег «в заливе Воло, ниже Салоники, множество турецких судов с пшеницею, для Константинополя нагруженных, и три сантины [разновидность полаки. – А.Ш.] взял в плен».

В начале 1791 г. прибывший в Вену генерал-майор Томара нашел там Качиони в затруднительном материальном положении, но не сломленного духом. Томара в присутствии офицеров вручил Ламбро указы императрицы о производстве его в чин полковника и награждении орденом Святого Георгия и лично прикрепил на грудь полковника орден. Потом Томара передал устные и письменные наставления и указания князя Потемкина лично Ламбро Качиони. Генерал-майор оплатил все венские долги в сумме «1436 червонцев» «полковника и кавалера Ламбро Качони и находившихся при нем 13 человек офицеров».

В начале апреля 1791 г. Качиони и его спутники возвращаются в Триест. Там Ламбро энергично приступил к формированию новой флотилии. В мае Качиони купил у судовладельца Куртовича за 24 тысячи флоринов два судна, получившие названия «Святой Спиридон» и «Святой Стефан». «Святой Спиридон» был вооружен 24 пушками, а команда его насчитывала 45 человек. По одним документам судно это числилось малым фрегатом, а по другим – корветом. «Святой Стефан» имел 20 пушек и 35 человек команды. Вооружены оба судна были за казенный счет.

В Триесте у австрийцев Ламбро купил две канонерские лодки (барки) «Сила» и «Святая Варвара». Они были вооружены двумя медными 24-фунтовыми пушками, взятыми взаймы у австрийцев. Команда каждой лодки состояла из 12 человек.

В состав флотилии Качиони вошел и турецкий кирлангич, захваченный ранее «казенной» флотилией. Он был вооружен на казенный счет у острова Каламо. Судно стало называться шебекой (по другим документам – полакой) «Святой Иоанн ди Патмос». Вооружение его составляли 20 пушек, команда – 67 человек.

Кроме того, к 1 сентября 1791 г. в составе флотилии Качиони были следующие суда:

Фрегат «Святой Георгий». Команда 99 человек.

Корветы «Святой Матвей» и «Святой Николай». Команды каждого 55 человек.

Полака «Святая Елена». Длина 26,2 м, ширина 7,9 м, осадка 2,3 м. 28 пушек. Парусное вооружение фрегата (3 мачты).

Кирлангичи «Святой Константин», «Святой Александр», «Ахиллес», «Князь Потемкин». Все они были двухмачтовые. Имели команды по 34 человека. Известны данные лишь «Ахиллеса»: четыре 6-фунтовые английские пушки; длина 23,8 м, ширина 7,3 м, осадка 3,4 м.

Полугалеры «Зеа» и «Дафне» (команды по 22 человека).

Большинство из этих судов были захвачены у турок, а некоторые куплены у греческих и итальянских судовладельцев. Так, кирлангич «Святой Константин» был куплен в складчину (пополам) Ламбро Качиони и Николаем Касими.

Согласно формулярному списку от 12 августа 1791 г., под командой Качиони служили 69 офицеров русской службы, среди них капитанов – 21, поручиков – 27, прапорщиков – 21. Большинство по национальности были греки, этнических русских не было ни одного. И вообще никто из этнических русских офицеров или адмиралов на судах Качиони или «казенной» флотилии в море ни разу не выходил. Все они предпочитали руководить, сидя на берегу.

Триест был слишком удален от района боевых действий обеих флотилий. Кроме того, Австрия готовилась выйти из войны. Поэтому судам, плававшим под Андреевским флагом, срочно нужна была оперативная база в Архипелаге. Генерал-майор Томара обратился к вождям населения области Мани (юг полуострова Пелопоннес) с предложением устроить военно-морскую базу в Мани.

3 августа 1791 г. «поверенный от всех греко-россиян в Майне»[45] капитан Дмитрий Григораки прибыл из Мани на остров Каламо к генерал-майору Томара и вручил ему «Прошение жителей Порты Гайя и Поганя в Майне». Там говорилось: «Во удовлетворение желаний Вашего Превосходительства уступаем мы наши места для плацарме и наш порт для флотилии.

Для Вашего защищения будем иметь около 3000 человек сухопутных, и сколько можно будет постараемся сыскать других для смотрения ваших судов.

Сверх того обязываемся помогать Вашему Превосходительству и на море, ежели захотят наши служить на судах.

Все мы офицеры обязываемся служить Вашему Превосходительству на сухом только пути, а не на судах.

Все те, которые вступят из нас в службу, будут состоять под командою Антона Григораки [капитана, родного дяди Дмитрия Григораки], а он должен только давать свои рапорты Вашему Превосходительству, яко главнокомандующему, и потом господину полковнику Ламбро Качони, как верному слуге Ея Величества и который приглашал нас к таковому предприятию еще в прошлом году».

К началу августа 1791 г. во флотилии Ламбро был уже 21 вымпел. Но 11 августа 1791 г. Россия подписала перемирие с Турцией.

По приказу Томара суда «казенной» флотилии и часть судов флотилии Качиони под командованием Николая Касими ушли зимовать в Сицилию, а в Архипелаге остались лишь несколько судов под командованием самого Качиони. Так их застало известие о подписании в Яссах 29 декабря 1791 г. (9 января 1792 г.) мирного договора между Россией и Турцией.

По окончании боевых действий Екатерина повелела все суда обеих флотилий – «казенной» и Качиони – разоружить в Триесте. А затем часть судов продать на месте, другие же отправить через проливы в Черное море, погрузив на них греков, желающих выехать в Россию.

С судами, ушедшими в 1791 г. зимовать в Сицилию, проблем не было. Они были разоружены и большей частью проданы итальянским и греческим купцам. Весной 1792 г. в Севастополь из Средиземного моря пришли шесть корсарских (крейсерских) судов. Из них три судна ранее состояли во флотилии Качиони – полака «Святая Елена», кирлангичи «Ахиллес» и «Святой Александр». Все шесть судов были введены в состав Черноморского флота, где и прослужили несколько лет. Так, «Ахиллес» погиб 16 июля 1798 г. в шторм у Евпатории. А вот «Святой Елене» удалось даже поучаствовать в следующей войне с Турцией в 1806—1812 г г.

Ясский договор в Греции вызвал большое разочарование. Сотни греков, поверивших обещаниям русской императрицы содействовать освобождению Греции от турецкого ига, сражались и гибли на кораблях в составе флотилии Качиони. Но обещания эти опять оказались невыполненными, и в Ясском договоре Греция даже не упоминалась.

Получив от главнокомандующего русскими силами на Средиземном море В.С. Томары приказ отвести свои корабли в Триест и там разоружить их, Качиони не стал его выполнять.

В марте 1792 г. 11 судов флотилии Качиони подошли к мысу Матапан[46] – самой южной точке области Мани на Пелопоннесе. Там Ламбро выбрал для своей базы Порто-Кайло (Порто Кагио) – бухту с узким входом, со скалистыми берегами, хорошо защищенную от господствующих ветров.

Ламбро поддерживал известный греческий «полевой командир» Андруцос со своими клефтами. В свою очередь, генерал-майор Томара отправил Ламбро несколько посланий с требованием покинуть Мани и отправиться в Триест. Но все было напрасно.

В мае 1792 г. Качиони выпустил манифест, в котором выразил недовольство и возмущение греков тем, что правительство Екатерины снова пожертвовало ими. В манифесте подробно описывались действия флотилии Качиони, отвлекавшие турецкий флот с черноморского театра боевых действий, о вкладе греков в успех многих операций и о понесенных ими жертвах. Греки надеялись, «что в мирном соглашении будет сделано кое-что и для греческого народа: он будет иметь небольшую свободную область и получит вознаграждение за те усилия, которые он предпринял и еще собирался предпринять. Но ничего этого сделано не было». Оставались без защиты и помощи жены и дети тех греков, которые пожертвовали свои жизни «во славу России», и Качиони, говорилось в манифесте, решил взять их под свою защиту и отомстить за павших. Греки будут продолжать войну до тех пор, «пока не получат принадлежащие им права».

Качиони больше не называл себя полковником русской службы, а объявил себя королем Спарты.