Читать онлайн «Путь к звездам. Из истории советской космонавтики». Страница 52

Генерал Колосов действовал методично и последовательно. На следующий день он снова появился на стартовом комплексе Алексеева и проверил боеготовность второй батареи капитана Сильницкого уже в присутствии командира дивизиона. И на сей раз занятие прошло без особых замечаний. Командир дивизии убедился, что новые изделия, ракеты Р-14, поступили по правильному адресу и постановка их на боевое дежурство не вызовет в дивизионе майора Алексеева непредвиденных затруднений.

Неожиданные проверки генерала Колосова, как оказалось, преследовали и вполне конкретную ближайшую цель. На начало февраля шестьдесят второго он наметил проведение дивизионного учения на тему: «Действия отдельной дивизии, вооруженной ракетами стратегического назначения, при выполнении задачи по поражению объектов противника, находящихся в глубоком тылу».

Убедившись в высокой мобильности подразделения майора Алексеева, генерал Колосов твердо решил про себя, что и само учение будет лучше всего провести на его стартовом комплексе в Жагари. Тем временем на основе выводов квалификационной комиссии соединения стартовые батареи капитанов Стурова и Сильницкого, а также батарея 2-го дивизиона капитана Бессонова в середине декабря, первыми в дивизии, по праву удостоились почетных званий «отличная батарея». Вслед за тем дивизион майора Алексеева, тоже первым в соединении, удостоился звания «отличный стартовый дивизион».

Накануне Нового года начальник штаба полка Щербак ознакомил Алексеева, своего бывшего командира, с письмом майора Мезенцева в его адрес. Демобилизовавшись полгода назад, Константин Иванович уехал с семьей на родину, в Воронеж. Своему преемнику он писал, что на работу устроился только в конце августа. Жилье, которое по постановлению правительства ему должны были предоставить в течение трех месяцев, еще не получил и продолжает ютиться на частной квартире. На оплату ее уходила ровно половина его военной пенсии. Жена Мезенцева, учительница литературы, тоже только в сентябре устроилась воспитательницей детского сада на машиностроительном заводе. Места в городской школе для опытного педагога с пятнадцатилетним стажем не нашлось.

Возможно, то было случайное совпадение, но в начале шестьдесят второго аналогичное по содержанию письмо получил от своего предшественника и командир транспортного дивизиона Фомин. Майор Бухтояров уехал после демобилизации в Брянск и также оказался в сходной ситуации. Вадим Алексеевич, после долгих хождений по начальству, устроился на работу в городское газовое хозяйство, а жена, опытный врач-терапевт, все еще оставалась без дела. С жильем у него получилось лучше. Бухтоярова приняли под свою крышу родители, выделив семье сына двенадцать квадратов, одну комнату на четверых. Отставной майор попробовал снять частную квартиру в черте города, но не смог – цена ее каждый раз зашкаливала за половину его скромной пенсии, оказывалась ему не по карману.

Фомин сделал очевидный вывод:

– Как видишь, Андрей Степанович, выходит, что везде стало несладко – что в армии, что на гражданке.

– Расходы у нашей страны получаются великие, Лев Никонович, – согласился Алексеев. – Ты же понимаешь, буржуи навязали нам соревнование по атомному оружию, по ракетам и в космосе. А это все недешево стоит.

– Правильно, – поддержал коллегу капитан Фомин. – С оружием тут все ясно. Но и на гражданке кругом клин. Промышленность и сельское хозяйство поднимать надо, жилья катастрофически не хватает. Я думаю, что нет сегодня такого специалиста в правительстве, который может, хотя бы приблизительно, назвать приемлемое соотношение выделяемых ресурсов в каждую из отраслей. Все оказалось завязанным в один крепкий клубок.

– Ты еще не назвал, Лев Никонович, наши расходы на помощь дружественным странам, – дополнил Фомина командир 1-го дивизиона. – Попробуй, прикинь, сколько стоит только один танкер с нефтью переправить на Кубу?

– Это верно, Андрей Степанович, – кивнул головой Фомин. – А еще Китай, Вьетнам, Корея, Эфиопия, Сирия. И везде нужны наши самолеты, танки, пушки и автоматы.

– А в придачу к ним, Лев Никонович, нужны наши люди. Как, кстати, и в ГДР. Может, немцы и сами освоили бы наши Р-12, но, вот видишь, приходится нам собираться в дорогу.

– Тут дело, видимо, во времени, Андрей Степанович. Если в январе поставим на комплексы Р-14, то командировка в ГДР потеряет всякий смысл.

– Р-14, Лев Никонович, мы в январе обязательно поставим на стартовые позиции, но вот отменят ли тогда командировку в Германию, никто в штабе дивизии не знает.

– Обязательно отменят. Денег в государстве больше не становится, а расходы растут, как снежный ком. Курс в целом выбран, по-моему разумению, правильный. Сокращаются сухопутные войска, авиация и флот. Основную военную мощь страны уже сейчас составляют ракетные войска. А что значит создать только один ракетный полк? Сколько требуется ума, средств и сил – это ты сам очень хорошо знаешь на примере нашей части.

Никогда до этого не было у командира 1-го дивизиона такого искреннего и доверительного обмена мнениями с коллегой-транспортником. Теперь Фомин открылся ему неизвестной прежде стороной вдумчивого аналитика. Около года назад, во время совместной командировки в Выползово на кратковременные курсы командного состава, Бухтояров характеризовал своего лучшего комбата, как завзятого танкиста. Он говорил тогда Андрею Степановичу, что Фомин, пришедший к нему в дивизион из расформированной танковой дивизии, до сих пор, дескать, бредит танками, именно в них видит силу и наступательную мощь сухопутных войск. А теперь вот говорит Алексееву то же самое о ракетном оружии. Пересмотрел, значит, свою концепцию?

Положение, в котором к началу шестьдесят второго оказался полковник Корнеев, не радовало его. Даже жена, то ли шутя, то ли серьезно, как-то обратилась к нему с вопросом:

– Так ты сколькими полками уже больше полугода командуешь, Владимир Егорович?

– Двумя полками, дорогая Лариса, – совершенно серьезно ответил полковник Корнеев.

– А где же денежное довольствие за твое двойное полковое командование? – последовал ее следующий колкий вопрос.

– В финансовой части мне объяснили, Лора, что я прохожу стажировку к вступлению в командование дивизией, а такое совмещение не получило отражения в финплане части и поэтому не оплачивается, – не изменил серьезному тону Владимир Егорович.

– На все случаи жизни находятся у тебя уважительные отговорки, Володя, – вроде смирилась жена, но вдруг заключила: – Однако кажется мне, что ты и не ставил такой вопрос перед генералом Колосовым.

– Ставил или не ставил?.. Разве это имеет для тебя, для нашей семьи принципиальное значение?

– Конечно, имеет, Володя. Пора мебель поменять, купить новый холодильник. Наш «Саратов» уже два раза был в ремонте.

– Мне все понятно. В семье командира ракетного полка не хватает денег на самое необходимое, – повысил голос Владимир Егорович. – Жена решила, что мне пора продвигаться по службе.

Лариса поняла, что разговор приобрел совсем не нужный оборот и примирительно сказала:

– Ты неправильно понял меня, Володя. Мы ни в чем не нуждаемся. Можно повременить и со сменой интерьера.

Корнеев, сразу уловив перемену в позиции жены, спросил:

– Ты лучше мне скажи, Лора, поедешь ты к родителям в случае моей длительной командировки или не поедешь?

– Нет, Володя, я никуда не поеду. У меня уже спрашивали женщины на хоре о том же. Я и им ответила, что остаюсь в гарнизоне.

– Ты у меня просто молодчина, – Владимир Егорович быстро поднялся со стула и поцеловал жену. – Ты у меня – настоящая офицерская жена! С таким тылом мне ничего не страшно!

К середине января шестьдесят второго полк Корнеева был укомплектован ракетами Р-14, и оба его дивизиона вступили на боевое дежурство с новым оружием. Главная задача первого космического года была решена. 29-я ракетная дивизия в итоге по организации боевой и политической подготовки вышла в лидеры 50-й ракетной армии генерал-полковника Добыша. Вклад полка, возглавляемого полковником Корнеевым, был особенно весом в этом важном достижении.

1

Май шестьдесят первого выдался у Сергея Павловича совершенно особенным. После всех треволнений гагаринского полета наступила пора некоего удовлетворения от сделанного, хотя очень уж расслабляться ни себе, ни своему конструкторскому окружению он не позволял. Но «наверху» было принято неожиданное для Королева решение.

Зная, что после запуска 1-го искусственного спутника Земли Главный конструктор ни разу не воспользовался правом на положенный отпуск, в ЦК партии ему вежливо намекнули, что до следующего старта «Востока» вполне можно и передохнуть. Сербин высказал эту мысль, конечно, по поручению высшего начальства, но сделал предложение сразу после майских праздников в ненавязчивой, уважительной форме. Сергей Павлович позвонил домой и поставил в известность жену, отпустив ей на сборы только одни сутки. Прямо в кабинете Ивана Дмитриевича написал заявление на имя министра вооружения Устинова и уехал в ОКБ.