Читать онлайн «Проект Россия. Третье тысячелетие. Книга третья». Страница 53

Государственная христианизация рождает язычников, исполняющих обряды, но не меняющих цели. Христос призывал к небесным целям, понимая все остальное, в том числе и обряды, просто как помощь во вхождении в Царство Небесное. Язычник тоже понимал обряды не целью, а средством. Но цели христиан и язычников были разными. Язычник шел на капище и нес в жертву барана, чтобы божество помогло ему быть сытым и богатым. Христианин шел в храм и совершал бескровную жертву (пост, длинные службы), чтобы Бог открыл ему дорогу в Царство Небесное.

В языческой практике не требовалось понимать учения, требовался только баран. Эту же логику «христиане» принесли в церковь. Они считали: не требуется понимать христианское учение. Главное, принести жертву. Если раньше они надеялись достичь языческих целей через жертву Зевсу, теперь надеются на достижение тех же целей через жертву Христу.

В лучшем случае охристианенные язычники принимали христианство не как истину, а как дополнение к ней, недостающий фрагмент. Они считали, истина — в слиянии разных учений.

Они впитывали все учения, из которых пытались составить единое компромиссное. В христианский храм пришел — помолился Христу. В языческий храм пришел — принес жерт­ву Аполлону или Зевсу. Фактически тот же языческий пантеон, но не в одном храме, а в одном сердце.

Такие люди приходят в храм, соглашаются с догматами, выполняют ритуалы, сыплют религиозными сентенциями, но параллельно поклоняются другим богам и вообще за порогом храма ведут жизнь язычника (так сегодня живут многие христиане: пять дней в неделю фитнес, один раз Церковь, львиная доля времени — служение мамоне). Указания Христа воспринимают аллегорически, приспосабливая под свое понимание и свой образ жизни.

Христианство есть ясная четкая мировоззренческая система. Принимающий Христа начинает понимать мир по-другому, что рождает иные цели. Апостолы и первые христиане не притворно отказывались от земных ценностей, а вследствие изменения мировоззрения. Византийские язычники IV века не понимали заповедей Христа. Они хотели исполнения своих желаний, и если для этого нужно было исполнять христианские обряды, они их исполняли.

Чтобы понять, какое мировоззрение у человека, не нужно смотреть на его слова и обряды. Все это вторично. Если человек говорит о вере во Христа, но его подлинная цель — земные блага, он отличается от язычника только внешне — словами и обрядом.

Как природа тигра плотоядна, природа коровы травоядна, так природа государства ориентирована на достижение земного могущества. Если оно не достигает этой цели, его попросту сминают другие государства. Византийский император мог руководствоваться только мощью государства. В противном случае его смяли бы соседи, как это произошло в XVI веке с Филиппом II, испанским королем.

С началом государственной христианизации церковь (с маленькой буквы) начинает расти за счет формальных христиан. Если раньше слабые христиане поддерживались атмосферой Церкви, обществом святых, в новой ситуации их увлекают противоположные тенденции. Христиане грешат, выпадая из непогрешимой Церкви. Одни выпадают навсегда, другие возвращаются, третьи погружаются в спящее покаяние. Нарушение пропорции в пользу второго круга — земной церкви, приводит к глобальным изменениям. Мы живем в мире, являющемся следствием тех далеких процессов.

Небольшое отвлечение. Во время борьбы с ересью альбигойцев католики осадили последний оплот еретиков. В кре­пости оказались не только еретики, но и добрые католики. Рыцарь спросил аббата Мило, сопровождавшего войско против мятежного города, как им во время штурма отличить еретиков от католиков. Легат папы Иннокентия III ответил: «Бейте всех, Бог различит своих от чужих». Перефразируя это выражение, Византия руководствовалась принципом: «берите в церковь всех, Бог отличит своих от чужих». В итоге начали брать тех, от кого раньше церковь защищалась всеми способами. Теперь христианами стали считаться те, для кого учение сводилось к набору благочестивых тезисов, вписанных в языческое мировоззрение.

* * *

Ритуал заменяет собой учение. Если в ранней церкви не было христиан, не понимающих учения, в поздней церкви таких много. Пройдет время, и церковь заполнят «монахи» на шикарных лимузинах в окружении многочисленной челяди, живущие в роскоши, не доступной светским богачам.

Как отличить честных христиан от вошей, политиков и коммерсантов в рясе? Само по себе пользование материальными богатствами не является грехом. Бог не вменял большие богатства, гаремы и прочие земные ценности в грех, если люди не прикипали к этому сердцем, не ставили на первое место. Но как определить — христианин сделал себе из роскоши кумира или это нужно, чтобы показать славу Бога?

Понять, кто есть кто, можно в кризисной ситуации, когда стоишь перед выбором: или потерять богатство, но остаться в Истине, или отвернуться от Истины, но сохранить богатство и статус.

Если указания власти прямо противоречат заповедям Христа, но человек ориентируется в первую очередь на власть (естественно, через благочестивое оправдание), комментарии излишни. Кроме того, нужно принимать во внимание немаловажный факт: праотцы, которым Бог не вменил в грех богатство, не давали обетов нестяжания. В новой ситуации появляются священники, поклявшиеся Богу жить в бедности, но в реальности живущие роскошной жизнью.

Мы приходим к важнейшему по значимости выводу: критическая масса формальных христиан спровоцировала рост новообразования. Церковь оказалась втянутой в политические расклады, из-за которых потом расколется, что даст линию: католицизм — протестантизм — атеизм.

Последнее заявление имеет гигантское мировоззренческое значение, о котором мы скажем позже, чтобы не разорвать последовательность изложения. Здесь же признаем очевидное: Рим действовал грубыми методами и потому не смог заставить христиан признать приоритет императора по духовным вопросам. Византия действовала более тонко и сделала из церкви министерство для своих политических, военных и экономических целей. В новых условиях ключевые места церкви все чаще занимают не те, кто понимают учение и имеют веру, а те, кто владеют приемами бюрократиче­ского боя.

При этом нужно отметить удивительное свойство христианства. Князь Владимир собрал язычников, совершил над ними обряд, и они, ничего не поняв, продолжили жить той жизнью, какой жили до крещения. У них осталось то же понимание мира и те же цели. Кажется, считать этих окрещенных язычников христианами нельзя. Но именно из них на Руси возникла христианская атмосфера, родившая великих святых.

Государство было вынуждено сосредоточить ресурс на распространении христианства, пусть и во многом формально. В этом можно увидеть замысел Божий. Словно через это Бог приготавливал планету к глобальному событию, которое развернется спустя 2000 лет.

Глава 6

Подмога

Язычники считали императора божеством. По их логике получалось, если божество сказало, что нужно принимать христианство (креститься), значит, так и нужно делать, не думая (что думать, если верховный жрец велел).

Сознавая невозможность всех дотянуть до понимания христианства, власть ищет замену языческой традиции в приемлемом для народа формате. Не человека тянуть к церкви, а наоборот, гнуть церковь под человека. Учение упрощают до уровня, понятного населению. Появляются технологии, призванные облегчить язычникам переход в христианство.

Население Византии из поколения в поколение впитывало пышность языческих обрядов, разворачивающихся вокруг видимых образов. Чтобы представить уровень пышности и наэлектризованность атмосферы, держим в голове: по особым случаям в жертву приносили даже людей. Известны случаи, когда император приносил в жертву детей своей элиты.

Язычники привыкли молиться о своих нуждах конкретному и видимому божеству, иметь конкретного покровителя всякой деятельности. Народ не мог и не хотел менять привычки. Людям нужны были видимые образы, которым они могли бы молиться о хорошем урожае, удачном замужестве, быстром исцелении и прочее. Языческое многобожие связано именно с этой особенностью.

Возникает серьезная проблема: христианский Бог, в ветхие времена еще не раскрывшийся в виде Троицы, прямо говорит: не сотвори себе кумира. «Твердо держите в душах ваших, что вы не видели никакого образа в тот день, когда говорил к вам Господь на Хориве из среды огня, дабы вы не развратились и не сделали себе изваяний, изображений какого-либо кумира, представляющих мужчину или женщину» (Втор. 4, 15—16).

Показательно отношение Моисея к скрижалям, написанным самим Богом. Он разбил их, когда увидел соплеменников, пляшущих вокруг тельца. «Скрижали были дело Божие, и письмена, начертанные на скрижалях, были письмена Божии» (Исх. 32, 16). «Когда же он приблизился к стану и увидел тельца и пляски, тогда он воспламенился гневом и бросил из рук своих скрижали и разбил их под горою» (Исх. 32, 19). Этим примером Моисей как бы демонстрирует: никакая тварь, даже сотворенная непосредственно Богом, не подлежит обожествлению.