Читать онлайн «Чёрный лебедь. Политическая биография Дональда Трампа». Страница 27

В продуманной, подобно гроссмейстерской шахматной партии, на много ходов вперёд кампании Трампа, место для Уайли было зарезервировано уже давно. Трампу был жизненно необходим человек, который знал бы всю хитрую партийную машинерию изнутри, и мог бы повлиять на тех, от кого зависел исход голосования на конференции в Кливленде. Уайли был идеальным кандидатом на эту позицию — но его ещё следовало уговорить. Бывший босс Уайли, губернатор Висконсина Скотт Уокер активно поддерживал Теда Круза. А самые крупные спонсоры Уокера — семья Рикеттс — были ещё и в числе ведущих доноров антитрамповского независимого расходного комитета (Super PAC)[151], главной задачей которого было остановить Трампа. Да и сам Уайли был не чужд «антитрамповской лихорадки» — по крайней мере, когда его пригласили на работу в штаб Трампа, он потратил не один час, удаляя вручную десятки твитов со своими критическими выпадами против будущего босса.

«Рик — опытный политический эксперт с очень успешной историей организации побед на выборах, — заявил Трамп, явно довольный тем, что заполучил Уайли. — Его многолетний опыт и тесные связи с политическими лидерами и партийными активистами по всей стране будут огромным активом на финальной стадии нашей кампании»[152].

На том же совещании, на котором Большой Дональд представил сотрудникам своего штаба Манафорта и Уайли, он объявил, что даёт им право распоряжаться двадцатимиллионным бюджетом на предвыборные мероприятия в мае и июне — это был куда более щедрый бюджет, чем тот, которым оперировал Левандовски. Журналисты и политтехнологи заговорили о ползучем перевороте внутри штаба Трампа — Манафорт и его люди (Уайли, Стоун, Гейтс) стали захватывать ключевые позиции в штабе Трампа, выдавливая оттуда Левандовски и его людей или ослабляя их. С середины апреля Манафорт переключил на себя целый ряд важных административных функций, которые раньше входили в сферу ответственности Левандовски. Несмотря на попытки Трампа сгладить углы и обеспечить эффективное взаимодействие бывшей с ним с самого начала группой Левандовски (в неё входил заместитель руководителя кампании Майкл Гласснер, пресс‑секретарь Хоуп Хикс, советник Алан Кобб и некоторые другие) и «варягами» Манафорта, конфликтов избежать не удалось. Ушёл (и довольно громко хлопнул дверью) один из ключевых сторонников Левандовски, Стюарт Джолли — человек, роль которого в предвыборной кампании Трампа сложно переоценить. Джолли был координатором работы с первичными партийными организациями, с активистами низшего и среднего звеньев, удобряя и возделывая то самое «поле», на котором потом вырастали колосящиеся стебли поддержки Трампа.

«Стюарт был единственным (человеком в штабе Трампа, — К. Б.) который работал с fi eld staff, и они все были ему верны, — цитирует Politico анонимного политтехнолога из команды Трампа, — и он был единственным парнем, кто понимал, как это всё работает. Когда он ушёл, это был серьёзный удар»[153].

С апреля 2016 г. в рамках предвыборного штаба Трампа сформировалась вторая, параллельная структура, возглавляемая Манафортом. Дело дошло до того, что сотрудники штаба были лишены доступа к общей базе данных кампании. «Кори кастрировали», — образно выразился о произошедших в штабе Трампа изменениях один из бывших советников кандидата[154].

Однако на некоторое время — с середины апреля до начала июня — сосуществование двух команд серьёзно затормозило развитие кампании. Сотрудники штаба и активисты кампании на местах получали разные, иногда взаимоисключающие инструкции от офисов Левандовски и Манафорта — и в результате не делали ничего. Трамп по‑прежнему благоволил к Кори, хотя и существенно урезал его полномочия в пользу Манафорта. К тому же Рик Уайли начал в открытую конфликтовать с доверенными советниками Трампа, особенно с Карен Джиорно, которая руководила предвыборной кампанией миллиардера во Флориде. Джиорно нажаловалась боссу: Уайли строит во Флориде новую кампанию с нуля, и не находит времени, чтобы ответить на её звонки или перезвонить. 25 мая пресс‑служба штаба Трампа распространила сообщение о том, что Уайли покидает предвыборную кампанию; подчёркивалось, что Уайли был принят на работу на краткосрочной основе в качестве консультанта и прекрасно справился с поставленной задачей: «Мы лидируем в опросах общественного мнения, кампания идёт полным ходом и с опережением графика, в то время, как Хиллари Клинтон продолжает свой долгий и скучный квест против Берни Сандерса»[155]. Тем не менее, уход Уайли вряд ли планировался заранее, и Манафорт почувствовал угрозу для своего положения: Карен Джиорно была союзницей Левандовски.

Опытный Манафорт сразу же понял, на кого нужно делать ставку, чтобы покончить с этим двоевластием: на детей Трампа. В отличие от импульсивного и несдержанного Левандовски, он не гнушался льстить Иванке, Дональду‑младшему и Эрику, всячески поддерживая их на совещаниях у босса. Как уже говорилось выше, закончилась эта интрига увольнением Кори Левандовски 20 июня — и превращением Манафорта в единоличного руководителя предвыборной кампании Трампа.

До партийной конференции в Кливленде оставалось меньше месяца.

Интуиция не подвела Трампа и на этот раз — в Кливленде Манафорт обеспечил ему «иппон» («чистая победа» в дзюдо). Он отлично «разрулил» все проблемы, которые могли возникнуть у Трампа на стадии подготовки республиканской конвенции (о них было подробно рассказано в третьей главе). «Он разгромил движение “Never Trump” внутри Респуб ликанской партии, начал диалог с лидерами партии в Вашингтоне и сокрушил недолговременное, но шумное противодействие делегатов в первый день съезда республиканцев в Кливленде», — признавала The New York Times[156]. Манафорту удалось договориться и с руководителем Республиканского национального комитета Рейнсом Прибусом, от которого зависело, будут ли соблюдены правила проведения конференции (их изменение ставило под угрозу номинацию Трампа), и со спикером Палаты представителей Конгресса Полом Райаном, который после долгого торга признал, что победа Трампа была честной, и он должен стать кандидатом в президенты от Великой старой партии. Без особой натяжки можно сказать, что провал антитрамповского переворота на Республиканской партийной конференции был делом рук Пола Манафорта.

Другое дело, что для этого ему не обязательно было возглавлять штаб кампании — это отдельная профессиональная специализация, а Манафорт все‑таки больше был Convent Manager. По‑видимому, тут сыграло свою роль тщеславие Манафорта (как говорил Аль Пачино в фильме «Адвокат Дьявола» — «Тщеславие — мой самый любимый из грехов»). И это же тщеславие его в конце концов подвело.

Партийная конференция в Кливленде стала звёздным часом Манафорта (а июль 2016 г. — лучшим месяцем кампании Трампа). Но сразу после конвенции Демократической партии в Филадельфии дела Трампа стали идти всё хуже и хуже — и хотя виноват в этом был далеко не один Манафорт, на его положении падение рейтинга Большого Дональда сказалось самым неприятным образом.

Следует отдать должное пиарщикам Демпартии — они придумали по‑настоящему эффектную ловушку для Трампа. Организованное ими выступление родителей погибшего в Ираке сержанта американской армии Хумаюна Хана — Хизра и Газалы — раскритиковавших Дональда Трампа за его намерение ограничить въезд мусульман на территорию США, вызвало именно ту реакцию миллиардера, на которую и рассчитывали его противники.

Ничего особенно нового в этих обвинениях не было — но теперь они звучали с трибуны итоговой конференции Демократической партии из уст родителей погибшего американского героя. «Вы когда‑нибудь были на Арлингтонском кладбище? Идите и посмотрите на могилы храбрых патриотов, которые погибли, защищая Соединённые Штаты Америки. Вы увидите там представителей всех религий и народов, мужчин и женщин, — заявил Хизр Хан, обращаясь к Трампу (которого, разумеется, на демократической конференции не было). — Вы ничем не пожертвовали и никем».

И Трамп, разумеется, ответил. На следующий день после выступления родителей погибшего сержанта он дал интервью каналу ABC, где, помимо всего прочего, коснулся и выступления Хизр Хана. Подчеркнув, что мать погибшего сержанта, Газала, не сказала ни одного слова, и только молча стояла рядом с мужем, Трамп предположил, что ей «не разрешено было говорить». А потом заявил, что «пожертвовал многим», дав работу десяткам тысяч людей, вложившись в создание мемориала солдатам Вьетнамской войны в центре Нью‑Йорка и поддерживая центры для ветеранов по всей стране. «Я работал очень, очень усердно», — добавил он[157].