Читать онлайн «Карманный оракул (сборник)». Страница 60

Наши наци

Не бойтесь русского национализма. Ничего у них не получится.

То есть нормальный, цивилизованный, не ксенофобский и не погромный русский национализм рано или поздно состоится, и это будет неизбежный и прекрасный этап в развитии страны. Возможен он будет только тогда, когда этничность будет рассматриваться не как следствие рождения на определенной территории в определенное время, а как исповедание нескольких нехитрых принципов и соблюдение простейших норм. И никто в мире не будет бояться такого национализма – поскольку он будет основан не на истреблении чужого, а на формировании и утверждении своего. Но поскольку в нашей безрелигиозной стране до этого еще терпеть и терпеть, нынешний русский национализм строится по совершенно другому принципу, и в таком виде он категорически недееспособен, что показали уже и последние «русские марши».

Дело в том, что эти националисты никак не могут решить, кто из них русский.

В самом деле: ежели по крови разбираться – так это черт ногу сломит, такая у нас история. Ежели по почве – география не проще. Родился в Донецке – это русский или как? Стало быть, приходится выбирать русских по убеждениям, и тут в патриотах такой раскол, какого в либералах никогда не бывало. У либералов есть хоть самые простые, иногда фальшивые, а все-таки общие принципы: человек выше государства, все государства суть жилконторы, общечеловеческое значительнее идеологического, закон превыше выгоды (что правильно), ну и прочие полезные правила. Не то у патриотов: сейчас вышло сразу несколько значимых публикаций и целых книг, посвященных разборкам в патриотическом лагере. Одна из них (это сборник статей известного мракобеса и ретрограда Владимира Бушина, травившего в свое время Окуджаву) так и называется – «Огонь по своим». Основные линии раскола обозначились не вчера: одни за коммунистов, другие против. Одни за этническую чистоту – то есть за расовую теорию; другие согласны признавать русскими и тех нацменов, которые все-таки за великую Россию (разумеется, после многократных проверок и при условии использования на грязных работах). Одни желали бы видеть Россию государством предельно закрытым и военизированным, другие – за цветуще сложную Империю, которая всем открыта и всех абсорбирует. И наконец, одни за тактический союз с исламом (против мирового еврейства), а другие категорически против ислама, поскольку он сегодня сильнее России и легко поглотит ее.

Победит, как всегда, самый отвратительный – в такой борьбе иначе не бывает. Ведется она ровно по тому же принципу, по которому производятся репрессии в любой замкнутой диктатуре: сначала убивают всех приличных, потом всех неприличных, потом остается кто-то один, который кончает самоубийством, либо у народа лопается терпение, либо приходит спасительная внешняя агрессия и заканчивает со всем этим проектом (как в Камбодже). Сначала русским будут считать самого невежественного – не нужны нам все эти заморские разносолы и разговоры! Потом – самого агрессивного. И наконец – попросту самого безбашенного. Так что на какой-то момент в русском национал-патриотическом движении, безусловно, возобладают откровенные нацисты – так самый крупный таракан пожирает более мелких, но лучше от этого не становится. Таракан и есть, только огромный.

После этого русский национализм, конечно, будет скомпрометирован очень надолго. Примерно как немецкий. И тем вменяемым русскоживущим и русскоговорящим людям, которые уцелеют, придется восстанавливать понятие почти с нуля. Одна надежда – что захватить власть у этой публики все-таки не получится, так что их шанс разгромить всех несогласных пренебрежимо мал. Ведь система выявления русских на сегодняшний день так устроена, что по сути своей самоубийственна – как всякая диктатура. Сегодняшний правильный русский, с точки зрения оголтелых ксенофобов, обречен действовать по принципу «Всех убью, один останусь». Они перемочат друг друга прежде, чем завоюют чьи-либо симпатии. «Чужой промахнется, а свой в своего всегда попадет».

Те, кто останутся, как раз и будут настоящие русские.

Мой друг, прекрасный журналист и притом русский националист, как сам он обозначает свои довольно эклектичные взгляды, посетовал недавно на отсутствие русской национальной интеллигенции. У всех есть, а у нас нет. Он очень удивился, когда я его спросил: а надо?

Дело в том, что сегодняшний русский национализм интеллигенцию ненавидит и постоянно обвиняет в национал-предательстве. Интеллигент в миропонимании националиста как раз и есть предатель. Из всего Гумилева – точнее даже, из обоих Гумилевых – националисты охотнее всего цитируют сгоряча сказанную фразу главного идеолога нового евразийства Льва Николаевича: «Я не интеллигент, у меня профессия есть». (Насчет профессии, кстати, поговорить с ним было бы любопытно: профессиональные историки до сих пор считают его построения весьма произвольными, а если факты не вписываются в его теории – тем хуже для фактов; профессия его была та самая – классический русский интеллигент с великими завиральными идеями, хотя никто не отрицает его вклада, скажем, в этнологию.) Из всего Ленина чаще всего повторяют фразу из письма, тоже под горячую руку: интеллигенция, мол, не мозг, а говно нации. На что естественно было бы возразить: а сам ты кто? Пролетарий, может быть? Ленин не просто был типичным русским интеллигентом, не имевшим, к слову сказать, даже и профессии, – а и защищал эту самую интеллигенцию от довольно гнусных обвинений веховцев: в «Вехах» интеллигенции предписывались смирение и самоограничение, там ее обвиняли в гордыне, поверхностности, презрении к народу – любимый набор пораженцев во времена любой реакции. Сильнее и прицельнее всего «Вехам» прилетело от Ленина и Мережковского: они совпадали не так часто, но интеллигенцию защищали оба. И радикально расходились в этом с идеологами черносотенства, которые интеллигентов традиционно ненавидели, отождествляя с жидами.

Какая вам национальная интеллигенция, ребята, кого вы хотите прельстить этим обозначением? Или вы признаете «национальными интеллигентами» тех, кто умеет подбирать книжные обоснования – всегда шитые белыми нитками – под ваши камлания о своей национальной исключительности? Но интеллигентность не тождественна книжности, и даже образованщина немыслима без какой-никакой порядочности. Национальная же исключительность списывает любые грехи, она никак не совмещается с моралью. Давайте припомним русские национальные добродетели, какими они рисуются современным поборникам особого пути: это прежде всего нетерпимость. Проповедники толерантности называются толерастами, либералы – либерастами, то есть привычка задумываться, прежде чем хрястнуть кого-либо в сопелку, как-то сразу выдает в человеке педераста, труса, интеллигента, одним словом. То ли дело самоутверждение путем агрессии, недоверие к науке, примат интуиции, которая так присуща всем чистым, корневым, незамутненным сознаниям! Ведь наука-то от лукавого, а сердце правду чует. В книгах-то правде не выучишься, она, правдотка, в жизни постигается, и чем грязнее, зловоннее эта жизнь – тем она быстрее до самого нутра доходит. Вообще предпочитается нутряное, кондовое, грубое, необработанное; интеллигент не хочет ручки свои мягкие пачкать навозом – то есть прочь бежит от истины, от органики, от той природности, в которой принято видеть здоровую первооснову. Любопытно, что всякий идеолог почвенничества при первой возможности торопится перебраться в город – но это ему так нужно, ибо там больше возможностей для патриотических трудов; в основе почвеннической ментальности как раз и лежит мысль о том, что элите все можно и все положено, а попадает в эту элиту тот, кто ведет себя наглее, циничнее, грубее остальных. Разумеется, никакая интеллигенция не пойдет в услужение к такой доктрине – хотя бы потому, что у интеллигента другие критерии отбора, и элитарность не означает для него отказа от любых правил. Я уж не говорю о том, что почвенничество само по себе – с советских времен, ибо у славянофилов все же были и таланты, и образование, – есть проект прежде всего антикультурный, подозрительный ко всему, что отличается быстроумием, начитанностью и утонченностью. Грубость, антинаучность (вспомним свежие творения Задорнова о Рюрике), противопоставление религии и науки (в пользу первой, разумеется) – все это черты современного патриотического дискурса, и какая же тут, помилуйте, интеллигентность?

Определений интеллигенции существует множество, и все они либо идеологизированы, либо чересчур завязаны на этику (которая тут все же, по-моему, не первична). Позволю себе дать собственное: интеллигенция – лучшая часть народа. Не более, но и не менее. Природность, врожденность, любые данности вроде национальности, возраста и пола преодолеваются с развитием интеллекта и уже не являются определяющими. Человек есть то, что он сам из себя сделал. Это не сочетается ни с каким национализмом (равно и ни с каким сексизмом). А если учесть, что нынешний русский национализм тащит на себе тяжкое бремя имперского наследия – со всем высокомерием этой имперскости, со всей гордостью за размеры и презрением к «маленьким, но гордым», – станет яснее ясного: робяты, антиллигентов вам не надоть. Вы достаточно ясно дали им это понять – и за годы советской власти, и потом, во времена еще более глубокого падения. Вам не антиллигентов надоть, а льстивых малоначитанных звездоболов.