Читать онлайн «Оживший кошмар русской истории. Страшная правда о Московии». Страница 26

Перестать различать православную Церковь и возглавляемое католиками государство? Это подобно скверному анекдоту. Обожествить самих себя? Не очень простое мероприятие в тех условиях, в которых жила Западная Русь.

Несомненно, русское православие Киевской митрополии было и несравненно более современным, лишенным архаических черт православия Северо-Восточной Руси. Вот только отпущено ему было немного, западнорусскому православию.

После Унии 1596 года православная Церковь в Западной Руси вообще исчезает на время. То есть православные-то остаются, а вот Церковь как общественный институт исчезает. Восстанавливается православная Церковь только в 1620-е годы, и уже с однозначной ориентацией на Москву.

Вот времена, которым близок мир гоголевского «Тараса Бульбы». Ну-с, а с середины XVII века, когда два братских народа воссоединились навеки, православные Украины оказались, даже и не входя в Московскую патриархию, под ее мощнейшим давлением. В 1839 году даже униатов, сохранявших православную обрядность, оторвали от католической Церкви и, так сказать, влили в ряды прихожан епископатов Московской патриархии.

Не могу с уверенностью сказать, чем объясняются черты народного мировоззрения, подсмотренные Гоголем: то ли были они искони веку на Украине, то ли уже исчезли и были потом снова насаждены в десятилетия и века господства Московской патриархии и насильственного внедрения в души московской версии православия.

Одна из составляющих Большого Московского мифа: русскому православию в целом или даже всему православию вообще приписывается специфика одной из версий православия — московского. Но это ложь, имеющая смысл только в том случае, если мы продолжаем сводить общее к частности: историю всего православного христианства к истории того, что происходило в Московии.

Давайте четко назовем те пункты, по которым московское православие однозначно отличается от любых других его версий:

1. Обожествление своего царя.

2. Обожествление своей территории.

3. Слияние Церкви с государством.

4. Принятие обычаев одного народа (московитов) как священных обычаев и как эталона обычаев, обязательных для христианина.

Заявляю с полной уверенностью: этих черт нет не только у католиков, но и в европейском православии. В Греческой, Сербской, Болгарской, Грузинской, Кипрской, Албанской автокефальных церквах нет ничего подобного. К сожалению, я не могу добавить этого и о православной Церкви Западной Руси. На рубеже XVI и XVII веков Киевская митрополия прекратила свое существование, не успев дорасти до того, чтобы стать Западнорусской патриархией.

Но в те сто пятьдесят лет, в которые существовала Киевская митрополия, к ней относится все, сказанное о других православных церквах. На Западной Руси православие не было московским.

В 1547 году семнадцатилетний Великий князь Иван Васильевич официально принимает титул царя. Происхождение титула мне установить не удалось. Одна версия — это восточный вариант латинского caesar — то есть цезарь. На западе империи слово произносилось как кесарь, и от него — король. На востоке то же слово произносилось как «цезарь», и отсюда — царь. В XIX веке отсюда же пошел и германский «кайзер».

Другую версию дает Н.М. Карамзин: «Сие имя… древнее восточное, которое сделалось у нас по славянскому переводу Библии и давалось императорам византийским, а в новейшее время ханам монгольским, имея на языке персидском значение трона или верховной власти; оно заметно также в окончании собственных имен монархов ассирийских и вавилонских: Фалассар, Набонассар и проч.».

Говоря откровенно, версия Карамзина (ни у кого больше я ее не нашел) мне представляется на удивление неубедительной сразу по многим причинам. В книгах на славянском языке безразлично назывались «царями» государи вавилонские, персидские, ассирийские, египетские, а также римские и византийские императоры. Путаница царила невероятнейшая.

На Руси начиная с Ярослава Мудрого Великие киевские князья носили титул Цесарей. Тогда Цесарей-императоров в мире было три: Византии, Священной Римской империи германской нации, и цесарь Руси. Так что по своему реальному содержанию титул московского царя явно выше королевского.

Иван III титуловал себя Великим князем, «Государь Московский и Всея Руси», а неофициально — и царем.

Василий III в договоре со Священной Римской империей в 1514 году именовался «цесарем», правда, договор не подписывали, пока претензии Василий не снял и не остался «просто» Великим князем.

Иван IV завершает процесс превращения московских князей в царей, претендующих на все русские земли. Как мы увидим позже, реально Москва претендовала вовсе не только на русские земли, но уже и это первоначальное название было весьма агрессивным.

Впрочем, и за ним этот титул европейские страны признали очень даже не сразу, а Великое княжество Литовское и Русское и Польша не признали этот титул вообще. Так и остался он для них «просто» Великим князем Московским.

Это при том, что формально Иван IV имел право и на литовскую корону — когда сын Дмитрия Донского, Василий I, бежал из татарского плена и попал в Литву, Великий князь Витовт отпустил его, только женив на своей дочери.

Внук Софьи Витовтовны, Иван III, сам женился на племяннице византийского императора. И Софья Палеолог привезла ему три воза богослужебных книг, двух золотых павлинов, когда-то сидевших у трона Византийского императора, герб — двуглавого орла, и право на титул Императора Восточной Римской империи. Подбивая Василия III, отца Ивана IV, на участие в Крестовом походе, иностранцы готовы были именовать его «Царем»… если согласится на поход. Правда, Василий Иванович отказался.

Иван IV соответственно имел право и на этот титул, но в цари его упорно не пускали. Если применять слово «самозванец» в буквальном смысле, то московские Великие князья до Федора Ивановича — самозванцы: они сами себя называют царями, а для окружающих этот титул не существует. Так доверчивые идиоты распахивают души и карманы перед «князем», «профессором» или «зимовщиком», а полицейский уже профессионально подбирается.

Безумный, безнадежный кошмар правления Ивана Васильевича Грозного, Ивана IV, веками привлекает исследователей и чудовищными эксцессами, и их полнейшей необъяснимостью. Многое в его правлении уже в XVII–XVIII веках начали объяснять личными причинами. И как бы ни относиться к этому человеку, надо признать: судьба самого Ивана тяжела, полна потерь и жестокостей, совершенных по отношению к нему. Далеко не только у сентиментальных дам больно сжимается сердце при мысли о трехлетнем сироте, ставшем вдруг Великим князем.

Трехлетний малыш, потерявший отца, — это всегда тяжело. Трехлетний малыш, которого делают монархом, потому что его отец был Великим князем — это особенно непросто. Нужно доброе, умное окружение, нужна согласная любовная работа многих людей, чтобы из малыша вырос бы нормальный человек, без психологических травм, без желания их компенсировать, а то и просто отомстить за себя. А маленький Ваня, сын покойного Великого князя Василия III, стал монархом в очень неблагополучной стране.

Даже значительно позже, когда сложится до конца тягловое государство, против него будут бунтовать. В начале же XVI века еще шла борьба между центральной властью и пережитками иных времен. А если называть вещи своими именами, речь шла не о пережитках, речь шла о выборе пути развития.

Конец XV–XVI век — это ведь не просто время огрубения нравов Руси. Это время, когда вся страна, включая высшую аристократию, превращалась в холопов и быдло. Торговые казни существовали и для бояр, и для князей, и не было никого, чьи права защищены; никого, кто защищен от произвола, жестокости и насилия.

«Властью, которую он (московский князь. — А.Б.) имеет над своими подданными, он далеко превосходит всех монархов мира. Всех одинаково гнетет он жестоким рабством… Все они называют себя холопами, то есть рабами государя…» — свидетельствует Герберштейн[52]. При необходимости можно привести множество свидетельств, и все они очень похожи.

XV–XVI века — как раз то время, когда, по словам Р. Пайпса, «государство заглатывало общество кусок за куском».