Читать онлайн «Еврейский легион». Страница 26

1934 г.

Германский крестовый поход против евреев — самое важное и серьезное, что, произошло в нашей народной жизни за целый ряд поколений. Это так важно и так значительно для нашей мировой будущности, что вероятно изменятся позиции различных направлений еврейской общественности, и, прежде всего перемена произойдет в среде сионистского движения. Мы все ощущаем — некоторые еще пока несознательно — какими незначительными кажутся теперь различные наши проблемы, которые еще месяц тому назад стояли в центре дискуссии и могли бы занять первое место на ближайшем сионистском конгрессе. Все теперь отодвигается на задний план событиями в Германии.

Мне пишет друг из Парижа: «Нужно понять, что здесь идет речь не о германских евреях, а о борьбе в мировом масштабе за мировой принцип. Германское правительство, поддерживаемое половиною германского народа, в то время, как вторая половина хранит молчание, — хочет дать миру пример того, как можно в XX веке восстановить гетто в самом буквальном смысле этого слова, порожденного средневековьем. Если это ему удастся, то в центре цивилизованного мира будет стоять великая держава, которая третирует евреев, как прокаженных, и при этом не теряет своего престижа в глазах мира, остается членом Лиги Наций и рассматривается всеми народами, как полноправный член этой Лиги. Какое магнетическое действие оказал бы такой перманентный пример на темные силы в других странах?

Если правительству Гитлера суждено остаться, то мировое еврейство обречено на гибель. Германские евреи — лишь маленькая деталь. Мы не должны требовать от германских евреев активного участия в войне с Гитлером. Даже если там их заставят кричать, что они всем довольны, что они просят нас, мировое еврейство, приостановить борьбу, — ток ним за это нельзя иметь никаких претензий: их просто не следует слушать. Их положение ведь то же самое, как положение немцев в России во время мировой войны. Что делалось у них в сердце, знают все, но их позиция не могла быть иною, чем патриотически-русская, и никакого влияния на волю Германии одержать победу над Россией с ее союзниками — она иметь не могла. Мы просто должны вычеркнуть из нашего военного актива всех тех евреев, которые не смогут бежать из Германии. Мы должны дать всеобщую «индульгенцию» им за все, что они сочтут нужным делать, даже если бы это нам казалось изменой или проявлением рабской психологии. Они могут твердить, что они довольны тем, что их перевели в гетто, они могут прикрепить к своему платью желтый лоскуток и носить его даже на фраке. Одно лишь нужно дать понять гитлеровскому правительству: мы, мировое еврейство, абсолютно не будем считаться с голосом германских евреев, даже если они будут кричать до исступления «ура!».

Дело идет не о них! Если германское правительство верит на минуту, что оно сможет их использовать, как заложников, и принудить нас молчать угрозой погромов, то оно заблуждается. Пока в Германии будет режим, который рассматривает евреев, как хищных зверей, мы со своей стороны; будем рассматривать Германию, как опасность для нас всего мира и для всего человечества. И последними, у кого мы будем спрашивать совета, будут именно немецкие евреи. Наоборот, может быть мы им даже дадим совет, чтобы они держались лояльно, так же лояльно, как русские немцы во время мировой войны»

Так мне пишет друг. Правильная мысль, и жалко, что не везде у нас ее поняли. Я узнаю теперь из газет, что несколько почтенных германских евреев поехали в Лондон со специальной миссией «успокоить» еврейство и что у лондонских евреев теперь в головах хаос, так они не знают, как связать эту миротворческую миссию с аутентическими известиями из Германии о том, что евреев систематически вытесняют со всех экономических и социальных позиций. Этой делегации следовало бы ответить с величайшей вежливостью: «Ол райт, мы принимаем к сведению все, что вы говорите, и наши заверения, что вы довольны. Но дело идет о нас, а мы очень недовольны и мы будем действовать в соответствии с нашей позицией. Скажите Гитлеру, что мы защищаем не вас, а себя!»

Историческое значение главы нашей истории: «События в Германии» идет гораздо дальше нашей защиты самих себя от нового мирового гетто. Существо этих событий заключается в той роли, которую они отразят в истории сионизма. Катастрофа, постигшая германское еврейство, абсолютно беспримерна именно для судьбы сионизма. Она не имеет ничего общего ни с ограничительными законами царского времени, ни с украинскими погромами, ни с румынским «раем». Германия — страна, где ассимиляция еврейских граждан с окружающей обстановкой достигла высших ступеней. Даже в Англии еврейское участие в местной культуре никогда не было так огромно, как в Германии. Разгром вот этой-то ассимиляции, произведенный с энтузиазмом 17 миллионами германских граждан — величайшее разоблачение лжи галута, беспримерная ее демонстрация.

Более того: это — грандиозная манифестация в пользу еврейского государства — не в пользу сионизма, — слово, которое, к сожалению, получило у нас гуманное значение, слово, которое может обозначать много или ничего. Это — манифестация именно в пользу еврейского государства. Во всем мире каждый спрашивает себя: ведь теперь-то и наступил момент, когда Палестина должна бы быть открыта для всех евреев! Почему же в нее не пускают? Почему там распоряжается правительство, которое держит двери закрытыми? Некоторые голоса идут даже дальше. Один видный английский государственный деятель, как раз тот, который всегда проповедовал умеренность, недавно публично заявил: теперь должно было бы быть еврейское государство, которое имело бы право и возможность официально развернуть весь вопрос перед Лигой Наций. Разум вот этого «гоя» — прямолинейный: он чувствует, что на мировую катастрофу нельзя отвечать наложением «заплаты» в виде нескольких тысяч сертификатов, а ответить можно лишь — созданием еврейского государства. Это будет самой горькой глупостью нашей истории, если мы упустим такой момент, когда всякий, кто слышит о нашей катастрофе, будь это друг или враг, ждет от нас ясных слов, а не намеков, — не заявлений о «конечной цели» сионизма, а требования конкретных мероприятий, которые отвечали бы грандиозным катастрофам, — требования реформ в мандатарном режиме Палестины, которые должны превратить Палестину в еврейское государство в минимально мыслимый срок. Своего рода «пятилетка», если вы не имеете страха перед этим выражением из популярного лексикона.

У нас теперь резвятся лозунги — «свободная иммиграция в Палестину». Но свободная иммиграция без политических реформ есть абсолютная невозможность. Пока остаются запрещения приобретать землю, силиться в Заиордании, создавать вооруженный аппарат самозащиты, — пока в силе нынешняя таможенная и налоговая система, ничего сделать нельзя. Теперь речь идет не о «конечной цели», достижения которой мы могли бы терпеливо дожидаться одно, два поколения. Еврейское государство становится единственно конкретным делом. Ведь другие страны, кроме Палестины, не приурочены к потребностям большой и скорой иммиграции. Если бы нам завтра дали право на свободную иммиграцию в Палестину, а при этом не провели бы аграрной и других реформ, то послезавтра мы вынуждены были бы сами закрыть двери. Колонизация в таком размере, как этого требует от нас нынешний момент, возможна лишь при колонизационном режиме в стране. Лозунг «свободная иммиграция» — объективно есть лож! Единственный лозунг, содержащий в себе истинную возможность большой и свободной иммиграции, это лозунг: «еврейское государство». Теперь требуется радикальное изменение всей системы управления Палестины, такое изменение, которое повторило бы в Палестине македонский пример 1925–1928 годов, когда греческое правительство проделало величайший колонизационный опыт мировой истории, поселивши в одной провинции больше миллиона бесприютных. Наш пример должен быть проведен даже в большем объеме, ибо Палестина, включая Заиорданье, занимает гораздо больше пространство, чем Македония, — разразившаяся катастрофа значительнее по размерам, — и еврейский народ показал свои исключительные колонизаторские таланты.

То, что я говорю, звучит «по-мессиански», а у нас много людей, которые боятся «мессианских» лозунгов. Эти люди считают себя трезвыми государственными людьми, но это не государственный ум и не трезвость — придти на территорию, пострадавшую от землетрясения, и предложить для подкрепления. 20 бутылок содовой воды! Это было бы глупостью и преступным легкомыслием! Нельзя тушить пафос и отталкивать всех тех, в ком заговорила совесть, пробужденная германской катастрофой. Государственное искусство требует соответствия, пропорциональности лекарства — объему нужды. Если страдания приняли такой характер, то нельзя выставлять требования, которые не звучать, как мессианские. Нет сомнения, что мы пришли к важнейшему моменту жизни нашего поколения, а может быть и вообще всей галутной истории. Он отбрасывает на задний план все наши обычные распри, как бы серьезно ни было их содержание. Быть может, еще немножко преждевременно делать практические конкретные выводы относительно перемены внутренних отношений сионистского мирового лагеря, вызванной перемещением всех политических ценностей, но все испытывают ощущение, что сегодня не исключена радикальная перегруппировка направлений и создания фронта, объединенного лозунгом еврейского государства, не как конечной цели, а как идеала, осуществление которого мы увидим воочию, в дни наши.