Читать онлайн «КГБ был, есть и будет. ФСБ РФ при Барсукове (1995-1996)». Страница 35

«Зарубежные информационные агентства — Рейтер, Ассошиэйтед Пресс, Франс Пресс — быстро освоили рынок оперативной информации и стали серьёзными конкурентами отечественным производителям информации. 5Они оказывают существенное воздействие на государственную политику России, экономическую деятельность банковских, коммерческих и промышленных организаций. Обладая существенными финансовыми и техническими возможностями по сравнению с российскими государственными и частными агентствами (например, штат бюро Рейтер в Москве — 200 человек), они способны полностью овладеть российским рынком оперативной информации».[380]

В некоторых случаях в рассматриваемый период иностранные информационные агентства уже опережали отечественные в деле контроля рынка оперативной информации.[381] Одним из самых примеров этого была прямая телетрансляция CNN расстрела здания Верховного Совета РФ в октябре 1993 года. Об этом бы говорили, но подчёркивали, прежде всего, позорность факта расстрела парламента, а ведь позором было и то, что репортаж вела иностранная телекомпания.

Мало того, такая информация много стоит и на этой сенсации, надо полагать, многие и много заработали.

12.14.2. «Сложившаяся в области развития системы массовой информирования России ситуация создала зарубежным спецслужбам благоприятные условия для реализации программ сбора широкого круга сведений по политическим, экономическим, военным и другим вопросам, формирования круга лиц, способных оказывать в перспективе влияние на общественное мнение и выработку федеральной и региональной политики. Фактически завершён этап реализации этих программ, предусматривающий отбор в ходе различных тематических семинаров, конференций, „круглых столов“ кандидатов для профессиональной подготовки в качестве политических деятелей как на территории России, так и с выездом на стажировку в различные страны Запада».[382]

На языке спецслужб это называется политической разведкой. Кандидат в президенты РФ Владимир Путин (работавший по линии политической разведки), на вопрос в чем же все-таки заключалась его работа в ГДР ответил:

«Обычная разведдеятельность: вербовка источников информации, получение информации, обработка её и отправка в центр. Речь шла об информации о политических партиях, тенденциях внутри этих партий, о лидерах — сегодняшних и возможно завтрашних, о продвижении людей на определённые посты в партиях и государственном аппарате. Важно было знать, кто, как и что делает, что твориться в МИДе интересующей нас страны, как она выстраивает свою политику по разным вопросам в разных частях света. Или — какова будет позиция наших партнёров по переговорам по разоружению, например».[383]

Однако от Путина того времени перейдём к России середины 90-х годов. «Для сбора подобной информации широко использовались различного рода негосударственные организации, фирмы и фонда, деятельность которых на территории Российской Федерации не контролируется. Формально они оказывали финансовую помощь российским СМИ в виде грантов в рамках программ поддержки развития демократии.[384]

Заметим, что о некоторых аспектах деятельности зарубежных благотворительных фондов уже говорилось.[385]

Впрочем, информация никогда не собирается в целях коллекционирования, она нужна для определённых целей, для последующих действий.

И снова вернёмся к недавней истории. «В 80-е годы „активные меры“ стали приоритетными направлениями в подрывной деятельности СССР, так же как научный шпионаж и вывоз западных технологий. Борьба против „дезинформации“ сегодня становится важнейшим условием самого выживания демократических стран. Но в нашем открытом и свободном обществе решение этой проблемы является делом чрезвычайной сложности. Свободный обмен информацией, право каждого думать, говорить и писать все, что он хочет, систематически использовались СССР для подрыва мнения и правительств западных стран».[386]

Эта цитата приводится ни к тому, чтобы напомнить, каким коварным был СССР, а к тому, чтобы показать возможности информационной войны. Оружие это было уже изобретено и наивно было думать, что другие будут предерживаться правила о его неприменении.

12.14.3. Некоторые становились обеспокоенными практическими возможностями по созданию «информационного подполья» внутри страны, которое могло бы пригодиться иностранным конкурентам России при изменении обстоятельств. А то, что это, возможно, показывает пример Белоруссии, которая в рассматриваемый период осуществила политическую переориентацию.

Естественно предположить, что такое же возможно и в Российской Федерации, а потому Западу нужно заранее создать сеть получения политической информации, предупреждающей о таком направлении развития. А в случае развития событий в этом направлении — их нейтрализации и т.п.

«На случай же неблагоприятных сценариев» — приход к власти авторитарного режима националистического толка и его экспансия, фрагментация государства, обострение политических противоречий вплоть до гражданских столкновений — американские организации намереваются оставить в своём распоряжении канал оперативного поступления достоверной информации о происходящем в России для своевременной и адекватной реакции со стороны США. Роль носителей такой потенциально значимой информации отводится тем лицам и организациям в России, с которыми заранее были установлены те или иные рабочие контакты».[387]

Это не классический шпионаж — это разведка нового уровня, дополняющая (или развивающая) классические способы сбора разведывательной информации. Впрочем, такой подход вообще характерен для политической разведки, той самой которой занимался в своё время В.В. Путин.

Заметим для упёртых «демократов», что автор настоящей книге вообще-то не против международных контактов и информационного обмена. Просто нужно не закрывать глаза на теневую сторону этого положительного процесса и по возможности сводить её (т.е. теневую сторону) к минимуму, чтобы польза для страны многократно перевешивала вред.

13.1.1. В рассматривамый период важнейшим фактором, влияющим на расстановку политических сил в стране в целом, продолжала оставаться чеченская проблема.[388] Эту проблему во всю использовали во внутриполитических разборках.

Определённые силы пытались внушить, что «независимость Чечни стала свершившимся фактом».[389] Эти нехитрым приёмом они хотели приучить общественное мнение к такому исходу «первой чеченской войны».

Во второй книге уже говорилось, что трагические события в городе Будённовске внесли существенные коррективы в развитие событий.[390] Они вновь вынудили бестолковое российское руководство сесть за стол переговоров с представителями Д. Дудаева, тем самым де-факто признать легитимность его режима.

Но ситуация неопределённости с партизанской войной (которая, как ранее уверяли «великие» российские политики, невозможна[391]) оказалась тупиковой. Точнее она стала тупиковой из-за неспособности соответствующих должностных лиц принимать адекватные решения. Занятые растащиловкой внутри страны, они не могли (в лучшем случае) на эффективные меры или (в худшем случае) просто продавали интересы Родины.

Мало того, в середине 1996 года должны были пройти выборы президента, а это создавало дополнительный трагизм ситуации. Чечня как гиря висела на ногах действующего президента. А он и так не отличался большой подвижностью.

Что делать с Чечнёй? «Споры вокруг неё не прекращались. В преддверие выборов конкуренты Ельцина делали на неё особую ставку. Каждый заявлял, что у него в тайном кармане есть единственно правильный план, способный удовлетворить всех. Чтобы и волки были сыты, и овцы целы».[392]Ох уж эти предвыборные обещания! Если хоть одно из них полностью было выполнимо и если бы их реально хотели выполнить, те кто обещал!

В условиях демократии не редкость, когда идут выборы и нужно одурачивать электорат.[393] Потом все возвращается в нормальное состояние, ибо интересы волков и овец может соединить только чудо, что бывает крайне редко. Но ловятся на эту сказку постоянно.

1996 год был «годом очередных президентских выборов. Это означало, что все слова и поступки вовлечённых во власть людей уже выстраивались по законам предвыборной схватки. Любое событие, происходящее в стране, теперь оценивалось политиками и их политтехнологами только с точки зрения потерянных или приобретённых в игре очков. Новые опасности, нависшие над страной — во многом являлись порождением этой борьбы за власть».[394] Где уж там до интересов страны.