Читать онлайн «Блеск и нищета К. Э. Циолковского». Страница 36

Председатель дома решает вопрос о возможности молодым людям вступать в брак. Если они плохие, то он может им это и не позволить, в крайнем случае, позволит, но без деторождения. "Не одобренное деторождение - ужасное преступление против людей" [с. 8].

Каждый вступивший в брак имеет тем меньше детей, чем общественная его оценка ниже. Иногда после нескольких рождений дальнейшее размножение воспрещается, хотя брачные отношения могут продолжаться. Вопрос о разводе тоже решает председатель.

Обитатели этого дома изучают друг друга и самых лучших своих представителей делегируют в вышестоящий дом, где в результате соберутся еще более совершенные "особи". Их образ жизни будет таким же, и они тоже направят своих самых совершенных представителей в вышестоящие дома и так до бесконечности, поскольку во Вселенной, как мы увидим, существует огромное количество подобных обществ, так что имеются председатели планет, солнечных систем, эфирных островов и т.д., и т.п., и где-то скрывается самый главный председатель.

На Земле, однако, своя специфика жизни. Неподходящих членов общество из своих домов исключает и отправляет туда, откуда они пришли, или их оставляют без потомства.

С течением времени количество людей, проживающих в этих домах будет увеличиваться, а живущих в обычных "индивидуальных" условиях - уменьшаться. И вот в один прекрасный день все будут жить только в этих домах и все человечество будет состоять из специально выведенных гениев, самые-самые из которых будут председателями различных космических регионов, в одном из которых, как, вероятно, надеялся К.Э. Циолковский, найдется место и ему, грешному.

До такого "счастья" додуматься не удалось ни И.В. Сталину, ни А. Гитлеру. Видимо, в самом деле гению К.Э. Циолковского не было равных в человеческой истории и, хочется надеяться, что больше и не будет.

В литературе устоялось и ныне представляется общепризнанным мнение о том, что в царской России наблюдалось "...непонимание и враждебно-насмешливое отношение, которое проявляла техническая интеллигенция..." [40, с.36] к идеям К.Э. Циолковского.

И далее: "Многие ученые его не понимали ... для большинства ученых был неактуален сам предмет основных исследований Константина Эдуардовича" [29, с.189]. "В ... царской России прогрессивные идеи Циолковского не встречали почти никакой поддержки" [29, с. 174].

Подобного рода высказывания можно продолжать, поскольку они в советские времена были своего рода показателем хорошего тона для авторов и визитной карточкой "в бессмертие" для исторических героев.

Однако все сказанное по данному вопросу о К.Э. Циолковском, мягко говоря, не соответствует действительности. Вспомним, как его с несколькими компилятивными работами приняли в Русское физико-химическое общество, которое во главе с гениальным Д.И. Менделеевым его поддержало. Такой чести он был удостоен не за большой вклад в науку, а исключительно из чувства сострадания к нему членов общества, которые искренне хотели помочь пробиться в науку талантливому и несчастному инвалиду из серой российской провинции.

Пролистывая в голове страницы его биографии, все больше и больше убеждаешься в том, что очень умело, хотя, естественно, на чисто интуитивной основе, он пользовался своими трудными условиями для творчества, слабым здоровьем и фактом полного самообразования, отсутствием научных библиотек и исследовательских лабораторий. Он добился, например, сочувствия знаменитого физика профессора Московского университета А.Г. Столетова, взявшего над будущим Ломоносовым, как он, возможно, полагал и надеялся, фактически шефство, помогая ему и с публикациями, и с налаживанием научных связей. С большим вниманием отнеслись к нему и профессор Московского университета Н.Е. Жуковский, и Ф.Ф. Петрушевский, и академик М.А. Рыкачев, и сотрудники все того же VII отдела Русского технического общества.

Все его обращения встречали понимание, участие, а работы подвергались доброжелательному критическому анализу. Отрицательные отзывы на его работы не были заранее организованными актами диверсии бездарных и завистливых оппонентов против гениального ученого, как это не раз бывало в истории науки и техники, где, особенно в советское время, научная карьера многими достигалась не талантом и трудом, а методами политической борьбы за власть: беспринципностью, угодничеством, интригами, расправами, облеченными нередко в существо науки, ее когнитивные аспекты.

После избрания в Физико-химическое общество вокруг него постепенно начал возникать своего рода актив-группа интеллигентов, пытающихся оказать ему посильную помощь и поддержку. В той или иной мере ему помогали В.И. Ассонов, П.М. Голубицкий, П.П. Каннинг, Е.С. Еремеев, С.В. Щербаков и др. После отзывов в печати о его дирижабле (имевших серьезные и неустранимые замечания) к нему стали поступать даже пожертвования от частных лиц и некоторых обществ

Интересно, в настоящее время или в недавнем прошлом в СССР были ли примеры подобного рода, когда крупнейшие ученые оказывали бы такую помощь и поддержку какому-нибудь одаренному, но малообразованному молодому человеку? Вряд ли. На это никто не стал бы тратить даже время. Ему сказали бы, что нужно поступить в университет, потом в аспирантуру, ну, а уже потом - в светлый путь, к научным вершинам. И были бы, кстати, правы.

Итак, с 1903 года и до начала социалистической революции в творчестве К.Э. Циолковского обозначился застой. Вся тематика, связанная с летательными аппаратами, зашла в тупик и он пытается самореализоваться в общем естествознании. Что из этого выходило, мы видели, но он сам этого не понимал, думая, что действительно ниспровергает основы наук.

Летом 1910 года в Калуге было организовано Общество изучения природы местного края, председателем которого стал директор Калужской мужской гимназии Ф.М. Шахмагонов. 9 октября, уже на втором заседании, он предложил избрать К.Э. Циолковского почетным членом Общества ввиду его научных заслуг [78, с. 133].

Предложение было принято единогласно и для более полного знакомства с идеями К.Э. Циолковского на нескольких заседаниях был прочитан ряд его статей.

Общество также оказывало содействие в публикации его работ. Например, в 1914 году оно опубликовало "Второе начало термодинамики", а 1919 году - "Кинетическую теорию света", т.е. две работы, не имеющие научного содержания.

В автобиографии К.Э. Циолковский вспоминал, что: "Революцию все встретили радостно... Я относился, по моим годам (а ему исполнилось ровно шестьдесят лет - Г.С.), ко всему сдержанно, не придавал значения побрякушкам и ни разу не надевал красных ленточек. Поэтому в одном училище (где я также давал уроки) вообразили, что я ретроград. Но я им показал книгу ("Горе и гений" - Г.С.), изданную мною при царе, чисто коммунистического направления. В епархиальном училище на меня давно косились, теперь - в особенности и называли большевиком. Мое явное сочувствие революции очень не нравилось" [172, с. 133-134].

В этой же работе он отмечал, что революционер из него не вышел из-за глухоты, которая сделала его "слабым изгоем", лишила товарищей, друзей и общественный связей, привела к незнанию жизни... [172, с. 13].

С началом революции в школах началась вакханалия невежества. Отметки и экзамены отменили, ввели продуктовый паек и всеобщую обязанность ("право") на труд. "Одним словом, - как, видимо, искренне писал К.Э. Циолковский, - вводили самые идеальные коммунистические начала". [172, с. 134].

Жизнь семьи в этот период была трудной. Профессия учителя кормила плохо, наука не кормила вообще. В 1917 году не вышла ни одна научно-популярная работа - не стало даже гонораров. Не долго думая, он начал читать в Народном университете лекции ... по философии знания и социальному устройству человечества [52, с. 24].

Поразительно! Это факт, подчеркивающий безграничное самомнение К.Э. Циолковского, который сам не слышал ни одной лекции по философии, не знал историю человеческой мысли, не читал даже К. Маркса, но взялся учить других.

Случайно он узнал, что в Москве учреждена Социалистическая Академия общественных наук при ЦИК, и 30 июля 1918 года направил в ее адрес свою печатную биографию и тему для исследований: "Социалистическое устройство человечества".

В биографии, конечно, было показано, что он - самоучка из народа, сложившийся в известного ученого, опубликовавший ряд статей и брошюр в области естествознания и техники летательных аппаратов. В сопроводительном письме он сослался и на свою брошюру "Горе и гений", которая служила его доказательством своего давнего интереса к обществоведению. В предлагаемой теме он хотел мотивировано отрицать учредительное собрание, капитал, собственность, подчеркнуть важность знаний и усовершенствования человеческого рода отбором и иными средствами [189].