Читать онлайн «Поднять Россию с колен! Записки православного миссионера». Страница 9

В современных семинариях уже не нужно учить студентов искусству вести дискуссию с атеистами. В России конца XXI века атеистов не будет вообще. Я глубоко убежден, что Россия конца XXI века будет глубоко религиозной страной… Но это не потому, что у нас появятся замечательные миссионеры. А просто в силу торжества законов дарвинизма. Именно по дарвинистским критериям неверов приходится характеризовать как тупиковую ветвь эволюции: атеисты размножаться не умеют. Они просто вымрут как мамонты. Сегодня плотность населения в России соответствует нормам эпохи неолита: 1 человек на 1 кв. км территории. В российских семьях в среднем 1,17 ребенка на семью (для воспроизводства популяции нужно минимум 2,3).

Многодетные семьи есть только у бомжей (алкоголиков-пофигистов) и у религиозных фанатиков (точнее, тех, кого их светские соседи считают «фанатиками»). Делать ставку на бомжей было бы странно. Значит, единственная точка возможного роста — семьи религиозных людей. Когда в смешанной церковно-светской аудитории начинается разговор о демографии, батюшки с гордостью говорят: «Это не наши проблемы: на наших приходах рождаемость выше, чем в Узбекистане».

В наше время согласие родить ребеночка и вырастить его — действительно подвиг. Это решение оборачивается отставанием в карьере, замораживанием или падением уровня жизни. Чтобы пойти на эту боль и эту радость одновременно — нужна сверхмотивация. А мир сверхмотивов и сверхценностей — это как раз и есть религия.

А значит, выбор очень внятен: Православие или смерть. Это не лозунг религиозных фанатиков, а суровая действительность. Если мы хотим, чтобы Россия была населена не по нормам каменного века, то ничего менять не надо. Надо тихонечко освобождать территорию от своего экологически вредного присутствия. В демографии уже есть понятие «русский крест»: пересечение падающей вниз кривой рождаемости с ползущей вверх кривой смертности. Так у нашей истории появилась математически предсказуемая ясность.

Именно математически очевидно: не будет религиозной мотивации, религиозного благоговения перед зачатой жизнью — не будет и России.

В этой ситуации любая антиклерикальная кампания в прессе или в классе является неумышленным (надеюсь) геноцидом.

Любая попытка атаки на христианскую, традиционную семью, в том числе под видом терпимости к гомосексуализму, в этой перспективе воспринимается как еще один нож, добивающий физическое существование: а) русского народа, б) вообще европейской культуры в целом, так как весь «белый» мир идет к тому же бесславному концу.

Впрочем, слова о том, что Россия в конце XXI века будет религиозным обществом, слишком общи и потому могут создать иллюзию оптимизма. Но давайте уточним — какова будет структура этой религиозности.

Одной знакомой мне многодетной православной семье несколько лет назад московская мэрия дала бесплатную путевку на Черное море. Среди солнечных впечатлений, с которыми они вернулись, было и одно с оттенком горечи: несколько вагонов в их поезде были целиком закуплены мэрией для помощи многодетным московским семьям. Принцип подбора был понятный: семья, где было больше четырех детей, получала бесплатную путевку. Но во всем поезде Поляковы оказались единственной русской семьей. Все остальные были хоть и московскими, но мусульманскими…

Вопрос к русским людям: какую страну вы оставите вашим детям? Если в вашей семье будет один ребенок — то своих внуков вы обрекаете на судьбу «нацменьшинства» в Московском Халифате.

Опасность Хэллоуина для детей прекрасно передана песней Высоцкого «О масках»: «Я в хоровод вступаю хохоча, и все-таки мне неспокойно с ними: а вдруг кому-то маска палача понравится — и он ее не снимет».

Поинтересуйтесь: какова статистика преступлений, совершаемых в ночь Хэллоуина? А вот в Пасхальную ночь в некоторых городах не совершается ни одного преступления.

Первые шаги к Хэллоуину были сделаны еще в советские годы, когда на утренники детей наряжали чертенками и ангелочками. И даже тогда как мало было ангелочков, и как много было бесенят. Казалось бы, советской власти должно быть одинаково, ведь и то, и другое — мракобесие и религиозность. Тем не менее, к чертям советская цензура и педагогика были более благосклонны, чем к Ангелам.

То, что дети склонны к хулиганству — не удивительно. Поражает активность учителей во внедрении хэллоуинских традиций в наши школы. Иногда, глядя, как они затаскивают детей на Хэллоуин и на уроки секспросвета, хочется крикнуть: «Люди, бойтесь школы! Российское учительство сегодня — это наша национальная катастрофа!!!» Уровень невежественности и безнравственности слишком у многих наших учителей просто опасен. В начале 90-х, на встречах с учителями было видно, что этих людей радует любая возможность узнать что-то новое. Они интересовались, что-то записывали, спрашивали список литературы по затронутой теме. В последние годы — совершенно апатичные глаза, жвачка во рту у педагогов… В школу сегодня идут не по призванию. Слишком часто учат детей те, кто после университета просто не смог найти другую работу. Уповать на нравственное творчество таких учителей не приходится.

И любви к России у них тоже нет. За триумфальным маршем Хэллоуина по российским школам стоит старый комплекс вечной неполноценности нашей полуобразованщины. Эта ее странная и всегдашняя готовность быть глиной, которая принимает форму любой подошвы, которая на нее наступила — лишь бы подошва была импортной. Дайте нам любого иностранца, и сразу у него будем учиться всему. Ну как тут не вспомнить крик Чацкого: «Ах, если рождены мы все перенимать, хоть у китайцев бы нам несколько занять премудрого у них незнанья иноземцев!»

Церкви же просто остается выбирать лучших учителей для совместной работы. Мы ищем совестное, неравнодушное меньшинство. И ради работы с ним нужно создать совместный методический центр, где разрабатывались бы новые школьные программы, избавленные от атеистических наслоений и пережитков; создавались бы альтернативные учебники, которые отражали бы русский и православный взгляд на историю мировой культуры, национальную историю, историю языка, литературы.

Если учебник будет добротно написан, если в нем будут корректно расставлены нравственные оценки, то и обычный учитель при всей своей апатии, излагая добротно написанный учебник все же будет нести доброе и светлое. Учебники истории и литературы должны подводить к нравственным выводам, причем делать это настолько аргументированно и интересно, чтобы даже педагог, который давно уже сам потерял различение добра и зла, не смог бы до конца испортить урок.

К сожалению, дискуссии об изучении «основ православной культуры» (ОПК) ведутся в каком-то искусственном мире. Очень хорошо сидеть в благоустроенном кондиционированном зале, в окружении библиотечных стеллажей и под звуки классической музыки беседовать с уважаемыми оппонентами о религиозном воспитании детей в духе полифоничности и толерантности…

Однако описанная обстановка возможна лишь в стране по имени Утопия (Неверленд, Нигдея…). Наши дети не растут в башне из слоновой кости, где они были бы изолированы от мира наркоты и навязчивой оккультной пропаганды, подаваемой ребенку вместе с боевиками и фильмами в жанре «фэнтэзи». Подростковый киногерой сегодня почти обязательно медитирует перед боем, возжигает благовонные палочки и имеет мудрого старого гуру-наставника с Востока.

Так что не надо делать вид, будто дети — это некая tabula rasa, чистая белая табличка, на которой не появится никаких религиозных знаков, если не пустить в школу священника. Религия вездесуща в жизни современных детей. Но, к сожалению, эта религия далека от Православия. Чаще всего — это ползучий антинаучный и антирелигиозный оккультизм, который входит в сознание и подсознание через культ «Гарри Поттера» и через телегороскопы, через саморекламу американских саентологов и русских фашистов, через рериховскую каббалистику и через рассказы о «народных традициях». Так что восстановление свободы выбора школы, семьи и ребенка возможно только в случае, если эта всепроницающая оккультная пропаганда будет уравновешена трезвостью христианской богословской схоластики.

Увы, далеко не все директора школ столь мудры, как персонаж из сказочной книжки Григория Остера «Ужасный задачник»:

«В одной школе во время летних каникул, пока в здании никого не было, завелись черти. Когда наступило первое сентября, черти повесили на школе плакат „Добро пожаловать в ад“ и не пустили в школу учителей, а ученикам, наоборот, предложили заходить в классы и учиться, только не чтению и математике, а всякому чародейству и колдовству.

Некоторые старшеклассники, несмотря на то что учителя и директор запретили им даже близко подходить к дверям школы, поверили чертям и зашли внутрь. Но тут же об этом горько пожалели, потому что черти захватили их в заложники, завалили двери школы учительскими столами и потребовали, чтобы все остальные ученики вместе с родителями, учителями и директором сложили букеты цветок в кучу и отошли от школы на двести метров. А иначе — сейчас будет взрыв или что-нибудь еще хуже.