Читать онлайн «Два капитала: как экономика втягивает Россию в войну». Страница 23

Национальные элиты — интереснейшее явление новейшей истории России. Именно они играют важнейшую роль в Третьей мировой, выступая выгодополучателями от новой колонизации. Потому что капиталы, которые они долгие годы выводили в островные офшоры, Швейцарию, Британию и США, ставят национальные элиты в позицию заложников. Национальная элита не заинтересована в поддержке государственного капитала в ущерб глобальному финансовому капиталу, в который инвестированы их собственные капиталы. Переписать дачу в Австрии на тещу, а квартиру в Монако на жену двоюродного брата и при этом действовать в интересах государства (в условиях торгово-экономической войны между РФ, США и ЕС) невозможно. А большинство национальных чиновников, бизнесменов и политиков находятся в схожей позиции. Капиталы десятилетиями вывозили и инвестировали за пределами страны, а теперь доступ к ним серьезно ограничен. Раньше твоя платиновая карта обслуживалась в лучших казино Лас-Вегаса, ресторанах Парижа и отелях Токио, а сегодня ты под санкциями и не можешь свободно перемещаться по миру. И твой карманный банк, который использовался для финансового обслуживания бизнеса, вывода прибыли и привлечения инвестиций, тоже попал под санкции. Что должен делать человек в такой ситуации? Бросить все и стать на позицию государства? Много ли найдется таких людей среди правящей элиты? Поэтому именно из-за глобализации элит и формирования глобального сверхкапитала Третья мировая будет сильно отличаться и от холодной и от Второй мировой войн.

Процессы глобализации, которые последние двадцать пять лет активно развивались в мировой экономике, кардинально изменили социологическую картину мира. Финансовый капитал полноценно освоил информационные технологии и окончательно обрел виртуальные формы.

Что такое миллиард долларов для финансового капитала сегодня? Это не тысяча чемоданов наличности, даже не килограммы золота и пачки акций предприятий; для финансового капитала миллиард долларов — это виртуальная запись единички и девяти ноликов.

Если транснациональной корпорации надо привлечь финансирование, она просто обращается в такой же транснациональный банк — и на счет корпорации переводят единичку и девять ноликов.

Да, все эти транснациональные корпорации имеют собственную капитализацию, которая отражается в индексах, курсе акций и IPO, однако по факту оказывается, что виртуальная корпорация Google стоит дороже самого крупного в мире производителя природного газа — «Газпрома».

Такие парадоксы образуются повсеместно, потому что финансовый капитал — это виртуальная сущность, которая живет, исключительно пока мы верим в его существование. Сегодня в мировом платежном балансе действует фигура умолчания — все всё пересчитывают в долларах США; и пока это происходит, доллар является не валютой, а индексом. Поскольку остальные экономики мира согласны обслуживать индекс и обменивать свои товары на индекс, возможно существование финансового капитала. Причем финансовый капитал формируется таких объемов, что это не может не вызывать опасений.

Мировой платежный баланс находится в глубоком кризисе, поэтому отдельные участники отказываются торговать в долларах США. Товарные сделки «рубль — юань», переход на торговлю в национальных валютах в Евразийском союзе — все это подрывает доллар США как мировой индекс. Это заставляет нервничать и действовать транснациональные корпорации, могущество которых базируется на неограниченном доступе к финансовому сверхкапиталу, формирующемуся на мировом рынке.

Финансовая глобализация кардинально изменила мировое распределение труда. Границы первыми рухнули для финансового капитала, в то время как торговый и особенно промышленный капитал остался ограничен таможенными постами и национальным законодательством. Для того чтобы машиностроительная корпорация «Фольксваген» или «Ниссан» стала инвестором на российском рынке, необходимо как минимум построить сборочные цеха — тогда продукция будет признана местной и можно будет обойти таможенные барьеры. Уже на втором шаге добавленная стоимость будет выведена в пользу собственников в Германии или Японии, и большинство агрегатов будет производиться на заводах там же, а в России будет происходить крупноузловая сборка. Тем не менее иностранный промышленный капитал создаст рабочие места и будет поддерживать смежные производства.

Финансовому капиталу для того, чтобы стать инвестором в России, достаточно купить небольшой банк и начать торговать на российской бирже. Не вкладывая в производство, обеспечив работой московских банковских служащих и биржевых брокеров, финансовый капитал становится обладателем индустриальных и промышленных активов. Начинается все с небольших пакетов акций в 5–10 %, через несколько лет финансовый капитал наращивает свое присутствие до 25–40 %, после чего начинает внедрять своих топ-менеджеров в управление активами — так появляются наблюдательные советы, фиктивные инвесторы с Кипра и мутные выходы на IPO.

Через несколько лет эффективного финансового менеджмента оказывается, что биржевой рост промышленного актива обеспечивался привлекаемыми кредитами, при этом расширением производственной базы никто не занимался, а оборудование попросту изнашивалось. Так поступали с уральскими, североказахстанскими, донбасскими и приднепровскими металлургическими заводами. Они попадали под внешнее управление, входили в состав корпораций с громкими названиями, открытой отчетностью и IPO — по факту оказывалось, что идет сверхэксплуатация индустриального наследства Союза и никто в модернизацию производства вкладываться не намерен. Как работали доменные печи, построенные после войны, так и работают по сей день. Кое-где модернизация проводилась, но в ходе нее все большая доля акций уходила в пользу финансового капитала.

Промышленный капитал оказался в подчиненном положении. Для финансового капитала снялись все ограничения, банки стали транснациональными, а вместе с ними росли корпорации, которые перестали быть привязанными к какому-то государству. Капитал теперь ограничен исключительно готовностью страны играть по глобальным правилам, поэтому была создана Всемирная торговая организация (ВТО), задача которой — открытие границ для торгового, а вслед за ним и финансового капитала. Задумка проста до гениальности, как и все в капитализме, — весь мир торгует между собой. Однако торговля ограничена национальными законодательствами: кто-то пытается защитить свое машиностроение, как Германия; кому-то нужна возможность продвигать трубы и сталепрокат на мировой рынок, как Украине; для кого-то, например для России, важен мировой рынок углеводородов. Система ВТО закрепляет за каждой страной свою спецификацию в производстве. Каждый новый член ВТО должен открывать свои рынки для остальных участников организации, причем у каждого участника свои персональные условия. Открытие рынка для финансового капитала на следующем этапе приводит к тому, что торговля осуществляется через избранных посредников. Транснациональные корпорации начинают контролировать активы в разных юрисдикциях. Так появляются частные корпорации, владеющие 30 % мирового рынка ферросплавов, и это не североамериканская или германская корпорация, а днепропетровская ФПГ «Приват», которая контролируется олигархом Игорем Коломойским. «Приват» контролирует активы на Украине, в Грузии, США и Австралии. Монопольный контроль над цепочкой «руда — уголь — ферросплавы» позволяет контролировать ценообразование, и никакая ВТО не является помехой для корпорации, потому что она может торговать ферросплавами из любой юрисдикции — хоть из Грузии, хоть из США. Хотя фактически эти ферросплавы будут находиться на Никопольском заводе в Днепропетровской области и вывозиться через порты Одесской области, тем не менее для корпорации это внутренняя логистика, не имеющая никакого отношения к национальной торговле.

Так обходятся таможенные платежи, снижается налоговая нагрузка, и в конце концов прибыль оседает на счетах далекого инвестора, который для извлечения добавленной стоимости даже не вставал из кожаного кресла где-нибудь в женевском офисе.

В условиях тотального преимущества финансового капитала в глобальной экономике сформировались феномены на экономической карте мира. В каждой национальной экономике образовались особые регионы, которые являются операторами финансового капитала. Обычно это национальные столицы либо крупные мегаполисы: Москва для России, Гонконг и Пекин для Китая, Киев для Украины, Кишинев для Молдавии и Бишкек для Киргизии. У каждой экономики свой финансовый оператор. В таких городах формируется особый тип экономики — промышленность исчезает, но бурно развивается банковских сектор, растут биржи, возникают десятки и сотни инвестиционных агентств и страховых компаний. Финансовый капитал заходит в национальную экономику через стандартные механизмы и инструменты: банковская деятельность, биржевые торги, акционирование и инвестиции в акции и ценные бумаги.