Читать онлайн «Славянские «полицаи»». Страница 6

«Полицаи» предают своих бывших хозяев

Во-вторых, многие «полицаи», как оказалось, вовсе не собирались «костьми ложиться» за «новый европейский порядок». Первые переходы к партизанам начались после контрнаступления под Москвой, т. е. когда стало ясно, что советской государство ещё не побеждено. Как только усилилось партизанское движение, и победы Красной Армии стали более очевидны, поток «полицаев» и прочих прислужников полился тонкой струйкой в партизанские отряды. К 1943 году немцы уже перестали верить своим прислужникам, а к концу года переходы стали массовыми, и только пролившие много крови полицейские оставались верными присяге Гитлеру.

Согласно отчёту Ленинградского штаба партизанского движения: «В сентябре 1943 года агентурные работники и разведчики разложили более 10 вражеских гарнизонов, обеспечили переход к партизанам до 1000 человек, кроме того, в сентябре гестапо арестовало 300 человек, которые разложили наши агенты. В октябре агентурными работниками и разведчиками разложены гарнизоны в деревнях Полозово, Уза, Ашево, Самуйлиха, общей численностью — до 700 человек… Разведчики и агентурные работники 1-й партизанской бригады в ноябре 1943 года разложили 6 вражеских гарнизонов в населённых пунктах Баторы, Локоть, Терентино, Полово и направили из них в партизанскую бригаду более 800 человек».

Чуть ранее, в мае 1942 года рота «милиционеров» известного уже нам Каминского, находившаяся в деревнях Шемякино и Тарасовка, убила своих командиров и объявила о переходе к партизанам. Каминский совместно с венгерскими частями организовал карательную экспедицию. После тяжелого боя «милиционеров»-перебежчиков, партизан, пришедшим им на помощь, против каминцев, последние одержали верх, захватили деревню и принялись её «чистить». Было расстреляно около 150 человек, включая женщин, стариков и детей. Несмотря на тяжёлые репрессии против перешедших к партизанам среди части каминцев, мобилизованных насильно, опять зрели планы о переходе. В марте 1943 года в бригаде «РОНА» были созданы две подпольные организации. Первую создал начальник Локотского мобилизационного отдела Васильев, командир 1-го батальона Волков и др. Группа включала около 150 человек и готовила восстание с уничтожением верхушки «РОНА». Заговор был раскрыт и заговорщики арестованы. Другой организовал начальник штаба гвардейского батальона «РОНА» старший лейтенант Бабич. Часть заговорщиков была арестована, часть успела бежать.

Схожая ситуация была в Белоруссии. Летом 1942 года к партизанам на грузовой машине приехал начальник полицейского отряда Витебской области Ананьев вместе с бургомистром волости Новиковым и тремя «полицаями» привёз много оружия. Нередки были случаи, когда партизаны и «полицаи» договаривались, совместно инсценировали «тяжёлые» бои, после чего коллаборационисты бежали в лес. В Белоруссии в Пуховичском районе только за июль 1943 года к партизанам перешло 150 полицейских.

Немцы фиксировали дезертирство «полицаев» и мало доверяли им. В донесении 224-й полевой комендатуры г. Борисова говорилось: «…В последнее время значительно увеличилось количество перешедших к бандитам полицейских, находившихся на опорных пунктах…». Иногда их разоружали из-за боязни попадания оружия к партизанам. Так, в первой половине 1943 года немцы разоружили местную полицию г. Мглина. Таким образом, это для «полицаи» была «подстава» — они так и остались предателями, но защитить себя уже не могли.

Приказ ОКВ от 27 сентября 1943 года рассказывает нам о предательстве в «восточный войсках», однако в полиции всё было схоже. «Случаи бегства, группового перехода на сторону противника, предательских нападений на свои оперативные пункты, выступления против начальников и т. д., происходящие в национальных восточных соединениях среди добровольцев, заставляют принимать строгие и неотложные действенные меры для подавления подобных явлений и наведения порядка в подразделениях, где они возникают…». Далее следовали «рецепты»: «Случаи открытого возмущения любого вида немедленно подавлять оружием и в корне пресекать… Части, в которых обнаруживается разложение и ненадёжность, необходимо немедленно и безжалостно расформировывать, а личный состав направлять либо в штрафные лагеря для тяжёлой работы, либо на работы в Германию, либо зачислять в другие надёжные подразделения».

Немцы, зная о ненадёжности своих подопечных, в большинстве случаев не заботились об эвакуации «полицаев» на запад. Например, до самого последнего момента не было никаких приказов об эвакуации «полицаев» из «БКА» («Беларуская краёвая абарона»). Лишь когда Красная Армия вплотную подошла к Минску, генеральный комиссар фон Готтберг перед своим бегством отдал приказ окружным фюрерам полиции об эвакуации наиболее боеспособных батальонов «БКА», а остальных приказал расформировать, т. е. просто снять с довольствия. В суматохе эти приказы не были доведены до «полицаев», которые спасались сами. Даже если «полицаи» и отступали, то их пропускали по забитым дорогам и мостам, кормили и давали ночлег в самую последнюю очередь, и они гибли под ударами передовых частей Красной Армии. Отступали с немцами в основном «полицаи»-отморозки, пролившие много крови, и не ждущие пощады от своих соотечественников.

Из них были сформированы элитные подразделения на службе войск СС: белорусы в 30-ю гренадёрскую дивизию войск СС (2-ю русскую), Гренадёрскую бригаду войск СС (1-ю белорусскую), впоследствии 30-ю гренадёрскую дивизию войск СС (1-ю белорусскую). Русские «полицаи» из бригады «РОНА» Каминского оборотились в 29-ю гренадёрскую дивизию войск СС (1-ю русскую). Украинские «полицаи» попали в 14-ю гренадёрскую дивизию войск СС «Галичина», 30-ю гренадёрскую дивизию войск СС (2-ю русскую), а также растворились в дивизиях КОНР.

Впрочем, замаравшие кровью соотечественников «полицаи», а также не успевшие убежать, всё же продолжали дезертировать. Украинцы бежали в антисоветское УПА, бороться с немцами и «москалями», а также… со своими неправильными украинцами. Например, из 109-го украинского батальона «Schuma», под командованием сына известного украинского военноначальника времён Гражданской войны, генерала М. Омельяновича-Павленко, в 1944 году в УПА перебежало 200 «полицаев». При этом были убиты все члены другого крыла украинских националистов — «мельниковцы» из ОУН(М). Во Франции коллаборационисты перебегали к местным партизанам — «маки». Так, украинцы из 118-го батальона «Schuma» перешли к французским партизанам — 500 человек и 3 пушки. После войны из них 350 человек остались во французском иностранном легионе, некоторые вернулись на Родину. «Полицаи»-палачи старались перебежать к европейским партизанам или сдаться союзникам, затесаться в Европе. Потом под видом «борцов с тоталитаризмом» в годы «Холодной войны» они пробирались в США и Канаду.

Зачем люди придумывают идиотские ужастики и триллеры, ненастоящих киношных героев, когда настоящая реальная жизнь намного страшнее и поучительнее? Биографии «полицаев» тому подтверждение.

В Харькове в полиции служил бывший сержант Красной Армии некий Александр Посевин. Свою службу он начал в лагере военнопленных в качестве лагерного «полицая» — «капо». Его приметили, и он поступил в состав харьковского полицейского батальона на командную должность командиром роты. В августе 1942 года этот батальон был сформирован, состав был из военнопленных и местных добровольцев. «Полицаи» проводили облавы, конвоировали арестованных и приводили в исполнение приговоры. Сам Посевин не брезговал лезть в большую яму с расстрелянными и добивать раненных. Он спускался вниз, шагал по трупам, проваливался в пустоты между телами, его подошвы были в каплях крови и мозга, и выискивал ещё живых. Основным местом расстрела был парк в Сокольниках, где было убито предположительно до 400 тыс. человек.

Немцы ушли, а Посевина с собой не взяли. Он затесался среди населения и в 1946 году «оборотился» как демобилизованный сержант в одном из колхозов Драгобычской области. Женился, появился сын, потом пенсия, почёт ветерана. Работал успешно и ему, как хорошо работающему фронтовику, предложили вступить в партию в 1951 году. Бывший палач дорос до депутата сельского совета!!! Вторая половина жизни была очень успешная — уважение и почёт, празднования дня Победы, встречи со школьниками, получение юбилейных медалей. Но Посевин зарвался — стал требовать Орден Отечественной войны, который ему не вручили (в 1985 году все оставшиеся в живых ветераны ВОВ вне зависимости от ранее полученных наград получили такой орден, было вручено 9 млн. человек). Но в архивах военкомата он числился как без вести пропавший. Стали его трясти, в дело подключилось КГБ. В конце концов, предатель был разоблачён и расстрелян.