Читать онлайн «Вестник Знания (N5 1928)». Страница 4

Только что умерший Бласко Ибаньес в плеяде старых мастеров испанской литературы является совершенно своеобразной надстройкой. Ученик и последователь старших мастеров реализма, он взял от них отдельные стороны, развив, расширив и обновив их темы и интересы хорошей выучкой у Флобера и Золя; он инкрустировал их манеру необычайной тонкостью своих наблюдений и приемов, залил светом и воздухом те области "провинциального" романа которые выдвинули в литературу его предшественники в истории испанской литературы, и вдохнул во все здание, возведенное на наследственные средства, дух трепетной общественности и современности.

Главное значение Ибаньеса в том и заключается, что он поставил все точки над i литературно-общественных проблем и представил современную ему жизнь в свете борьбы и непрерывных взаимоотношений личностей и социальной среды, анархических взлетов и консервативной косности, протестов индивидуума против засасывающей тины общественного болота. Конечно, до марксистского сознания значения классовой борьбы Ибаньес никогда не поднимался, ибо он по существу и органичности - интеллигент, воспитанный на идеалистической философии и социологии XIX в. Но художник он сильный, пластически-выпуклый и тонко-отзвучный на все колебания социальной жизни своей родины, которую он многообразно и многосторонне изобразил во всех своих произведениях так, как умел ее понять.

А понимал он явления, как прогрессист и республиканец, будучи и в жизни борцом и протестантом не только как писатель, но и как депутат парламента кортесов. Он подвергался гонениям, сидел бесчисленное множество раз в тюрьмах, был высылаем и умер в изгнании, не примирившись ни с циничной политикой диктатора Примо-де-Ривера, ни с тупостью вырожденца Альфонса XIII, этой марионетки на испанском престоле.

Памфлеты Ибаньеса, направленные против этих двух злых гениев его родины, еще совсем недавно раздались по всей Европе, как две звонкие пощечины, нанесенные рукой негодующего художника по наглым физиономиям поработителей испанского народа…

Но творческий путь Бласко Ибаньеса сложился для него трагически. Писатель не обладал гениальностью Байрона, Гюго или Ибсена и до трагических образов, до трагической концепции мира никогда подняться не мог. Его творчество прошло трудный и тернистый путь от юношеского оптимизма к зрелому, полному размышлений и скепсиса пессимизму. Это восхождение художника к вершинам широких и общих кругозоров завершилось в последние годы известным просветлением в его взглядах, совершившимся не без влияния событий нашей революции, о чем свидетельствуют его последние произведения, обнаруживающие значительно большую четкость социологического понимания процессов, происходящих в классовом обществе, чем это было до последнего времени…

Родом валенсиец, Ибаньес выступил в литературе с необычайно красочными, живыми и полными глубокой любви к своим персонажам описаниями быта, нравов, темпераментов и характеров валенсийских крестьян, рыбаков, матросов, горожан, мелких торговцев и прочих представителей и представительниц родной ему провинции. В этом нехитром и несложном быте в изнурительном труде и в борьбе со стихиями он увидел то "страшное", что разбивает жизни, толкает на преступления, калечит души и тела и лежит за пределами доброй и злой воли человека: он увидел тень "рока", известной обреченности, которой подчинены темные, забитые и опутанные иезуитской догмой люди, бьющиеся» в сетях страстей, предрассудков, глухих инстинктов и нелепой общественной неукладности веками сложившегося строя.

Любовь, ревность, страсть, пороки, нищета и безысходность горя во всех степенях его выявлений придавили и расплющили человека, запутавшегося между бесчисленными "можно" и "нельзя", диктуемыми властями, попами, помещиками, традициями и неотвратимой экономикой самого строя жизни. Мужчины, юноши, девушки, женщины, старики, старухи, дети - все от мала до велика - мечутся и бьются на скользком круге жизни, падают за его край, гибнут в море, умирают от ножа, от болезни и нищеты, от затравленной совести, пытаются прорвать густую сетку норм и предрассудков и бывают счастливы лишь на короткий миг…

"Страшное" входит в жизнь, полную красок, ароматов и сил природы, завладевает нормальными инстинктами и обрекает на гибель потому, что люди темны, озлоблены и запуганы настолько, что не имеют сил сорганизоваться, устроить себе другую жизнь и раз навсегда уничтожить это пугало…

Если в первых романах Ибаньеса-"Бесшабашная жизнь (1894), "Майский цветок" (1895), "Проклятый хутор" (1898) и "В апельсиновых садах" (1900) - этот призрак рока не получает отчетливости социального зла, утонув в роскоши пейзажа и в деталях обрисовки типов прекрасной Валенсии, преломившихся через заряд бодрого оптимизма молодого писателя, то уж в ряде следующих романов, к которым перешел Ибаньес после отступа в область исторического жанра - "Куртизанка Сонника" (1901), - проблема общественной неукладности жизни начинает обрисовываться во весь свой рост.

Автор пристальней присматривается к жизни, видит фатальную значимость отдельных острых зубцов, цепляющихся один за другой в уродливом механизме социального строя Испании, четко намечает фигуры носителей зла в лице представителей правящих классов и от последнего валенсийского романа "Тростник и ил" (1901) выходит на широкий простор социально-бытового романа с охватом всей Испании.

В романе "Тростник и ил" еще чувствуется неполнота постановки проблемы вынужденного душными условиями предрассудков детоубийства, с возмездием и угрызениями совести, бросившими несчастного любовника Тоието а озеро после выстрела себе в грудь. Но уж в следующем романе «Толедский собор» (1903) действие перенесено в Кастилию, а центром его становится собор, оплот католичества и столп лжи мракобесия, арена интриг каноников и спокойная обитель кардинала-архиепископа…

В этом романе появляется у Ибаньеса впервые фигура героя-революционера, анархиста-теоретика Габриэля, вышедшего и темных углов семьи служителей каменной громады, прошедшего путь агитатора в Европе, томившегося з тюрьмах и застенках и вернувшегося домой,- чтоб зажечь сердца обиженных приживальщиков собора и толкнуть их на ограбление и убийство, ломимо воли, так как жертвой падает сам Габриэль. В этом романе взят большой разбег для обличения того зла, которое принесли черные сутаны судьбам Испания, играя в течение :веков роль хозяев страны и «узды религии» для порабощения народа.

С этого романа распахивается дверь для широких социальных тем Ибаньеса, упорно начинающего вращаться вокруг проблемы эксплуатации рабочих силами и средствами помещиков и попов, отвратительные тины которых получают •все большую и полную выразительность.

От «Втируши» (1904) через "Винный склад" (1905) и "Дикую орду" (1905) идет эта линия к новой смене жанра на быто-психологический роман.

Самый полный и насыщенный атмосферой общественности из этих трех романов является «Винный склад», рисующий обилие и роскошь виноградников Хереса в Андалузии, эксплоатируемых богачами Дюпонами, предок которых получил их путем обмана и ограбления доверившегося ему приказчику тогда - хозяина-испанца, вынужденного бежать с родины. Разбогатев и разжирев, последний Дюпон пород пился с граммами, женившись па маркизе, и повел свое хозяйство самыми бесчеловечными для рабочих-виноградарей путями. Конечно, вспыхивает забастовка, которая жестоко подавляется. В роман вплетен мотив, столь излюбленный французскими романистами, но получающий своеобразное испанское преломление, мотив изнасилования богатым развратником невесты честного парня и мести за этот акт со стороны брата несчастной. И в этом романе выступает привычная уже у Ибаньеса фигура революционера, получающая, однако, значительно более углубленные черты общественно-психологического типа.

Быто-психологический роман Ибаньеса эффектнее по декорациям таких сторон жизни, которые насыщены деталями переживаний и проблемами более общего порядка. Так, вопросы искусства, требующего жертвенности и отказа художника от "слишком земного" ради служения "музам, не терпящим суеты", развернуты Ибаньессм в романе "Обнаженная" (1906) в виде конфликта личности, стоящей на перепутье между любовью к женщине и любовью к искусству, причем вся проблема осложнена еще тем, что женщина не хочет и не может понять страсти художника к своему призванию.

Роман "Кровь и арена" (1907) рисует переживания знаменитого матадора, кумира публики, безумного храбреца Хуана Гальярдо на пути постепенного его падения и потери популярности, так что развенчанный кумир бросается навстречу смерти, утоляющей его отчаяние. Страницы, посвященные бою быков, описаниям арены, быту и нравам этого своеобразного мирка и обрисовке кровожадных инстинктов жестокой толпы, не имеют равных в мировой литературе, но психологическая линия романа не отвечает такой же полнотой и выразительностью жанровым сценам произведения.