Читать онлайн «Путь России. Новая опричнина, или Почему не нужно «валить из Рашки»». Страница 38

А теперь – для понимания нашего будущего – позвольте привести ставший классическим пример последствий присоединения к ВТО на кабальных условиях, объясняющий, почему уничтожение национальной экономики, пусть даже совершенно оправданное с точки зрения либеральных догм, отнюдь не является чем-то безобидным.

Справка

Присоединение к ВТО, или подножка для слабых

Сегодня Киргизия погружена в хаос: там уже прошло две революции и ничего хорошего в стратегической перспективе не предвидится.

Что случилось с этой страной?

Ею руководил самый цивилизованный, самый просвещенный руководитель Средней Азии – господин А. А. Акаев. Доктор физико-математических наук, член-корреспондент Академии наук, очень европейский человек. И он решил подтвердить свой вполне заслуженный имидж самого большого либерала Средней Азии – может, на какие-нибудь гранты еще понадеялся в связи с этим – и вступил в ВТО практически без переговоров, первым на постсоветском пространстве. Чего от него потребовали, то он и подписал.

Логика была незатейлива: к тому времени в Киргизии уже не осталось серьезных промышленных предприятий, которые хоть теоретически могли бы подпасть под ограничения ВТО. Нет экономики – нечем и жертвовать.

Но, когда он навязал своей стране кабальные условия ВТО, выяснилось, что в Киргизии все же была экономика! И внешняя конкуренция оказалась такой, что мелких и средних производителей и торговцев в Киргизии просто смыло, и уровень жизни стремительно покатился вниз.

Несмотря на все, что про него потом наговорили, Акаев был разумным руководителем: он увидел свою ошибку и обратился в ВТО с беспрецедентной просьбой пересмотреть условия присоединения к ней Киргизии под угрозой выхода из организации. Это предложение вызвало шок: невозможно было публично и официально признать, что присоединение к ВТО само по себе может стать источником не бесконечных благ, но жесточайших социально-экономических проблем, ставящих под угрозу само существование страны.

Выход был найден в предоставлении огромных объемов помощи, с чем Акаев, не желающий, как всякий либерал, вызывать раздражение «мирового сообщества», всецело согласился.

И Киргизия стала страной, получавшей максимальную совокупную помощь с Запада (разумеется, на душу населения). Эта помощь оказывалась по множеству каналов, и в результате даже в самых захолустных аулах действовало по нескольку представительств западных фондов.

Однако особенность помощи как таковой заключается в том, что она обязательно кончается. И когда помощь кончилась, вместе с ней кончилась и стабильность Киргизии. Страна осталась без денег, работать она в рамках ВТО не могла в принципе – и рухнула в хаос и рост влияния наркомафии.

Нам вот это надо? Мы вот такого будущего хотим для Российской Федерации?

Пример-то под боком, и пример более чем убедительный.

«Золотая середина» между требованиями глобальных корпораций по присоединению к ВТО на кабальных условиях, с одной стороны, и интересами развития собственной страны, с другой, достигается, насколько можно судить, за счет проведения национально ориентированной политики разумного протекционизма, ограничивающей интенсивность внешней конкуренции. При этом есть только три ограничения, которые придется принимать во внимание: необходимо, чтобы руководству нашей страны не стали «шить» преступления против человечности, чтобы на него не стали совершать покушений и чтобы против страны не вводились международные санкции. Но все это вопрос переговоров.

Мы не можем заранее знать, к каким результатам приведут эти переговоры. Но получить о них обоснованное представление нельзя без того, чтобы сначала потолкаться локтями: обозначить свою позицию и начать отстаивать ее на международных переговорах.

Сегодняшняя Россия, увы, этого не делает.

Колоссальной уступкой России иностранным автопроизводителям, которой не устают хвастаться либеральные реформаторы, является развитие в нашей стране отверточной сборки иностранных автомобилей. Почти миллион человек у нас был занят в промышленности комплектующих изделий для производства автомобилей – и вот ее практически больше нет: она уничтожена отверточной сборкой.

Промышленность нужно восстанавливать, но для этого нужно расширить требования к локализации, чтобы сборочные заводы увеличивали по строго определенному графику до 80 % долю деталей, которые они производят на территории России.

А иностранные корпорации этого категорически не хотят.

В 2010 году начались прямые конфликты из-за нежелания иностранных инвесторов увеличивать долю локализации в автомобилестроении: зачем напрягаться, когда есть рабочие места в странах их происхождения, и все прекрасно?

С другой стороны, пока прибыль производят российские автомобилестроительные предприятия, она находится в российской юрисдикции. Если прибыль имеет завод «АвтоВАЗ», государство может повлиять на его менеджеров и владельцев, чтобы эта прибыль использовалась на благо России. Согласитесь, что даже попытка влиять аналогичным образом, скажем, на Mitsubishi будет выглядеть исключительно странно. В лучшем случае эти деньги будут служить благу Японии, а скорее всего – конкретной фирмы.

А Россия здесь ни при чем: эти фирмы просто работают на нашей территории, просто высасывают из нас свою прибыль.

Есть еще одна очень важная вещь: мы отличаемся от Киргизии размерами. Это не количественный – это качественный разрыв. Большая страна, большая экономика существует как живой организм с внятным инстинктом самосохранения. И когда для самосохранения понадобится усилить протекционизм, наш экономический организм сработает так, что протекционизм – все равно как, вне зависимости от желания и усилий государства, – усилится.

Другое дело, что в рамках ВТО усилить протекционизм цивилизованными мерами, тарифной политикой будет уже нельзя: договора подписаны, чернила высохли, слово дано, и оно уже не наше.

В этих условиях выживание экономического организма будет обеспечиваться методами нецивилизованными, и протекционизм, минимально необходимый для выживания людей, будет обеспечиваться не тарифной политикой и торговыми барьерами, а коррупцией и периодическими девальвациями, которые, как мы видели в конце 2008 – начале 2009 годов, будут происходить даже при высоких уровнях международных резервов.

Таким образом, Россия, вступив в ВТО, откажется не от протекционизма как такового, потому что он объективно необходим для выживания. Она откажется лишь от цивилизованного протекционизма в пользу протекционизма заведомо нецивилизованного, который во многом опаснее и гарантированно уничтожает нас самих. А самое главное – от него уже нельзя будет отказаться простым решением правительства.

Если мы вводим протекционизм цивилизованными механизмами – например введением высоких тарифов, – то потом, создав нужные нам производства, мы эти тарифы можем снизить и начать нормально конкурировать на мировом рынке.

А вот если протекционизм обеспечен нецивилизованными инструментами, например усилением коррупции, – снизить ее простым распоряжением правительства будет уже нельзя. Это значительно более сложная, тяжелая и долговременная задача.

Я хорошо помню, как в 1990 году еще советские предприниматели жаловались на конкуренцию южнокорейских фирм, которая их просто смывала. Единственный выход, который они нашли, – выплата советским чиновникам взяток по южнокорейским нормам и даже больше. Напомню, что в то время южнокорейские корпорации могли 30 % своих расходов в осваиваемой ими стране официально списывать на обеспечение поддержки со стороны местных чиновников.

Так началась российская коррупция: в том числе и как защитная реакция организма. И мы до сих пор не можем это расхлебать.

Мы что, хотим еще раз влезть в ту же гнилую воду? Извините, зачем?

Если кто-то хочет проявить свою лояльность Западу, пусть лучше оставит ему российские международные резервы, которые лежат в его странах. Это будет намного меньший ущерб для национальной экономики, чем обречение страны на нецивилизованные протекционистские барьеры.

Но пока российские либералы соревнуются не в защите российских национальных интересов, а в удовлетворении интересов наших стратегических конкурентов.

В частности, среди дополнительных и формально не обязательных для исполнения соглашений ВТО есть соглашение о регулировании движения капитала. В его рамках от нас могут требовать облегчения доступа иностранного капитала на территорию страны, снятия барьеров, защищающих стратегические отрасли, и т. д. Но наши либералы делают это и сами, без всякого ВТО, – наперегонки стремясь, насколько можно судить, «прогнуться» перед своими хозяевами. По букве соглашений ВТО мы можем отказаться даже разговаривать на эту тему и юридически быть абсолютно правы, но для либералов солнце встает на Западе, любое ущемление интересов которого попросту недопустимо.