Читать онлайн «Оккупация. Правда и мифы». Страница 27

Общий же вывод у населения получился таков: как бы немец не рассчитался со всеми так, как с евреями. Это заставило многих призадуматься, внесло недоверие к немцам».

Хорошенький интернационализм, если даже просоветски настроенные могилевцы помогали несчастным, обреченным на смерть евреям только с чувством презрительной жалости, убежденные, что сыны Израиля так и норовят спрятаться за спины русских Иванов и переложить на них всю тяжесть борьбы с захватчиками-фрицами.

Партизанам и подпольщикам приходилось учитывать в своей пропаганде антисемитизм подавляющего большинства населения. Мэттэ подчеркивал:

«При составлении листовок основным принципом был взят патриотизм народов Советского Союза без подразделения его на советский или просто русский патриотизм и т. д. Листовки составлялись так, чтобы они привлекали к борьбе и советских патриотов, и просто русских честных людей, любящих свою родину, хотя и несогласных с коммунистами по тем или другим вопросам…

Учитывая настроение населения, невозможно было в агитационной работе открыто и прямо защищать евреев… так как это, безусловно, могло вызвать отрицательное отношение к нашим листовкам даже со стороны наших, советски настроенных людей или людей, близких нам. Приходилось затрагивать этот вопрос косвенно, указывая на зверскую ненависть фашизма к другим нациям и стремление к уничтожению этих наций, на натравливание фашистами одной нации на другую, на то, что под лозунгом борьбы с евреями и коммунистами хотят уничтожить нашу Родину и т. д.».

После войны Сталин учел народные настроения и развернул кампанию «борьбы с космополитизмом» под флагом «русского советского патриотизма» и провозглашения «русского приоритета» во всех отраслях знаний и культуры.

Истребление евреев вряд ли проходило бы столь успешно, если бы не встречало сочувствия и поддержки у значительной части населения Восточной Европы, включая СССР. Пусть «активистов» было меньшинство, но меньшинство, вполне достаточное для нужд Гиммлера и Эйхмана.

Параллельно с «окончательным решением еврейского вопроса» на оккупированных территориях развертывалась мощная антисемитская пропагандистская кампания. В этом отношении немцам было легче, чем партизанам. Семена антисемитизма падали на благодатную почву давней, еще со времен «хмельничины» (так назывался первый геноцид в ходе восстания гетмана Богдана Хмельницкого на Украине в 1648–1654 годах, когда украинские казаки уничтожили десятки тысяч евреев) и «черты оседлости» нелюбви к евреям, свойственной части славянского г и балтийского населения Российской империи. Пропаганда нацистов способствовала вербовке добровольцев в зондеркоманды смерти. Евреи представлялись самыми худшими из большевиков, замыслившими погубить род человеческий.

Хочу познакомить читателей с образчиком юдофобской стряпни, выходившей на оккупированных территориях СССР. В брошюре В. Лужского «Еврейский вопрос», изданной в Смоленске в 1943 году, утверждалось:

«Антисемитизм, т. е. ненависть к еврейству, противоядие против разлагающего влияния еврейства, живет инстинктивно в каждой здоровой арийской нации. Антисемитизм — явление не книжное, а глубоко народное: это самооборона народного духа против еврейского засилья.

Сами евреи, и только они, повинны в том, что ариец питает к ним ненависть и презрение. Основной чертой каждого еврея, будь то капиталист, или мелкий торгаш, или служащий, является то, что он считает себя принадлежащим к избранному племени, а всех остальных людей — отбросами, «гоями» (иноверцами), обязанными ему повиноваться. Недаром еврейский ученый Иегуда Галеви сказал: «Израиль — сердце народов». В душе евреев живет уверенность, что настанет время, когда евреи достигнут мирового господства, скуют «гоев» одной цепью и заставят их работать на себя.

Беспощадность, с которой за счет прочего населения евреи выдвигают вперед своих соплеменников и проводят их к власти, — это также одна из причин того, что врожденный, но не всегда осознаваемый инстинкт самосохранения арийского населения против еврейства вырастает в сознательный антисемитизм.

Еврей не любит заниматься производительным трудом. Ему свойственно стремление к паразитическому существованию за счет других народов.

Из среды евреев выходят самые жестокие эксплуататоры. Очень редко можно встретить еврея-землепашца, еврея-углекопа, еврея-столяра: физический труд евреи оставляют для «гоев». Сами дни занимаются исключительно торгашескими и спекулятивными махинациями. В советской России евреи устроились на самых лучших, «тепленьких» местечках — в Москве и других городах, вытеснив русских людей».

Помимо повтора расхожих антисемитских штампов, эта брошюра знаменательна тем, что русские здесь уже причислены к «арийским народам». Читатели должны были поверить, будто немцы считают русских равными себе, хотя на самом деле, повторю, расовая доктрина национал-социализма относила славянские народы к «недочеловекам». Однако в 1943-м, когда, напомню, спрос на коллаборационизм уже явно превышал предложение, оккупационным властям пришлось признать право считаться «арийцами» практически за всеми народами Советского Союза.

Главным «демоном» России Лужский вслед за нацистской пропагандой представлял Лазаря Кагановича, даже принижая ради этой цели роль Сталина: «Группа Кагановича захватила — все руководящие посты в партии, и прежде всего Политбюро, Оргбюро и генеральный секретариат партии, а также все важнейшие посты в Центральном Комитете партии…

Каганович — типичный интриган и закулисных дел мастер. Наряду с его организаторскими талантами нужно отметить его необыкновенную хитрость, ловкость, большую работоспособность, хорошую память. Он, несомненно, умнее Сталина. Если грубый грузин — сердце клики Кагановича, то сам Каганович — ее мозг…

Каганович, как вождь победившей группы, беспощадно уничтожал тех своих соотечественников, которые не захотели отказаться от безуспешной, а потому вредной для всего советского еврейства троцкистской оппозиции…»

Здесь Лужский сознательно передергивает. В первые послереволюционные годы в составе большевистской партии был повышенный процент евреев и поляков — народов, особенно притесняемых царизмом, а потому охотнее других вступавших в ряды революционных организаций. Однако с разгромом троцкистско-зиновьевской оппозиции и последующим оттеснением от власти и уничтожением многих старых большевиков доля евреев в руководстве партии и страны резко упала. На высоких постах из евреев остался только Лазарь Каганович, да еще Лев Мехлис. Лужский также приписывал большую роль брату Лазаря — Михаилу Моисеевичу Кагановичу, наркому авиационной промышленности, не зная, что 1 июля 1941 года тот застрелился после обвинения в участии в «право-фашистском заговоре».

Особый упор Лужский делал на «засилье» евреев в советских карательных органах:

«В 1934 году старый чекист еврей Гершель Ягода становится во главе ГПУ. Его ближайшие помощники-евреи: Агранов-Сорензон, Гай, Слуцкий, Шанин, Бельский, Могильский, Берман, Фирин и др. (ни один из них, кроме мифического Могильского, — возможно, имелся в виду Молчанов, — не пережил «ежовщины»; Шанин же, кстати сказать, был не евреем, а русским. — Б. С). ГПУ получает в рамках пятилетнего плана еще одну задачу: провести ряд строительных работ — каналов, автострад, железных дорог, имеющих большое стратегическое значение.

Строительство каналов: Беломорского, Москва — Волга и других сооружений, где использовался труд миллионов заключенных, повлекло за собой колоссальные жертвы (от холода, голода и истощения) среди рабочих, а их еврейские руководители (Берман, Коган, Фирин) получили за такое смертоубийственное строительство ордена.

В сентябре 1936 года кончилась эра всемогущего Ягоды, запутавшегося в закулисной борьбе. Сменил его Ежов (русский, женат на еврейке), один из раболепствующих карьеристов клики Кагановича, вскоре сам впавший в немилость. В настоящее время НКВД находится в руках кавказского еврея Берия (в действительности — грузин, мингрел. — Б. С.), сохранившего все традиции этого органа еврейско-большевистского террора, вплоть до «евреизации» его аппарата.

Не миновала тяжелая рука клики Кагановича и сельское хозяйство. Эпоха Сталина — Кагановича принесла с собой принудительную коллективизацию, т. е. уничтожение хозяйственной самостоятельности и собственности крестьян…

Нет никакого сомнения в том, что советское еврейство держит в своих цепких руках и печать. Евреи-редакторы, журналисты, критики заполнили редакции советских газет, журналов, агентств (ТАСС), отделы печати и издательства. Не всегда можно определить степень еврейского засилья в прессе, так как в советской прессе широко распространен метод псевдонимов… Мало кто знает, например, что под русской фамилией Кольцов скрывается еврей Фрид-лянд, один из известных советских журналистов (благополучно расстрелянный в 1940 году. — Б. С), под Бородиным — еврей Мандельштам (на самом деле — еврей Грузенберг, один из руководителей Совинформбюро, разделивший судьбу Кольцова уже после войны. — Б. С.) и т. д.