Читать онлайн «Россия против Руси, Русь против России». Страница 8

Располагавшейся как раз на библейских землях.

Здесь самое время уместно сделать очень важное замечание. Автор, говоря о религии Первой империи имеет в виду отнюдь не христианство, иудаизм, мусульманство или даже зороастризм.

Мы не знаем, как назвать эту религию. Но косвенные свидетельства, что она была именно такой, имеются. А конкретному верующему конкретной религии мы можем только сказать, что именно основатели и пророки современных религий как раз активно боролись против замены веры в Бога, то есть сокровенного, глубоко личного пути познания возвышенного, грубым оболваниванием. И в этой борьбе как раз и родились современные мировые религии.

Боролся против этого в первую очередь Христос. Причем свидетельств этой борьбы много в каноническом Священном Писании, но еще больше в апокрифических Евангелиях. Боролся против этого Зороастр. Боролись многие римские папы в VIII – XI веках.

Но мы не собираемся здесь рассматривать вопросы религиоведения. Мы рассматриваем политтехнологии Первой империи. В которых религия, тогдашняя религия, была необходимой, если не главной, составной частью.

К сожалению для многих, религия и вера в Бога, вещи все же не совсем тождественные. Государственная церковь не может не быть, помимо всего прочего, политической структурой. И выполняя политические функции, она не может не использовать зарекомендовавшие себя политтехнологии. В противном случае она перестанет быть элементом политической системы.

Поэтому, технологии, отработанные в религиозных структурах первой, весьма далекой от святости, империи не могли, хотя бы частично не войти во все церкви, которые были созданы потом на территориях, когда–то принадлежащих Первой империи. Если эти церкви становились государственными.

Иного и быть не могло. Коль скоро в государственной практике были живы отголоски Первой империи, они были живы и в практике государственных церквей. Хотя во многих случаях церковь возможно и пыталась смягчить государственные нравы.

Однако, так или иначе, в имперской модели организации общества церковь становится становым хребтом этой модели. Классическая «социалистическая империя» не мыслима без церкви. Но и наиболее ортодоксальная церковь не мыслима без «социалистической империи».

Пусть не удивляется читатель нашей терминологии. В предпоследней классической социалистической империи, СССР (последняя – Китай) все функции церкви выполняла коммунистическая партия.

Впрочем, не будем отвлекаться. А отметим лишь, что как раз в силу такой связки ортодоксальной церкви и ортодоксального государства, церковь может выступать инициатором имперских проектов наряду с бюрократией. Особенно велика роль церкви в проектах сохранения империи. Ибо как раз для сохранения империй и создаются церкви, когда голое насилие исчерпывает себя.

И церковь сохраняет империю. Сохраняет и тогда, когда армия империи разбита. Сохраняет любой ценой. Она в этом заинтересована, и она это умеет делать.

Запомним этот тезис.

Итак, предварительные объяснения закончены. Приступаем к историческому детективу, посвященному расследованию так называемого «татарского ига».

Это иго наступило якобы в результате нашествия завоевателей. А завоеватели эти вторглись на Русь с территории огромной империи Чингизхана. Сама же эта легендарная империя была создана монголами после завоевания ими Китая, всей Средней Азии, Ирана, Кавказа.

Массы кочевников монголов вдруг объединились в огромные орды в сотни тысяч всадников, и пошли в великий завоевательный поход. Собственно татарское иго на Руси это уже завершающая стадия данного похода.

Такова вкратце несколько упрощенная фабула предыстории татарского ига.

И уже эта предыстория не выдерживает никакой критики. Она противоречит не только здравому смыслу, но и законам Природы.

В самом деле, кочевники, живущие в сухих степях просто физически не способны сконцентрироваться. Вся система кочевого хозяйства предполагает рассредоточение по территории. Более или менее крупное и длительное сосредоточение кочевников тут же вызовет дефицит корма для скота. На этот факт обращают внимание довольно многие критики мифа о монгольских завоеваниях.

Но «не хлебом единым». Такое сосредоточение привело бы к гораздо более катастрофическим последствиям. А именно к мгновенному исчерпанию воды в колодцах на месте сосредоточения. Жажда посильнее голода. Ни один оазис не выдержит несколько сот тысяч коней и людей даже в течении одного–двух дней. Так и хочется спросить иных историков традиционалистов: «А вы, господа, никогда не пробовали утолить жажду глинистой жижей из вычерпанного колодца? А знаете, как легко и быстро он вычерпывается в степи, а тем более в пустыне?».

И огромная армия монголов, если бы она действительно собралась, тут же разбежалась бы в поисках воды и травы для коней.

А ведь эта армия должна была бы простоять в одном месте довольно долго. Ибо эту массу коней и людей надо было бы, как говорят теперь «построить». То есть структурировать, договориться о порядке связи между подразделениями, обеспечить все подразделения «офицерами–направленцами» и т.д. и т.п.

Нет, не могли монголы собрать такую армию. Физически не могли.

«А может быть район сосредоточения был большой? Не обязательно на одном оазисе, или степной речке?». Не будем утомлять читателя цифрами. Но элементарные расчеты, основанные на норме потребления одной лошади, соотношения съеденной и вытоптанной травы, запасе биомассы растительности в степи и т.п. показывают следующее.

Армия даже из одной сотни тысяч всадников (а это как минимум триста тысяч коней) в условиях даже не пустыни Гоби, а относительно благодатной лесостепи Северной Монголии рассосредоточилась бы в районе площадью около полутора тысяч квадратных километров и смогла простоять там не более пяти дней.

Можно спросить любого военного специалиста, можно ли за пять дней такую массу на такой площади хоть как то структурировать, «выстроить», не имея иных средств связи, кроме конных гонцов, которые не могут перемещаться быстрее ста километров в день, даже используя «заводных» коней? Ответ будет отрицательным.

А если это не Северная Монголия, а Центральная? Тогда площадь сосредоточения надо увеличить еще в два–три раза. И задача формирования армии становится вообще нереальной, даже теоретически.

Кстати, знаете, читатель, отчего закончилась карьера известного деятеля Белого движения барона Унгерна? Он вознамерился вести свою Азиатскую дивизию, в которой насчитывалось менее 4 тысяч всадников через Гоби. Дивизия восстала, посчитав барона сумасшедшим, который задумал не поход, а массовое самоубийство. Интересно, что эта дивизия на две трети состояла из монголов. Которые хорошо знали те места, где якобы собрались, а потом якобы шли через пустыни сотни тысяч воинов Чингизхана.

Так вот, монгольские всадники Унгерна считали безумием марш через пустыню 4–х тысяч кавалеристов. Только 4–х, а не 40–ка или, тем более, 300.

Но откуда вообще в средневековой Монголии такой призывной контингент? Демографическая структура патриархального кочевого сообщества отличается многодетностью. В такой ситуации для того, чтобы выставить сто тысяч здоровых всадников призывного возраста надо иметь население в полмиллиона.

В современной Монголии население около 1 миллиона человек. Вообще–то с тех пор население в большинстве стран мира выросло не менее, чем в десять раз. Если не считать Монголию чудесным исключением, то во времена Чингизхана все население страны не должно было превышать ста тысяч человек. Так что о сотне тысяч всадников надо забыть. Да даже и о 30 тысячах тоже. А тех, кто всерьез когда–либо говорил о стотысячных армиях Чингизхана не стоит далее слушать как безграмотных болванов, не знающих арифметики.

Да, кстати, а чем были вооружены эти массы всадников? Железо ведь в те времена получалось в основном из болотных руд (об этом мы скажем ниже, а пока просим читателя поверить нам на слово). Так вот, в Монголии таких руд нет. И, следовательно, железо в большом дефиците.

Это, кстати, подтверждается и историческими данными. В Китае было запрещено продавать кочевникам с севера железо и железные изделия. Ибо железа у кочевников в степях Монголии было очень мало. И получить его они могли в основном из Китая (популярное изложение этого факта можно прочесть в статье А. Волкова в журнале «Знание–сила» № 10 за 2004 год). Так что ограничение на экспорт железа и любых изделий из него было, по мнению правителей Китая, мерой сдерживающей возможности вооружения кочевников.

Вот насколько зависели жители Монголии от экспорта железа. А нас пытаются уверить, что монголы могли довольно хорошо вооружить стотысячное (а то и 300–тысячное!) войско. Для такого проекта надо было последовательно копить железо несколько десятилетий. При этом координируя экономическую деятельность в рамках всей Монголии.