Гелий Салахутдинов - Блеск и нищета К. Э. Циолковского

Читать онлайн «Блеск и нищета К. Э. Циолковского». Страница 52

Автор Гелий Салахутдинов

Итак, обе крайности налицо. Но есть и серединка, правда не золотая:

"Я видел в своей жизни судьбу, руководство высших сил. С чисто материальным взглядом на вещи мешалось что-то таинственное, вера в какое-то непостижимое, связанное с Христом и первопричиной" [169, л. 6].

И еще:

"Несмотря на то, что я был проникнут современным мне духом, материализмом, во мне одновременно уживалось и смутно шевелилось еще что-то непонятное [169, л. 7].

После того, как профессор И.М. Сеченов заметил, что его (т.е. К.Э. Циолковского) работа механистична, он неоднократно в своих статьях отмечал, что является убежденным сторонником этого направления.

"Что дало механическое мировоззрение XIX-го века?" - с полемическим задором спрашивал он, и сам же отвечал: "Оно дало кинетическую теорию газов, химическое предвидение, почти всю физику. Механика с технологией и сейчас не имеют иной опоры. Уже по одному этому оно заслуживает признания и попыток в этом направлении" [133, л.1].

Нетрудно видеть, что сторонником механического мировоззрения он был потому, что не понимал его отличия от механистического мировоззрения. Одно дело, когда механик - а именно в этой области науки был более всего подготовлен сам К.Э. Циолковский - решает механические задачи с помощью своей науки, и совсем другое дело, когда биолог объясняет все биологические явления механическими процессами. Сам К.Э. Циолковский, занимаясь биологией, даже, видимо, не подозревал, что кроме механистов в этой области науки работали и виталисты, которые объясняли все процессы жизнедеятельности воздействием особых нематериальных факторов, якобы заключенных в живых организмах (жизненной силы, созидающей силы и пр.).

К.Э. Циолковский не разбирался ни в одном философском течении, в том числе и в диалектическом материализме.

Оказаться последовательным атеистом воспитываясь в российской провинции XIX века было практически невозможно. Веру в бога, загробную жизнь он впитал в себя буквально с молоком матери и эту веру пронес через всю свою жизнь.

В 1915 году, заметим: перед самой революцией, К.Э. Циолковский написал маленький очерк "Бог милосердный", представляющий собой оду Создателю. Он, в частности писал: "Бог есть причина всех явлений: причина вещества и всех его законов. Происхождение материи до сих пор неизвестно, причина тех или других ее качеств - также. Почему все вышло так, а не иначе? Все зависит от чего то начального, бесконечно-удаленного. Это и есть Бог. Бездна вещества, пространства, времени, сил и чувства - откуда вы? От Бога" [132, с. 10].

Подобного рода высказываний у него так много, что не более, как фарсом, выглядят на их фоне его слова, написанные в январе 1935 года в автобиографии:

"Ох тяжко мне было, свободному мыслителю, долбить наизусть ектений, порядок богослужения, ни на чем не основанные правила правописания и т.п. дребедень...", что привело его к тому, что он "чуть не с 16 лет разорвал теоретически со всеми нелепостями вероисповеданий" [171].

Однако, тем не менее, он ходил по царским дням в собор и говел через каждые четыре года [171].

В глубине души он оставался верующим человеком, о чем буквально "кричат" многие его работы.

Обратимся к истокам его философии. Заметим, что он был недоволен и материализмом и идеализмом. И вот он решил создать свою философию, которая совмещала бы оба эти течения, видимо, в надежде, что она объединит всех людей на Земле.

Если в науке он пытался "поколебать" почти все ее основы, то в своей философии он "замахнулся" на самого Бога и довольно легко с ним расправился. Сущность его рассуждений сводилась к следующему. Человек и все, что вокруг него и за пределами Земли и Солнечной системы, - все это существует потому, что порождено Вселенной, и оно все такое, каким его обусловила Вселенная. Никто не может ничего сделать вне рамок данных ею ее законов, а значит она посредством их диктует всему живому и неживому в ней все.

В своей работе "Неизвестные разумные силы" он писал: "Воля человека и всяких других существ - высших и низших - есть только проявление воли Вселенной" [94, с. 14].

В работе "Воля Вселенной" (1928 г.) он развивал ту же мысль:

"Итак, все порождено Вселенной. Она - начало всех вещей, от нее все и зависит. Человек или другое высшее существо и его воля есть только проявление воли Вселенной" [94, с.2].

Люди, однако, этого не понимают, поскольку большинство из них "...совершенно невежественно и смотрит на Вселенную почти так же, как животные" [94, с. 9].

Нетрудно догадаться, что К.Э. Циолковский попытался таким образом совместить идеализм с материализмом: бога нет, но высшая воля осталась, но теперь уже эта воля обусловлена и материальными причинами: законами Вселенной, и чем-то еще "непонятным", вспомним: самым главным председателем. К.Э. Циолковский писал: "Наша условная воля создана Вселенной. Истинная же абсолютная воля и власть принадлежит космосу -и только ему одному" [94, с. 15].

Теперь уже должны быть довольны все, поскольку Бог и материален и представляет собой законы Вселенной, и идеален, как самая лучшая разумная особь, занимающая самый высокий председательский пост в космосе.

Впрочем, более интересным для него был вопрос о бессмертии души и загробной жизни, расставаться с надеждами на которые семидесятилетнему (в 1927 году) человеку, видимо, очень не хотелось. Поэтому эту часть своей философии он начал разрабатывать раньше, чем занялся поиском нового бога. В концентрированной форме этот ее аспект был представлен в работе "монизм вселенной", изданной в 1924 году и переизданной в 3932 году, а также в работах [94,104,121,131,169,180].

Изложение их содержания затруднено противоречивостью и путанностью текстов К.Э. Циолковского. Поэтому начнем издалека.

"Я не только материалист, - писал он, - но и панпсихист, признающий чувствительность всей Вселенной" [125, с. 7].

Дело в том, что для разработки идеи о бессмертии человека ему потребовалось стереть границы между живым и неживым.

Он, в связи с этим, писал: "Во вселенной, и живой, и мертвой, мы видим только одно: движение сущности и физико-химические явления. Не может быть поэтому и качественной разницы между живым и мертвым. Все живо, но по-разному. Разница же только в количестве, в форме, в интенсивности. Слова живое и мертвое - условны" [104, с. 42].

Далее он, в известной степени справедливо, считал, что все в природе состоит из атомов и живое и неживое. В этом он видел еще одно подтверждение идентичности этих двух состояний. Но раз так, раз живое и мертвое состоит из одних и тех же атомов (отсюда: монизм - Г.С.), то последние имеют и другие идентичные особенности и, прежде всего, они могут быть отзывчивыми и способными ощущать.

Отзывчивость есть изменяемость "живого или мертвого тела" в зависимости от перемены окружающих условий. В этом отношении мертвые тела иногда даже отзывчивее живых. Например, термометр отзывается на изменение температуры окружающей среды. Таковы все чувствительные приборы. А вот ощущение - это восприятие приятного или неприятного, т.е. радости, горя, спокойствия, тревоги и пр.

Поскольку Вселенная состоит из атомов, то ясно, что всякому атому и принадлежит это свойство ощущать. "Действительно, ведь каждое животное состоит из атомов. Животное ощущает. Чему же принадлежит это свойство, как не атомам, раз больше ничего нет. Отсюда вывод: весь мир, или космос чувствителен, т.е. каждая его часть. Животное есть только кусочек вселенной. Но если некоторые ее кусочки чувствительны, то почему же будут нечувствительны другие. Странно предполагать, что некоторые атомы мира одарены этим свойством, а другие нет" [121, с. 29].

В другой своей работе он писал: "Какая же разница между живым и мертвым, между процессами в неорганизованной и организованной материи? Разве другие атомы в них, разве другие между ними столкновения?

А раз в организованной материи есть ощущения - есть они и в неорганизованной при тех же, приблизительно, процессах" [104, с. 63]. (Он, таким образом, не столько панпсихист, сколько гилозоист - это учение приписывает способность ощущения и мышления всем формам материи).

Нетрудно понять, что и здесь он допускает очередную свою научную ошибку: она в элементах системного анализа. В самом деле, ни одна часть ракеты, например, ни имеет такого параметра, как дальность полета - он присущ только всей ракете как системе. Аналогично и с атомами: если человек, т.е. система атомов может ощущать, то это не значит, что будут ощущать и отдельные атомы, из которых состоит его тело. Кроме того, совокупность атомов может либо иметь способность ощущать, либо нет в зависимости от того, как они организованы в системе.