Читать онлайн «К востоку и западу от Суэца: Закат колониализма и маневры неоколониализма на Арабском Востоке.». Страница 82

Но, как это уже бывало не раз, когда намечался какой-то реальный сдвиг в пользу разрядки международной напряженности, сразу же начинали действовать её противники. Атаку на разрядку и торпедирование Женевской конференции почти одновременно начали проводить не только сионистское лобби и милитаристские круги США, но и Тель-Авив, и Каир, каждый в своём направлении и на свой манер.

В книге Циона и Дана приводится чуть ли не в стенографической записи беседа Дж. Картера с министром иностранных дел Израиля М. Даяном, который, прибыв в США сразу после опубликования советско-американского заявления по Ближнему Востоку, на вопрос президента, что «не устраивает» Тель-Авив в этом заявлении, односложно ответил:

— Всё!

— Но давайте разберём его по пунктам! — предложил Дж. Картер.

— Бесполезно! — отрезал Даян.— Достаточно, что вы опять вводите в игру русских. Вы должны знать, что Израиль никогда не согласится на независимое палестинское государство, как бы оно ни называлось, и ни за что не сядет за стол переговоров в Женеве с каким бы то ни было представителем ООП! [350]

Этот диалог весьма красноречиво говорит об отношении Тель-Авива к перспективе созыва Женевской конференции.

Хотя ключевые вопросы возобновления работы Женевской конференции, казалось, были решены, Израиль, используя капитулянтский курс Садата, по существу, торпедировал созыв конференции и направил урегулирование в русло нового тура сепаратных переговоров. Это было сделано, конечно же, не без активного содействия Вашингтона. Отступив от собственных международных обязательств и договоренностей, США согласились на этот раз на роль официального соучастника сепаратных сделок, надеясь укрепить свои военные и политические позиции на Ближнем Востоке.

В начале августа 1978 года государственный секретарь США С. Вэнс совершил новую поездку на Ближний Восток. Он вручил А. Садату и М. Бегину официальное приглашение президента Дж. Картера прибыть в Кэмп-Дэвид для «деблокирования» зашедших в тупик переговоров. Конечно, их сепаратный характер отрицали и Вашингтон и Каир. С этой целью Вэнс предпринял безуспешную попытку склонить к участию в этих переговорах хотя бы Иорданию. Садат, со своей стороны, направил главам ряда арабских государств личные послания, в которых пытался доказать, будто он едет в Кэмп-Дэвид не для заключения сепаратного договора с Израилем, а для выработки «общих принципов» ближневосточного урегулирования.

Однако на переговорах с израильскими руководителями в Кэмп-Дэвиде Садат был более искренен, чем с арабскими лидерами. Не случайно, как свидетельствуют Цион и Дан, после длительной беседы с Садатом с глазу на глаз Даян пришёл к твёрдому заключению, что Египет действительно готов пойти на заключение сепаратного мира и что «соглашение может быть заключено и без короля Хусейна»[351].

Вашингтон и Каир, конечно, в большей степени, чем Тель-Авив, хотели согласовать и некоторые «общие принципы» урегулирования, которые нужны были, по крайней мере, как ширма для прикрытия сепаратной египетско-израильской сделки. Однако именно по этим «общим принципам» обнаружились самые большие разногласия между Садатом и Бегином. Это были, скорее, разногласия по тактике, а не по принципам готовившейся сепаратной сделки. Тем не менее уже в процессе подготовки встречи в Кэмп-Дэвиде Вашингтон попытался сблизить позиции Каира и Тель-Авива. И это сближение было осуществлено не столько на базе взаимных уступок, сколько на основе встречного американского варианта урегулирования. Но этот «компромисс» был достигнут за счёт полного пересмотра согласованных в советско-американском заявлении основ ближневосточного урегулирования.

Ревизия произошла по трём главным направлениям в сторону сближения позиций США и Израиля, а также отхода от тех рекомендаций, которые содержались в упоминавшемся коллективном исследовании Брукингского института.

Во-первых, частичный отвод израильских войск осуществлялся не со всех оккупированных в 1967 году арабских земель, а только с Синая, и не как этап всеобщего урегулирования. По существу, ещё до начала переговоров в Кэмп-Дэвиде США признали «правомерность» территориальных притязаний Израиля, выдвинув идею о необходимости проведения «различия» между «оборонительными линиями» («безопасностью») Израиля и «юридическими границами» («суверенитетом») арабских государств, которые, дескать, не обязательно должны «совпадать» друг с другом. Это означало подмену требования полного вывода израильских войск частичным, и не к границам, существовавшим до июньской войны 1967 года, а к неким «оборонительным линиям» по усмотрению Тель-Авива.

Во-вторых, американо-израильско-египетский сговор оформлялся за счёт коренных интересов арабского народа Палестины. От признания необходимости «отечества» для палестинцев администрация Картера сползла к прямому отрицанию неотъемлемого права палестинцев на самоопределение и создание собственного государства, взяв одновременно курс на игнорирование единственного законного представителя палестинского народа — ООП.

В-третьих, международные гарантии, которые должны были обеспечить надёжность ближневосточного урегулирования и безопасность конфликтующих сторон, подменялись односторонними обязательствами США в отношении участников сепаратного сговора, предусматривающими увеличение поставок им американского оружия и наращивание прямого «военного присутствия» США на Ближнем Востоке, что само по себе создавало дополнительную угрозу миру и стабильности в этом регионе. Это означало фактически замену политического урегулирования ближневосточного конфликта созданием нового военно-политического альянса, с помощью которого США стремились укрепить свои позиции на Ближнем Востоке.

Такие действия означали вместе с тем пересмотр собственной позиции США, которую они официально провозглашали сразу после октябрьской войны 1973 года. Тогда они выдвигали идею о «нежелательности» непосредственного военного присутствия великих держав в районе арабо-израильского конфликта. Отход от этого принципа ещё больше осложнял и обострял обстановку на Ближнем Востоке.

Направления, по которым было достигнуто сближение позиций участников встречи в Кэмп-Дэвиде ещё до начала сепаратных переговоров, в значительной степени определили характер и содержание разработанных там документов. Туман таинственности, атмосфера секретности и просачивание сенсационных слухов об угрозе срыва переговоров в Кэмп-Дэвиде инспирировались специально, чтобы выдать беспринципный торг за отстаивание сторонами каких-то мнимо важных принципов, создать видимость титанических усилий в преодолении невероятных трудностей и, в конечном итоге, намеренно драматизировать возможные чуть ли не катастрофические последствия недооценки или бойкотирования достигнутых там соглашений.

«Никто, — заявил Дж. Картер по окончании кэмп-дэвидских переговоров, — не должен недооценивать историческое значение сделанного... Встреча на высшем уровне превзошла наши ожидания», позволив выработать «поистине всеобъемлющие и справедливые рамки для мира на Ближнем Востоке»[352].

Премьер-министр Израиля М. Бегин охарактеризовал переговоры в Кэмп-Дэвиде как «уникальное совещание, возможно, одно из самых важных после Венского конгресса в XIX веке».

Еще более высокую оценку встрече в Кэмп-Дэвиде дал президент А. Садат, назвав ее «великой победой Египта, Израиля и всего человечества»[353].

Совсем по-иному оценили итоги кэмп-дэвидской встречи руководители арабских стран, многие политические деятели других государств и в целом мировая печать. Составленные в Кэмп-Дэвиде так называемые «Рамки мира на Ближнем Востоке» и «Рамки для заключения мирного договора между Египтом и Израилем» сразу же затрещали и зашатались, как только были предъявлены на суд мирового общественного мнения. Несмотря на все недомолвки участников сделки и намеренно туманные формулировки, содержащиеся в этих документах, всем было ясно, что в Кэмп-Дэвиде был оформлен фактический отказ Вашингтона, Тель-Авива и Каира от основополагающих принципов ближневосточного урегулирования, которые содержатся в ряде резолюций Совета Безопасности и Генеральной Ассамблеи ООН.

В «рамках» Кэмп-Дэвида высокопарно декларировалось: «Мир предусматривает уважение суверенитета, территориальной целостности и политической независимости каждого государства в данном регионе и признание его права жить в мире в пределах границ, надёжно обеспечивающих его безопасность и признаваемых другими государствами, не подвергаясь угрозам и не становясь объектом насилия»[354]. Но эти высокопарные слова полностью противоречили действительности.