Читать онлайн «Кавказский капкан. Цхинвал–Тбилиси–Москва». Страница 31

Заслушав доклад, Патриарх и Священный Синод Русской Церкви 19 ноября 1943 г. постановили: «Молитвенное и евхаристическое общение между обеими автокефальными Церквами-Сестрами, Русской и Грузинской, к нашей общей радости, считать восстановленными» [77].

16 марта 1921 г. в Батуме состоялось Учредительное собрание грузин. Оно состояло из политиков, бежавших из Тифлиса от Красной Армии. Собрание постановило отправить меньшевистское правительство в эмиграцию. Также был утвержден новый, сокращенный состав правительства. В него вошли: Ноэ Жордания (председатель правительства), Евгений Гегечкори, Ноэ Рамишвили, Ноэ Хомерики и Константин Канделаки. Вместе с правительством эмигрировали многие члены Учредительного собрания Грузии.

Оное правительство собралось в 1921 г. в Париже. Ноэ Жордания был даже принят президентом Франции Мильераном. Но воевать из-за Грузии французы явно не хотели. После подписания в 1921 г. торгового договора с РСФСР британское правительство отказалось от официальных контактов с грузинским эмигрантским правительством.

С 10 апреля по 19 мая 1922 г. в Генуе (Италия) прошла международная конференция с участием Советской России. Эмигрантское правительство Грузии прикладывало все усилия к тому, чтобы добиться права участия в конференции для представителя законного правительства Грузии. Но этому воспрепятствовала Англия. Ее представитель обосновал свою отрицательную позицию тем, что Грузия находится в Азии. Несмотря на это, представитель Жордания Акакий Чхенкели все же отправился в Италию, чтобы предложить необходимые материалы представителям тех государств, которые были готовы защитить интересы «законного правительства» Грузии.

Сразу же после открытия Генуэзской конференции Акакий Чхенкели послал ее председателю меморандум от имени эмигрантского правительства Грузии. Акакий Чхенкели просил защиты Грузии от насилия Советской России. Меморандум принес Грузии определенные дивиденты: России не дали права выступить на конференции от имени Грузии. На конференцию предста-витель Советской Грузии допущен не был. Грузинские политические группировки эмигрантов непрерывно конфликтовали. Я называю их группировками потому, что никаких грузинских партий в эмиграции попросту не было. Были группы из нескольких десятков активных функционеров, а также сотни сочувствующих им эмигрантов грузинской национальности.

В апреле-мае 1922 г. эмигрантам удалось создать межпартийный орган под названием Комитет независимости Грузии, или Паритетный Комитет. В него вошли представители Социал-демократической партии, Национал-демократической партии, социалисты-федералисты, социалисты-революционеры (эсеры) и Независимая социал-демократическая партия «Луч».

Согласно достигнутой договоренности в Комитет независимости Грузии из каждой партии вошло по одному члену. Постоянным председателем Комитета являлся представитель Социал-демократической партии. Первым председателем Комитета независимости Грузии был Гогита Пагава, затем его сменил Николоз Карцивадзе. Последним представителем Комитета был Константинэ Андроникашвили.

Комитет независимости Грузии стал политическим центром грузинской эмиграции. Еще до образования Комитета независимости Грузии, в марте 1922 г., была создана организация под названием «Военный центр», куда вошли: Гогита Пагава, Иванэ Нарикеладзе, Константинэ Абхази, Ростом Мусхелишвили и др. Таким образом, наряду с Комитетом независимости Грузии действовал Военный центр борьбы за освобождение Грузии.

В 1932 г. был заключен Советско-французский пакт. Пакт конкретно не коснулся грузинского посольства во Франции, но в нем указывалось, что правительства Франции и Советского Союза берут обязательство не допускать на территории своей страны деятельности нежелательной для другой стороны организации, то есть враждебно настроенной против этой другой стороны. Исходя из этого нахождение грузинского посольства во Франции противоречило условию заключенного пакта, поэтому в 1933 г. оно было закрыто.

Правительства Европы не воспринимали всерьез грузинских эмигрантов. Зато спецслужбы возлагали на них большие надежды. Любопытно, что в вопросе работы с закавказской агентурой в конце 1920-х годов больше всего прыти показала… польская разведка.

С послевоенных лет у нашего читателя создался образ Польши как миролюбивого государства, первой жертвы фашистской агрессии. На самом деле с 1921 по 1939 год Польша была одним из самых агрессивных и милитаризованных государств Европы. Она имела территориальные претензии ко всем без исключения своим соседям – СССР, буржуазным Литве, Чехословакии, Германии и вольному городу Данцигу.

Кавказская эмиграция была нужна клике Пилсудского для военно-политического шпионажа на территории СССР в мирное время и для расчленения нашей страны в ходе войны.

В 1929 г. под эгидой польского Генштаба был создан союз кавказских народов «Прометей» – общественно-политическая организация, которая включала в себя антисоветски настроенных представителей кавказских эмигрантских организаций Европы и Турции. Местопребыванием штаб-квартиры «Прометея» была избрана не Варшава, а Париж – подальше от ОГПУ. В те годы польская разведка во многих вопросах сотрудничала с французской. Для оперативного руководства работой «Прометея» в Париж отправлялся один из сотрудников Генштаба, обычно офицер 2-го отдела (военной разведки). В первые годы это был майор Домбровский, работавший во Франции под дипломатическим прикрытием. Через него же осуществлялось финансирование организации, которая существовала на польские деньги. В августе 1937 г. Домбровского сменил майор Пельц.

14 июля 1934 г. в Брюсселе состоялась конференция народов Кавказа, на которой по инициативе Варшавы были представлены все народы Кавказа, кроме армян. Азербайджан представляли Расул-заде и Топчибашев; Северный Кавказ – Чулик, Шакманов и Сунжев; Грузию – Жордания, бывший представитель грузинского правительства, и Акакий Чхенкели, его представитель во Франции. Они подписали договор по созданию Конфедерации народов Кавказа. Армянская эмиграция, осознав, что Кавказ пос-ле ухода русских попадет под полный контроль Турции или ее закавказских марионеток, отказалась работать с Польшей и начала налаживать контакты с фашистской Италией, которая вела традиционную антитурецкую политику и вынашивала собственные планы на Кавказе.

В течение некоторого времени грузинская сторона, так же, как и азербайджанцы, изменила политику в отношении Турции. Грузины легко отказались от территориальных претензий к ней, предъявленных в 1918–1919 гг., азербайджанцы же пустили в обиход карту об «угнетенных тюркских народах России», что иными словами являлось ничем иным как своеобразным «приглашением» Турции на Кавказ для войны общим фронтом против России.

Это прежде всего представлено в заявлении Чхенкели во время встречи с армянской делегацией 25 марта 1926 г.: «Принимая во внимание различные факты прошлого касательно армяно-турецких и турецко-кавказских взаимоотношений, отмечу – для того, что бы избежать постоянной турецкой агрессии в случае анархии на Кавказе, необходимо попытаться смириться с Турцией, которая также желает этого. Народы Кавказа, проживающие между Турцией и Россией, не имеют другого политического пути кроме союза с Турцией против общего врага – России. В конце концов, не нужно забывать, что нынешнее руководство России рано или поздно падет…»

Таким образом, армянской стороне дали ясно понять, что основным противником для Кавказа является Советская Россия, а не Турция. Это стало причиной постепенного отстранения армянской стороны. Несмотря на различные усилия некоторых северокавказских и грузинских эмигрантских лидеров возвратить за стол переговоров Армению, основные грузинские и азербайджанские политические игроки диктовали польской и турецкой стороне общепринятые условия сотрудничества, где для «армянских предложений и проектов» не имелось места.

Подобная позиция больше нравилась Турции, нежели Польше, которая пыталась играть также «армянской картой» для постоянной диктовки своих условий Турции в перспективе и не собиралась делать ставку только на пантюркистов и грузинских меньшевиков. Несмотря на это, Варшава в армянских диаспорах организовала невиданную кампанию по примирению армян с турками, азербайджанцами и грузинами. Целью этого являлась денационализация армянского общества, исключение ее амбиций и нивелирование национальных задач, в отличие от Грузии и Азербайджана, которые в антироссийской политике видели перспективы расширения собственного влияния на богатые территории юга России, хоть и под патронажем братской Турции.

В мае 1936 г. на ежегодном собрании конфедерации стала формироваться атмосфера недопонимания между некоторыми представителями эмигрантских групп. Так, представитель горцев Северного Кавказа Чулик выразил несогласие по поводу вступления казаков в организацию, объяснив при этом, что возглавляющий казачество атаман Билый хочет, мол, создать какое-то казацкое королевство, включив в него часть населенного горцами Северного Кавказа. А грузинский представитель стал осуждать армян и азербайджанцев за захватнические и империалистические идеи в отношении грузинских территорий и т. д.