Читать онлайн «День народного единства. Преодоление смуты». Страница 25

Весной действия патриотических сил активизировались. Формировалось ополчение в Вологде, нижегородский воевода Алябьев, получив подкрепления из Казани, перешел в наступление, освободил Арзамас и Муром, романовские ополченцы нанесли несколько поражений полякам и изгнали их из Ярославля. А к Скопину прибыли иноземцы. Но выяснилось, что Карл IX опять схитрил. Швеция в это время уже начала создавать регулярную армию — города и сельские округа отвечали за формирование полков, их финансирование и снабжение. Но этих кадровых полков король не дал, а прислал такое войско, которое самим шведам ничего не стоило. Их вербовщики быстренько набрали по Европе бродячих наемников, грузили на корабли и отправляли в Россию, где они переходили на содержание царя.

Армия Скопина составилась из 3 тыс. своих воинов и 15 тыс. немцев, финнов, шведов, шотландцев под командованием выходца из Франции Делагарди. Наемники тут же потребовали жалованья, и воевода лихорадочно переписывался с царем и городами, чтобы набрать хоть сколько-нибудь денег. К тому же Делагарди старался навязать «войну осад» — брать по очереди присягнувшие Лжедмитрию окраинные города: Псков, Ивангород, Ям, Копорье. Наемникам это дало бы возможность пограбить, что они всегда делали в европейских войнах, а их служба затянулась бы надолго и невыплаты жалованья дали бы возможность шведам предъявить новые территориальные претензии. Скопина такое не устраивало, он требовал похода на Москву, чтобы разбить самого Лжедмитрия, — и тогда признавшие его города сами одумаются.

Тем временем Ружинский предпринял большой поход в Поволжье, осадил Ярославль. Сжег посад, предпринял несколько штурмов, но взять не смог и понес большие потери. В отместку, как писал Буссов, «разорил вконец область Ярославскую, истребив все, что ни встретил, не пощадил ни жен, ни детей, ни дворян, ни земледельцев». Лисовского и Просовецкого отбили от Владимира. В Нижний Новгород пришел Федор Шереметев — но собрать он смог лишь 3 тыс. ратников. А Скопин и Делагарди после долгих споров выступили 10 мая. Авангард под командованием Головина, Чулкова и Горна под Старой Руссой встретился с полком Кернозицкого. Польская тяжелая конница атаковала, однако Делагарди успел в свое время послужить в Нидерландах у Морица Оранского и обучил своих солдат его нововведениям. Гусары наткнулись на немецкую пехоту, ощетинившуюся копьями, а мушкетеры из прикрытия поражали врага огнем. Потом русские и немцы контратакой опрокинули поляков, и дворянская конница Чулкова довершила разгром. Взяли все пушки, Кернозицкий бежал, от «царика» тут же отложились ближайшие города — Торжок, Ржев, Старица, Невель.

Ружинский послал к Торжку полки Зборовского, Шаховского, казаков. По дороге они напали на «изменившую» Старицу, где воинов не было, и вырезали всех, вплоть до младенцев, а городок сожгли. Скопин, узнав о движении противника, усилил передовой отряд. Сошлись под Торжком, по 5–6 тыс. с каждой стороны. Конная атака Зборовского на немецкую пехоту опять кончилась плачевно. Две польские роты погибли. Но вторую атаку враг нацелил на прикрывавшую фланги русскую и французскую кавалерию, смял и обратил в бегство. Лишь вылазка из Торжка воеводы Чеглокова восстановила положение. Решающего успеха не добились, но Зборовский, понеся значительный урон, отступил к Твери.

Ружинский спешно собирал отряды панов, разошедшиеся с грабежами по стране. А Сапега, пока Скопин далеко, предпринял попытку захватить Троице-Сергиев монастырь. Зима и весна очень ослабили осажденных. Многие пали на вылазках, при обстрелах, только от эпидемий умерли более 2 тыс. С наступлением тепла, когда люди смогли разместиться на свежем воздухе, болезни пошли на убыль, но в монастыре осталось около 500 боеспособных защитников. Поляки восстановили батареи на Красной горе, готовили лестницы, деревянные щиты. Было решено ночью 27 мая подобраться к стене и атаковать. Гарнизон узнал и изготовился. На стены взошли даже женщины. И, когда враг полез на приступ, по словам Авраамия Палицына, «вси люди градстии не дающе им щитов и Тарасов придвигнути и лестниц присланивати, бьюще их подошвенного бою изо многих пушек и пищалей, и в окна колюще, и камение мечуще, и вар с калом льюще, и серу и смолу зажигающе метаху, и известью засыпающе скверные их очеса». К утру противник откатился.

Ружинский 5 июня попробовал овладеть Москвой. Его конница переправилась через р. Ходынку и атаковала московскую. Но русская кавалерия раздалась в стороны, и перед поляками оказались гуляй-городки с пушками, ударившими точным огнем. А когда враг перегруппировался и пустил пехоту на штурм гуляй-городков, с флангов навалилась русская конница. Преследовали и загнали в Ходынку, перебив более 400 человек. 25 июня последовал еще один штурм, и снова с жалким результатом. Русские захватили несколько орудий, а часть отступающих неприятелей отрезали и прижали к Москве-реке, многие утонули. Сапега же 28 июня повторил попытку атаковать монастырь. Согнал окрестных крестьян, заставив их нести щиты и лестницы. Но опять был отбит, потеряв сотни бойцов.

Перешел в наступление Прокопий Ляпунов из Рязани, отогнав поляков от Коломны. Шеин по приказу царя выделил 3 тыс. смоленских ратников под командованием Барятинского. Они освободили Дорогобуж, Вязьму, Белый и соединились с армией Скопина-Шуйского. 11 июля войско подступило к Твери. У Зборовского было 9 тыс. воинов против 18 тыс. русских и наемников, и он получил от Ружинского приказ беречь людей до подхода подкреплений. Скопин навязал ему битву. Но хлынул ливень, намочивший порох и фитили мушкетов и пушек. Пользуясь этим, польские копейщики ударили на фланговый отряд французской конницы, она бежала, внеся беспорядок в ряды стоявших за ней русских и шведов. Финны и немцы покатились назад, а по пути стали грабить обоз. Шведы бросились защищать свое имущество. Скопину и Делагарди, получившему три ранения, пришлось отступить.

Масштабы своей победы и потери противника Зборовский сильно переоценил, потерял бдительность. А через день, переждав дожди и восстановив порядок в войске, Скопин вдруг атаковал. Рано утром русские ратники ворвались в построенный поляками острог, пошла рубка. Опомнившись, враг стал отчаянно защищаться. Но Скопин лично возглавил удар резервной группировки, и разбитые части Зборовского, потеряв артиллерию и знамена, отступили прочь. Увы, вмешался новый фактор. Наемники после понесенного урона поняли, что война предстоит более серьезная, чем они предполагали. И, вопреки приказам воеводы, решили брать Тверь, вознаградить себя грабежом. Штурмовали сами, без русских, и крепко получили. Это еще более обозлило иноземцев, они стали требовать жалованья и взбунтовались, отказываясь идти дальше. Командиры с ними ничего не могли поделать, и они ушли обратно к границе. С ними отправился и Делагарди, пообещав вернуть их, когда поступят деньги. По дороге союзники вели себя не лучше поляков, грабя всех подряд.

У воеводы осталось лишь б тыс. своих ратников и 1 тыс. шведов полковника Христиерна Зомме, с которым было заключено особое соглашение о переходе на русскую службу. Тогда Скопин повернул на север, чтобы соединиться с ополчениями поволжских городов. Местом сбора он назначил г. Калязин. Лагерь разбил в удобном месте у Макарьевского монастыря, где в Волгу впадает болотистая речка Жабна. Реки прикрыли две стороны лагеря, третью защитили полевыми укреплениями: валом, частоколом и рогатками от конницы. Сюда прибыли костромское ополчение Жеребцова, отряд Валуева из Москвы, ярославцы. Воевода рассылал станицы, набирая в войско «мужиков». А Зомме и его солдат назначил инструкторами, обучая своих воинов, как пишет Виндекинд, «фламандскому обычаю», то есть тактике Оранского: строю, равнению подразделений, сочетанию защиты длинными копьями и ружейного огня. Ведь русским, как и голландцам, требовалось выдерживать удары рыцарской конницы и панцирной тяжелой пехоты. И тактика, продемонстрированная Делагарди, уже показала высокую эффективность. Для русских, кстати, эта тактика не была абсолютно новой. Как уже отмечалось, нечто подобное — массированный огонь стрелков, прикрытых полевыми укреплениями, применяли казаки. Теперь их приемы дополнялись западными усовершенствованиями, а частям придавалась правильная организация.

В тушинском лагере решили разгромить Скопина, пока он недостаточно усилился. Под Калязин отрядили полки Микулинского, Сапеги, Зборовского, Лисовского, Костенецкого. Зборовский соединился с Сапегой у Троице-Сергиева монастыря, и 31 июля совместными усилиями они сделали последнюю попытку штурмовать обитель, где оставалось всего 200 ратников. Это было чудом, но атаку опять отразили. А дальше полякам стало уже не до монастыря. У Рябовой пустыни, недалеко от Калязина, под командованием Сапеги собралось около 20 тыс. войска. Но выяснилось, что и русская армия успела вырасти до такой же численности, хотя у поляков основную часть составляла конница, у Скопина — пехота.